Вот для примера статья очень хорошего журналиста («Золотого пера-2008» в номинации «журналист года»), уже неоднократно поминаемого Михаила Трофименкова, участливо и с пониманием расспросившего меня об истинном положении дел—да, впрочем, он и без объяснений все знал. Еще более ошарашивающее название, чем в «Московском комсомольце»: «У митьков обнаружились разносторонние политические взгляды» («Коммерсантъ», 21.03.2008 г.), абсурдный подзаголовок: «Члены арт-группы не сошлись в отношении к Дмитрию Медведеву».
Как стало известно вчера, в одной из самых известных арт-групп России, петербургских «Митьках» произошел раскол. О выходе из группы заявил художник и писатель Владимир Шинкарев, некогда давший жизнь образу митька. Причиной стало несогласие с общественной деятельностью другого лидера движения — Дмитрия Шагина, ставшего членом предвыборного штаба Дмитрия Медведева.
«Кроме позора, мне участие в этом ничего не приносит», — сказал «Ъ» Владимир Шинкарев, автор «Митьков», книги, ставшей библией питерского арт-движения. По его словам, отношения с господином Шагиным прерваны давно. Но неслучайным кажется совпадение между выходом из «Митьков» Владимира Шинкарева и политической активностью Дмитрия Шагина в последние месяцы. Такую активность господина Шагина господин Шинкарев объясняет тем, что «политика — хлебное место».
«Митьки», написанные в 1984 году, стали бестселлером еще в самиздате: их читала вся нонконформистская интеллигенция. Прообразом книжного митька, питерского интеллигента, удалившегося от советского строя в кочегарку, пьяницы, шалопая, стихийного буддиста и не стяжателя, был художник Дмитрий Шагин. В 1985-м возникла группа «Митьки», объединившая художников, близких по духу и по эстетике. Перестройка принесла группе обвальную популярность: множество людей пребывало в уверенности, что митьки — субкультура типа хиппи-или панков.
С недавних пор митьки, все более склонные к поп-акциям, вроде покраски в розовый цвет придорожных столбов, фактически признаны городскими властями культурным брендом. В 2006 году губернатор Валентина Матвиенко лично приняла участие в судьбе группы, изгнанной из своего арт-центра, предоставив «Митькам» новое помещение на улице Марата: случай исключительный в петербургской практике отношений между властью и искусством. Долголетие группы, по мнению господина Шинкарева, поддерживается искусственно — по коммерческим причинам. Расплатой за это стало «безнадежное упрощение» творчества до уровня «два притопа, три прихлопа».
Более того, один из лидеров движения, всегда отождествлявшегося с брезгливой ироничностью по отношению к идеологиям и неучастием в политической суете, Дмитрий Шагин, стал членом предвыборного штаба Дмитрия Медведева в Санкт-Петербурге. По слухам, об этом его попросила именно госпожа Матвиенко. 28 февраля господин Шагин призвал со сцены концертного зала «Октябрьский» молодежь участвовать в выборах. А 2 марта на избирательном участке в Горном институте, традиционно считающемся одним из оплотов власти, раздал избирателям мешок сувениров в рамках инициированной властью акции «Звезды Петербурга — молодым избирателям», в которой участвовали среди прочих актер Михаил Боярский, спортсмены Николай Валуев и Евгений Плющенко.
Сам Дмитрий Шагин абсолютно хладнокровно относится и к упрекам в конформизме: «Я — такой: считаю, что надо делать хорошие дела. Ни за кого конкретно не агитировал. Меня попросили, чтобы я помог привлечь молодежь на выборы, этим я и занимался. Митьков все любят за доброту, за то, что мы всем помогаем и со всеми дружим. И Шинкарева я очень люблю. Единственное постановление, которое может вынести общее собрание „Митьков": „Митьки никого не хотят победить"».
Юрий Шевчук, почетный митек, первый из рок-звезд вышел на «Марш несогласных», резко отделив себя от «разносчиков культуры», как он назвал коллег, поддержавших власть участием в день выборов в концерте на Красной площади. К выступлению господина Шагина он отнесся снисходительно, списав его на особенности эмоциональной организации любого художника. Господин же Шинкарев, человек совсем не публичный, упорно работающий в своей мастерской и считающийся одним из лучших живописцев Петербурга, отнесся к бывшему другу гораздо резче. Его публичный жест, как и жест господина Шевчука, неожиданно показал, что не все лидеры «подполья» 1980-х, как считается, утратили былые принципы, предпочтя безбедный конформизм. Судя по всему, раскол, наметившийся не только у мить-ков, но и во всем бывшем «подполье», превращается в тенденцию.
Мне безразличны политические взгляды господина Шагина, да их и нет; никого господин Шагин не поддерживает, а только пользуется: он и сам прекрасный политик. Я и знать ничего не знал о Митиных выступлениях и работе в предвыборным штабе Медведева, это было после моего ухода из «Митьков». (Трофименков позднее объяснил, что в газете «Коммерсантъ» пустовал раздел «Общество-Политика», поэтому редактор поставил статью туда, для чего пришлось снабдить ее соответствующим названием и повыбрасывать почти все, к политике не относящееся.)
Даже хорошие статьи были хоть немного, но пристегнуты к политике; самая лучшая — статья Татьяны Лихановой «Митек-Раскольников» («Новая газета», 24.03.2008 г.). У Тани немало собственных претензий к Дмитрию Шагину, она некоторые аспекты его деятельности знает гораздо лучше меня — например, те события 1998 года, когда Митя нацелился пробиться во власть и баллотировался в народные избранники, о чем я упоминал только мельком. Я не могу привести эту статью, она очень большая, на две полные газетные полосы, но упомяну, что из нескольких сотен сообщений о моем уходе из «Митьков» Митю задела только эта — без ругани и вскриков, даже с некоторой сентиментальностью — статья. Наутро после ее опубликования Тане Лихановой позвонил человек, отрекомендовавшийся адвокатом Дмитрия Шагина, и уведомил, что Шагин подает на нее в суд. Таня развеселилась, ответила, что охотно примет участие в этом мероприятии, но продолжения не последовало.
В остальном Митя был спокоен, буквально ни разу публично не огрызнулся, тем если очков и не набрал, то и не потерял ни одного. Давно поняв преимущества минимализма, отвечал короткими и бодрыми цитатами из «Митьков» или своих стихотворений. Самый развернутый ответ был таков:
Митьки продолжают работать, и заявление Шинкарева стало для меня полной неожиданностью. Накануне мы общались с ним, и о своем уходе он не сказал ни слова. У меня очень много работы, поэтому я даже телевизор посмотреть не успеваю. Все новости узнаю из газет. Шинкарев заявил, что ушел от нас? А от меня вы что хотите? У нас свободная страна. Каждый имеет право заниматься тем, что нравится. Мы его очень ценим и любим. Главная наша задача — делать добро и творить для людей. Добрые дела никогда не будут забыты. («Смена», 31.03.2008 г.)
Учитесь, как надо разговаривать с прессой! Я в правилах общения со СМИ даже забыл упомянуть этот важнейший пункт: последние фразы, как в хорошем стихотворении, должны быть самыми ударными, они — твоя визитная карточка. Таков метод штандартенфюрера Штирлица. («Запоминается последняя фраза: это Штирлиц вывел для себя словно математическое доказательство. Теперь, если Рольфа спросят: кто к нему заходил и зачем, он наверняка ответит, что заходил к нему Штирлиц и просил шведского снотворного».) Можно было сказать в митьковском стиле: «у меня очень много работы, а телевизора нет — откуда? Стула-то нет...», еще правильнее «у нас, митьков, и телевизора-то нет, вот, подобрал газету на помойке, начал читать, да не могу — слезы застят глаза...», но это раньше, в героические времена.
Я не ждал, что Митя станет со мной публично полемизировать, — с ним и с глазу на глаз по существу не поговоришь. В результате только я, классический скандалист[14], выкрикивал что-то против «Митьков», а Дмитрий Шагин сдержанно недоумевал, не отвлекаясь от добрых дел.
