Радушной встречи я не ждал. Клим уже наверняка знает о заблокированных счетах и списанных с них ста тысячах. Чёрная касса налицо: сотка — слишком мало даже для частного космопорта. Пилоты, по некоторым сведениям, срубали у него за рейс около двадцатки. Весьма приличная сумма: три рейса — и при умеренной жизни можно даже в Варкуне год плевать в потолок. Впрочем, запрет на старты транспортников диспетчера наверняка уже получили. Патруль на месте, данные о приписанных кораблях переданы парням, и они на взлёте собьют любого, кто попытается удрать.

Я вмял окурок в пепельницу, а мобиль подъезжал к воротам космопорта. Клим не занимался пассажирскими перевозками, принимая только транспортники и служебные катера, и въезд на территорию охранялся.

— Стоять, документы.

Охрана хорошо знала дело. Каждый из них наверняка получал в месяц больше, чем сидевший рядом со мной водила за полгода. Водила протянул накладные, в моё окно тоже постучали. Я опустил стекло — пластик осколки держал надёжно.

— Документы, — очки со встроенным прицелом зеркалили на солнце. Я протянул права пилота, ещё в лесу сунув их в нагрудный карман куртки.

— Алексей Донников, пилот класса «А»? — охранник подозрительно разглядывал меня через помигивающий прицел. Я улыбнулся. Права настоящие, но меня не раскроют. Это не личная карта, где шифровалось всё: от школьных оценок и банковского счета до наград и послужного списка.

— А что, не похож?

— Молодой больно, — проворчал охранник, возвращая электронную пластину. Я убрал права в карман.

— Проезжайте, — нам махнули рукой, мобиль натужно зафырчал, дёрнулся — и мы заехали в открывшиеся ворота.

— Класс «А» у тебя? — водила уважительно покосился в мою сторону. — Это ты на всём летать могёшь?

Я кивнул и улыбнулся. Хорошо, что они ксиву не видели. Четыре звезды в тридцать лет на дороге тоже не валяются.

С водилой я распрощался возле здания администрации космопорта. Вручив ему обещанные полсотни на выпивку, услышал в ответ пожелание удачи, поблагодарил и отправился «устраиваться» на работу.

Вариантов всего два: или сразу начать действовать по уставу, то есть настроить против себя всю охрану, сотрудников и самого Клима, или зайти тихо, прикрываясь легендой.

Я выбрал второй. Какая разница, за что отписываться по жалобе?

В том, что жалоба обязательно будет, я даже не сомневался. Клим хотя бы из вредности её накатает.

На проходной мои права снова изучили, выписали пропуск и предложили подождать сопровождающего. Клим следил за личной безопасностью. У него были основания трястись за шкуру.

Но моё служебное оружие стандартными детекторами, каких тут полно, не обнаруживалось. Хоть в этом управа преуспела. А уж личное я и вовсе подбирал по своим требованиям безопасности.

Сопровождающей оказалась миловидная худенькая крашеная блондинка, на высоких каблуках и в серо-деловом костюме с прилично-короткой юбкой. Представившись Алёной Ивановной, она посмотрела пропуск.

— Алексей Витальевич, идите за мной, — она смерила меня кокетливым взглядом. Но я только сухо кивнул в ответ. Я на исполнении, девочка. И ты не в моём вкусе.

А вообще, я почти женат. Завтра-послезавтра кольцо куплю и предложение Маринке сделаю. Она у меня на мужиков не вешается, хоть фигурой не чета рыбам сушёным.

Уловив мой настрой, блондиночка поджала перламутровые губки, развернулась и зацокала каблучками.

— Клим Максимович сам беседует с пилотами такого класса, — она говорила сердито. — Обращайтесь к нему по имени-отчеству и не спорьте. Тогда, возможно, вы его устроите.

Я усмехнулся, но промолчал.

Кабинет Клима расположился на втором этаже. Отделка в лучшем виде, перед дорогими дверями из натурального дерева — двое быков-охранников и секретарский стол без хозяйки. Охранники смерили меня подозрительными взглядами, но досматривать не стали, доверяя коллегам на проходной. Блондиночка подошла к столу, набрала шефа по внутренней связи. Видео из кабинета отключено, зато наверняка работает на все остальные вызовы. Получив разрешение, моя провожатая подхватила со стола папку с документами и скользнула в кабинет. Присесть в приёмной оказалось негде. И потому я стоял и смотрел в панорамное окно, откуда открывался вид на взлётное поле.

Возле транспортников царила суета. Грузовые мобили подъезжали, но их разворачивали обратно. Запрет на старт действовал. Клим наверняка в ярости: каждый час задержки влетал в кругленькую сумму. А провоцировать патруль на орбите — он не настолько дурак. Секретарша вылетела из кабинета пунцовая и испуганная. Стрельнула на меня глазами.

— Пройдите.

Один из охраны открыл дверь, и я вошёл в кабинет Клима.

Огромный дубовый стол, кожаные кресла, панорамное окно справа от меня и дорогая стильная мебель со встроенным мини-кинотеатром слева. Весьма консервативно и с претензией на солидность. Видеокамер нет — боится за свои сделки. Деньги у Клима есть. Но зажался на жалкие четыреста тысяч. Давно бы заплатил и сидел на своей заднице ровно.

И мне не пришлось бы тащиться на эту планету за три дня до отпуска, когда у меня куча других дел.

Не люблю людей, которые создают мне проблемы.

— Так вам нужна работа? — Клим Ворошилов, в дорогом костюме, расположился во главе стола, перед ним папка с бумагами и открытый ноут. С момента нашей последней встречи он стал одутловатым и заметно полысел.

— У вас класс «А», мне нужны такие пилоты. Но пока я не могу предложить вам контракт. Моя фирма сейчас находится в некотором затруднительном положении, но, если вы оставите свои данные секретарю, я…

Я не стал дослушивать. Притворство закончилось. Началась работа. Коснуться дужки очков, включая камеру, расстегнуть куртку.

При виде «оперативки» и форменной чёрной рубахи с эмблемой «ЧК» Клим замолчал сам.

— Я знаю о ваших проблемах, Клим Максимович, — достаю ксиву. Электронный пластик слабо светится красным, а эмблема «ЧК» и герб Федерации сияют голографией, как и мои четыре звезды над ними. — Капитан Донников, Чёрный Корпус, подразделение Зет-два. Вы должны Федерации четыреста тысяч кредитов. И двадцать восемь тысяч за просрочку платежа. Ваши счета арестованы, деньги с них сняты в доход Федерации, запрет на вылет транспортников наложен. Остаток долга — триста двадцать восемь тысяч. Будем платить добровольно, или конфисковывать имущество? Во втором случае все расходы лягут на вас, а это немаленькая сумма. Также разъясняю вам, что в случае отказа от добровольного исполнения весь ваш бизнес, как незаконно действующий, будет закрыт, а имущество перейдёт в собственность Федерации.

Нравится мне моя работа.

Люблю эффект неожиданности.

Клим насупился, подался вперёд, сверля меня взглядом.

— Пятьдесят. Тысяч. Вам. В руки. Сейчас. И вы всё закроете.

Полсотни? Всего? Вот жадюга. Взятки мне предлагали не очень часто, но бывало. И не мелочились, как Клим. Я соглашался и сдавал взяточников спецакам. Все были довольны, кроме моих «клиентов». Клим — жадный дурак, потому что решил, что я за одну зарплату из своего кармана весь его долг выложу, да ещё и за решётку пойду.

В остальном — неплохо. Дача взятки должностному лицу при исполнении. Спецаки мне в очередной раз спасибо скажут. А мне благодарность от их руководства не помешает, пока своё зуб точит. Отрицательно качаю головой.

— Нет.

Клим откинулся на спинку кресла, оценивающе смерил меня прищуром.

— Мало? Хорошо. Сколько вы хотите, чтобы навсегда забыть дорогу сюда и снять ваш идиотский запрет? Счета — ладно, дьявол с ними, у меня есть другие. Но ваш запрет влетает мне в кругленькую сумму. Итак, сколько?

Сколько я хочу? Хмм… Сколько там особо крупный размер?

— Восемьсот.

Одутловатое лицо Клима стремительно налилось кровью. Эк его проняло.

— Ты!… - захлебнувшись и дёргая галстук. — Мальчишка! Щенок! Охрана!

Совсем дурак. «Стрелок», мать его…

Ксиву в карман, отпрыгнуть в сторону, «УД» в руке и ворвавшиеся охранники с «Узи» на мушке. Двенадцатый калибр — это вам не девять миллиметров «макара».