- Это Захаров, Ольшаник! Да! Капитан Захаров! За-ха-ров! У нас тут, похоже, дикие объявились! Дикие говорю! Да! Не знаю! Нет! Чего, чего? Инспектора шлите! Инспектора, говорю!

- Dolboyoby, - выругался он, положив трубку, - ладно Константин, объявить надо всем, хоть что ли, чтобы осторожней были.

Капитан не оговорился, произнося "Ольшаник", это не был какой-то код, наш городок действительно так именовался на картах. Но все звали его Клоакой, поскольку он и был клоакой. Теперь, когда заботу о расследовании капитан переложил на великокняжескую Канцелярию, можно было и выпить. Скорее всего, дня через два приедет инспектор, мне надлежит его дождаться, чтобы дать показания. Потом, видимо, будут принимать решение.

За ужином ко мне подсел Василий.

- Слышь Костя, тебя тут какой-то хрен спрашивал.

- Какой хрен? - насторожился я.

- Да не понятно, не русский, точно, говорит с акцентом. Но белый.

- Чего хотел? - прикрыл я глаза, делая вид, что цежу пиво из кружки, а сам лихорадочно просчитывал варианты. "Белый не русский" это значит из Западных королевств. Зачем? Прознал, кто я? Инквизитор? Или королевский инспектор? По телу пробежал холодок. Бежать? Куда? На Север? Там тоже фронтир, только там сплошная война с ушкуйниками. Юг? Исключено! Там больше людей с Запада, могут и вычислить. Если уж здесь нашли.

- Говорит, дело к тебе, заказ есть, - ответил Василий.

Заказ? Заказы старателям иногда подкидывали. То редкого гада добыть, то яиц тритона в питомник кому-то. Но у меня не было репутации удачливого старателя или великого охотника. Я был одним из многих, серая масса, тихий и не заметный. Самым большим моим достижением было то, что я уцелел при нападении тритонов, когда погибли мои спутники. И груз остался в лодке, что позволило мне забрать полноценную треть, а не треть от половины, как раньше. Именно на таких условиях я тогда работал.

- О, а вот и он, - прошептал Василий, вставая и с непринуждённым видом отправляясь на кухню.

Я сидел на своём обычном месте, за столиком на двоих, так, чтобы видеть всех входящих и иметь возможность, если что, слинять через кухню. К осторожности меня приучил Хуан. В первые годы наших скитаний я не придавал скрытности такого значения, просто следовал за ним и всё, но потом, особенно оставшись один, оценил его уроки. Василий никак, ни кивком, ни пальцем не указал на этого человека, и всё же только одного вошедшего он мог иметь в виду. Слишком цивильной была его одежда, да и лицо ещё хранило остатки загара, здесь у нас с солнечными днями напряжёнка. Среднего роста, худощавый, не аристократичный, скорее интеллигентный, похож на учёного или преподавателя, я бы так сказал. На поясе простой длинный охотничий нож - оружие чтобы отбиться в пьяной драке или отрезать кусок мяса. А вот двое мордоворотов за ним, это уже серьёзно. Охрана, причём не из местных, хотя и одеты почти как старатели. Почти. Обоим за тридцать, высокие, не сильно плечистые, такие люди часто обладают звериной грацией. И такими же повадками. Черноволосые и чернобородые, и бороды, скажем так, не местного фасона. Не из Кордобы или соседних королевств, это точно, я помню, как выглядят мои соотечественники. Кто? Германцы? Возможно. У обоих на поясах револьверы, и короткие двустволки 10 калибра, копия как у меня, в руках. То есть, лицензированные охранники. Да ты, друг мой, важная шишка! Носить длинноствольное оружие в границах города можно только пограничной страже, военным и вот таким официальным наёмникам. Исключительно для чьей-нибудь защиты. Прочие могут держать оружие дома, причём комната, в котором я живу, вполне подходит под это определение. И если ко мне ночью вломятся, то я могу смело палить из всех стволов. А вот в обеденном зале кого-то грохнуть из обреза имеет право только Василий - его личный кабак потому что. Ножи, правда, за оружие не считаются, а револьвер есть не у каждого, поэтому львиная доля убийств в Клоаке происходит именно посредством этих орудий.

Кто же ты, урод? Я всё ещё делал вид, что ем, а сам прикидывал варианты. И по всему выходило - бежать мне некуда. Охотник за головами? Возможно, но тогда за мою голову должно быть назначено поистине королевское вознаграждение. Длинная, суровая и "волосатая", как здесь говорят, рука закона в Клоаку дотягивалась редко. Нужно быть уж совсем законченной мразью или настоящим государственным преступником, чтобы люди пришли ускорить твою и без того неизбежную кончину. К тому же хэдхантер, будь у него хоть титановые тестикулы, и хоть сто лицензий, оружие может применить только для защиты. То есть нельзя войти в кабак, достать ствол и заявить - Данила Ухорез, мёртвый или живой ты пойдёшь со мной! По меньшей мере, выкинут, надавав пинков и отняв пистолет. Так что если и ловить какого-нибудь мерзавца, то за границей города, которая проходит в аккурат по городской ограде - медленно гниющему частоколу из брёвен. Тогда кто же ты?

Незнакомец разглядел меня в полумраке, кивнул головой, видимо удовлетворённый, и направился к столу. Я усилием воли расслабился - прямо сейчас моей жизни ничего не угрожало.

- Константин? - улыбнулся незнакомец.

Мордовороты, кстати, прошли к стойке, где нашлась пара свободных табуретов.

- Кто спрашивает? - буркнул я.

- Меня зовут Йозеф Кшетинский, - протянул он ладонь.

- И? - я уставился на ладонь, словно впервые видел такой жест.

"Поляк, почти угадал!" - и всё же было немного досадно, что почти.

- А, понимаю, - поляк смутился, - не доверяете незнакомцам?

- Да я и знакомцам не доверяю, - с вызовом ответил я и вперил взор своего единственного глаза в его светло-серые очи.

- Возможно, вы неверно истолковали мои намерения, - заёрзал Кшетинский.

- Что будете заказывать, господин? - появилась у столика Милка.

- Ничего, спасибо.

Говорил он по-русски почти без акцента и всё же, как и я до сих пор, не избавился от влияния родного языка. И ещё он был невежливым, или слишком мало пробыл здесь. По неписаным правилам в таверну приходят есть и пить. Если у тебя дела, то решай их в другом месте, контору заведи, например. А уж если хочешь лясы точить, то изволь хоть что-то заказать у хозяина.

- Господин будет пиво и копчёного налима, - я не отрывал взгляд от лица поляка, по которому пробежала тень.

Что, не нравится?

- А вы, господин? - пропищала Милка.

- А я, - я оторвал, наконец, взгляд, от лица Йозефа, - ещё пива.

- Хорошо, господа, - Милка присела и убежала.

Надо бы у Василия спросить, откуда у девушки синяк на левой скуле. Насколько я знаю, среди старателей уже прошёл слух, что Милка моя. Это не значит, что она не окажется в чьей-то постели, пока меня нет, но вот обижать девушку - это уже как бы мне вызов. Ладно, разберусь.

- Слушаю тебя внимательно, Йозеф Кшетинский, - я отставил в сторону тарелку.

- Э-э, а мы могли бы поговорить где-нибудь в менее людном месте?

Тревожные колокольчики в моей голове надрывались вовсю. Сколько я смогу безвылазно просидеть в свой комнате? Месяца два, если экономить на еде. А потом? Вряд ли они настолько глупы, чтобы ломиться ко мне. А если? Заманить его и грохнуть? Закон будет на моей стороне. Ладно, посмотрим, что ты за каброн (Cabron - исп. козёл, мудак).

- Нет, - ответил я, снова бросая вызов, - мы будем говорить здесь.

- Э-э, хорошо, - не принял вызова Йозеф, - я собственно, хотел предложить вам работу.

- Не интересно, - тут же оборвал я.

- Но, вы же даже не выслушали!

- В любом случае, не интересно. У меня уже есть контракт, - соврал я не моргнув глазом.

- О! Но..., - Кшетинский задумался, - может быть, вы всё же выслушаете?

- Только быстро, у меня ещё дела, - снова солгал я.