Я сейчас долго вспоминал и вижу, что эта речевка и есть Митин литературный вклад в движение митьков, больше он речевок не придумал. Раньше, до митьков, был элоквентнее, то есть лучше умел выразить достаточно продвинутую мысль.

Я это словечко вот откуда вспомнил: как-то, в частном разговоре защищая Митю от нападок одного художественного критика, я вскричал: да ты знаешь, что это он, он сам произнес фразу «митьки никого не хотят победить» ?

— Не думаю, — отвечал критик.

— Почему это?

— Шагин не элоквентен.

Сложный вопрос. Дмитрий Шагин врубной и внимательный человек, многое схватывает на лету. Разговор, после которого родился принцип «митьки никого не хотят победить», краеугольный камень движения, я помню. Митя тогда только недавно безоговорочно влюбился в текст первых двух частей «Митьков» и охотно поддерживал разговоры на эту тему. Одно дело обронить фразу, а другое — сформулировать принцип, да только и фразы в том виде, как она приведена в третьей части «Митьков», — Митя не говорил. Митя рассуждал о неагрессивности митьков, о том, какие они потерпевшие, и как они в итоге всем дадут просраться. Вечером, оставшись один, я долго писал этот абзац, добивался, чтобы принцип звучал музыкой. Черновики этого абзаца занимают пару страниц — они сохранились. Теперь, когда Митя приватизировал художественного персонажа Дмитрия Шагина, он считает эти слова своими: «Лет двадцать назад я сформулировал: митьки никого не хотят победить, они всегда будут в говнище и проигрыше, но этим они завоюют мир». («Беззаветные герои», 2008.)

 Теперь следует описать то, что Митя придумал в качестве идейного вдохновителя «Митьков». Поскольку Дмитрий Шагин находится у коммутатора, ему поступают предложения о проведении каких-либо митьковских мероприятий — выставок, олимпиад. На все предложения Митя на всякий случай соглашается, и часть мероприятий самотеком реализуется. Впрочем, тут придумывать нечего, да и руководством это вряд ли можно назвать. Я не об этом.

Самостоятельно за четверть века движения митьков в качестве руководителя, разработчика и идейного вдохновителя Митя придумал два проекта.

Проект первый: низовые митьки придумывают, как сделать громадного надувного резинового Дмитрия Шагина. Резиновый Дмитрий Шагин надувается газом на Дворцовой площади при большом скоплении народа и средств массовой информации, поднимается в небеса и летит над городом. Через мощные динамики звучит специально написанная песня: «До свиданья, наш ласковый Митя, возвращайся...» (не помню куда, скорее всего — в свой сказочный дом). Народ утирает слезы, митьки делаются еще ужористее.

Дальше этой общей идеи акция, разумеется, не пошла, низовые митьки не собирались делать большого надувного Дмитрия Шагина и договариваться с администрацией города о его запуске. Этот нереализованный проект — постмодернистский, он в точности повторяет финал церемонии закрытия московской Олимпиады 1980 года, когда в небеса запускался большой надувной медведь. Звучала песня: «До свиданья, наш ласковый Миша, возвращайся в свой сказочный лес», и медведь, символ Олимпиады, улетал, что означало, что игры, мол, кончились. Что символизирует улетание резинового Дмитрия Шагина, понять труднее. Что, кроме конца митьков, это может означать? До свиданья, Митя, наигрались, становись, наконец, персонажем художественной литературы...

Проект второй: митьковский саммит. В те дни 2006 года, когда в Стрельне проходил саммит «большой восьмерки», Дмитрий Шагин придумал такой (постмодернистский, понятно) проект: митьки должны провести саммит под лозунгом «Защитим город от гламура» (в тот год Митя много бранился на засилье гламура). Не то чтобы он наметил программу, тезисы какие-либо, он придумал попросту сесть за стол и поговорить.

Сели за стол, поговорили, посмеялись. Приняли резолюцию: Россию следует очищать от гламурного мусора, засоряющего головы россиян, город нужно очищать от мусора и пластиковых бутылок, эфир нужно очищать от музыкального мусора. Посидели пару часов, разошлись.

В средствах массовой информации можно найти упоминания о том, что Митя еще много чего придумал, например:

На это благоговейное «это придумал Митя» следует заметить, что блюдо из зельца, хлеба и маргарина описано во второй части «Митьков», а роскошный торт с надписью «Митьки неприхотливы в еде» — кадр из мультфильма «Митькимайер», придуманный, если не ошибаюсь, Олей Флоренской или Тихомировым, но уж никак не Митей. Я тоже участвовал в том «Смаке» (о чем сожалею) — на съемках и намека не прозвучало на то, что «это придумал Митя».

«Это придумал Митя» стекается к Дмитрию Шагану, как к Крошке Цахесу, со всей деятельности митьков и их окрестностей. Проект «Про ухо» Голубева и Беха, имевших несчастье использовать Митю как персонажа, — «это придумал Митя». Об издательстве «Красный Матрос» один высококультурный человек отозвался: «Живопись у Шагина никуда не годится, но согласись, что „Красный Матрос“ он здорово придумал». В издательстве Михаила Сапего «Красный Матрос» на 2010 год вышло более двухсот книг, но Митя — почти единственный из митьков — не приложил рук ни к одной.

Проект «Ура-флоту» я с начала и до конца делал вдвоем с Лобановым, Митя ни разу не посмотрел, чем это мы занимаемся. Проект был вывешен на Гоголевском бульваре в Москве, растянулся метров на двести. Приезжаю поглядеть: «Ура-флоту. Проект Д. Шагина, С. Лобанова, В. Шинкарева». Смотрю на Лобанова вопросительно, а он, невинная душа, в восторге: «Видите? И про нас написано!»

Я далек от мысли, что Митя совсем ничего не в силах придумать — придумал же он «до свиданья наш ласковый Митя», антигламурный саммит, — но, кроме этих двух проектов, больше ничего вспомнить не могу.

В 1996 году, сразу после нашего путешествия на Сардинию, я был на несколько месяцев оторван от своего трудового коллектива, беззаботно оклемываясь в санатории от обширного инфаркта. Вернувшись к общественной жизни, узнаю впечатляющую новость (Флоренский навестил меня в санатории, но ничего не сказал, видно для большего сюрприза): бренд «митьки» сильно приподнялся, а то и достиг вершины. То ли кто-то привел Собчака на выставку Флоренского в «Борее», то ли Собчак посетил «Борей», а там как раз выставка Флоренского, но Флоренский сумел зацепить Собчака и указать ему на бедственное — при таких-то заслугах! — положение группы «Митьки». Мэр Санкт-Петербурга Анатолий Собчак наградил «Митьков» обширным помещением в центре города, митьковской ставкой — и мастерские, и выставочный зал, и группа АА, и что хочешь. («Разложение случилось раньше, чем они сумели настричь купоны с популярности движения» («Митьки: часть тринадцатая») — лукавое высказывание. Только после разложения, в мемориальной фазе, и стригутся купоны. Фаза подъема не предполагает наград и заслуженных пенсий: хрен тебя заметит мэр города и его администрация на фазе подъема.) С представителями «Митьков» — Шагиным и Флоренским — уже заключен договор об аренде.

Все художники отчаянно нуждаются в чем-то подобном. Чтобы, как мечтал Пиросмани, было где собираться с братьями художниками, пить чай и говорить об искусстве. Таков был «Улей» (La Ruche) на Монпарнасе, где одновременно работали Леже, Модильяни, Шагал, Сутин, Архипенко, Аполлинер, Сандрар и другие, ставшие знаменитостями именно в «Улье», через взаимоотражение, совместный прорыв. Аура творческого, намоленного места может и посредственного художника сделать звездой. Вспомнился опять Рихард Васми: «Художник одинок. Объединение художников — это объединение бездарностей». Хорошо так говорить, когда ты уже сложившийся, самодостаточный, к тому же великий мастер. Да именно чтобы превзойти свою посредственность, набрать кинетической энергии и прыгнуть выше головы — художники и вынуждены кучковаться, жить в коммунах, сквотах.