Девушка недоверчиво посмотрела на меня.

— Джо… Ты правда готов с этим смириться? Знать… чувствовать всё вот так… словно это происходит с тобой… Словно… словно подглядываешь сам за собой в другом теле… Это же бред… Это шизофрения… может, сходить к Абра…

Я усмехнулся. Йен оборвала фразу на полуслове, так же быстро докурила сигарету и воткнула фильтр в измельчитель.

— Какие же вы, мужики, эгоисты, — она решительно встала и направилась в ванную приводить себя в порядок. — Думаете только о собственной выгоде.

— Ничего подобного! — я крикнул ей вслед. Говорить вслух — такая приятная иллюзия того, что всё как раньше…

— А знаешь, я даже вижу во всём этом один плюс, — Йен, за дверью из матового стекла, неторопливо раздевалась, словно был выходной, а не рабочий день. Впрочем, её Ингвар отпустил. Да и меня вроде как тоже. Абрамыч же сказал, что на работу завтра.

— И какой?

— Пусть хоть один мужик по-настоящему поймёт, что чувствует женщина от всех его выкрутасов. А сейчас прекрати на меня пялиться и, вообще, побрейся. А то у меня щёки чешутся.

И пока я, с отвисшей от такого заявления челюстью, ощупывал трёхдневную щетину и соображал, то ли меня так замысловато послали, то ли это действительно просьба, она забралась под душ и включила воду.

Пока Йен плескалась, смывая водой нервное напряжение за нас обоих, я пришёл к выводу, что выгнать меня могли и другими словами, а побриться я ещё успею, день впереди. Я не сомневался, что выговорившейся девушке стало намного легче. И раз уж я снова оказался у Даггер «в гостях», то лучше обговорить всё до конца.

В общем и целом, в рабочем жилье Даггер был тот же набор вещей и мебели, как и у меня. Но этот стандарт скрашивали такие мелочи, как иная расстановка, пушистый меховой плед на диване, мелкие безделушки, которые так любят женщины. Пока я осматривался, уставший организм напомнил мне, что трое суток ничего не ел.

На кухне, в холодильнике, посмотри, эгоист хренов, — устало откликнулась из душа Йен.

Угу, спасибо, — я ответил, уже изучая содержимое этого агрегата.

Даггер на работе любовью к кулинарии не отличалась, предпочитая готовить по выходным в квартире, но сейчас меня более чем устраивали полуфабрикаты. Вскрыв упаковки супа-пюре и мяса под каким-то соусом, я подождал двадцать секунд, нужных для разогрева, и с удовольствием принялся за еду.

Удовлетворение естественных потребностей ничуть не мешало наконец-то всё хорошо обдумать.

Во время драки с ириваном я читал его память, но осознать и осмыслить всё увиденное так и не успел. Эта информация отошла на задний план, уступив место более насущным вопросам. Даже когда я спал, в сознании мелькнул лишь крохотный обрывок из прочитанной памяти пришельца. И только сейчас, когда я глазами Йен увидел всё случившееся, смог полностью осознать то, что за трое суток успела расшифровать и понять моя напарница.

Даггер не ошиблась. Вляпался я куда крепче, чем думал до этого.

Ириваны, псионически одарённая и очень развитая в этом отношении раса, обитали в одной из галактик, в центре вселенной. С помощью своей ментальной силы они быстро научились превращать более слабые расы в рабов и таким образом получать всё необходимое. Пока ириваны жили в пределах своей системы, их разборки и бесчинства не касались Совета Братства, могущественной организации, включившей в себя большинство миров вселенной. Братство следило за балансом сил между сторонами и не вмешивалось во внутренние конфликты рас. Но когда объединённые кланы ириванов, понадеявшись на свою ментальную мощь, напали на соседнюю систему, Братство откликнулось на призыв о помощи. Ответной атаки элитных войск ириваны не выдержали. Их звезда была уничтожена карательным ударом, отправив в небытие и всю систему. Около десятка оставшихся в живых кланов на огромных кораблях-станциях сбежали от преследования в дальние уголки вселенной и промышляли там пиратством и работорговлей.

Заповедная зона человеческого захолустья интереса для ириванов не представляла до тех пор, пока им в плен не попался корабль одного межзвёздного торговца. От него ириванам стало известно о таинственном существе, не принадлежащем ни к одной известной разумной расе. Пленник знал только слухи, но этого оказалось достаточно, чтобы глава клана заинтересовался. Существо называло себя Шутом и обладало загадочной и могущественной силой. Говорили про Шута разное, одни его боялись и ненавидели, другие восхищались, но все сходились в одном: если Шут соглашался помочь и получал свою плату, он всегда выполнял обещанное, даже когда просили о практически невозможном. Также слухи утверждали, что Шут может договориться с кем угодно и о чём угодно, а вот договориться с ним о помощи якобы удавалось немногим. Обычно он появлялся неожиданно, но рассказывали, что Шута можно позвать и он придёт на назначенную встречу. Где он жил и как его найти — оставалось при этом совершенной загадкой. Все попытки проследить за ним или поймать в лучшем случае заканчивались просто неудачей, в худшем — эффектным уничтожением того, кто расставил ловушку.

Решение проблемы стало очевидным: Шут явно владел некой силой, могущей резко изменить положение ириванов в галактическом сообществе, вознеся их из изгоев на вершину власти. Всё остальное ириванов не интересовало. Глава клана не собирался торговаться с выскочкой. Он собирался отобрать источник могущества Шута, а если это окажется невозможным, то сделать это существо выгодным рабом.

Используя своих рабов как шпионов, проникая в чужие мысли, понеся ощутимые потери в рядах клана, ириванам удалось заполучить главное: часть уникального энергетического рисунка их добычи, по которому они смогли выйти на след Шута. След привёл в один из крайних секторов далёкой галактики, по неизвестным причинам закрытой для посещений Советом Братства. Здесь обитала примитивная раса, называющая себя «люди», и здесь оборвался след Шута.

Предприняв меры к тому, чтобы их не обнаружили патрульные катера Братства и сами люди, ириваны начали действовать. Им без труда удалось найти информацию о прибытии корабля Шута: сведения, которые люди считали засекреченными, для ириванов тайны не представляли. Человеческая раса оказалась настолько примитивной в техническом и энергетическом развитии, что её представители, по мнению пришельцев, годились или на самые грязные и простые работы, или на прокорм более полезным рабам. Но ни самого «объекта Х», как назвали корабль Шута люди, ни тем более его хозяина найти не удалось. Добыча ускользнула. Тщательно обшарив весь сектор, ириваны выяснили только одно: Шут и его корабль не покидали человеческий заповедник.

Единственной ниточкой для поиска оставался возможный контакт Шута с обитателями Рапистры — планеты, где корабль совершил посадку. Аналитик клана такую вероятность подтвердил: по добытым сведениям, Шут легко вступал в контакт с любыми расами и связь с «контактёрами» обычно поддерживал. Законы и запреты Совета это существо, судя по всему, просто игнорировало.

Глава клана развернул поиски.

И здесь у ириванов возникли неожиданные трудности. Локальные конфликты среди людей привели к тому, что население Рапистры частично оказалось уничтожено, а частично разлетелось по другим планетам заповедника. Ириванам удалось собрать информацию о выживших. Но различить людей между собой пришельцам оказалось не легче, чем людям различить муравьёв в муравейнике. Ириваны привыкли ориентироваться на чёткие ментальные и энергетические рисунки, но у людей и то и другое оказалось совершенно не развито и безобразно. По внешним признакам ириваны могли отличить только самца и самку. Проверять же сознание всех людей, кто во время посадки корабля находился на Рапистре, глава клана счел нерациональным. Даже по меркам ириванов, живущих несколько сотен земных лет, это могло затянуться надолго. Люди же жили куда меньше, умудряясь своими поступками укорачивать время существования ещё сильнее, и это заставляло ириванов поторапливаться с поисками нужного человека.