— О, она ушла. Заходи уже, — нетерпеливо произнес мужской голос.

Уэс повернулся к говорящему и увидел меленького человечка, сидящего за стеклянным столом. Он был одет в добротный серый костюм, но с черной водолазкой, которая делала из него странного, эксцентричного человека из поколения битников. Мужчина был старше отца Уэса, молодой человек решил, что ему около шестидесяти. От сидячего образа жизни он располнел; у него была загорелая кожа и седые волосы. На пухлой физиономии красовалась козлиная бородка. Уэс задался вопросом, где же его берет. Мужчина изучающе разглядывал Уэса черными глазами, в которых светилось веселье.

— Что это за департамент?

— Мистер Уэсли Пол Роквилл. Сын Харриса и Мелинды, брат Лорен и Эндрю. Недосягаемый образец для подражания. Самый заморыш в помете?

Уэс ощетинился, гадая, с чего этот чувак размером с пинту называет его заморышем. При росте шесть футов три дюйма его трудно было назвать низким.

— Не понимаю, какое это отношение имеет к моему переводу, — ледяным тоном сказал он.

Старик проигнорировал его.

— Молодой пистолет, чью свободную волю высосали.

— Никто мою свободную волю не высасывал! — покраснев, выкрикнул Уэс.

— Полагаю, мисс Женевьева Фокс изрядно над вами поглумилась.

— О чем вы говорите?

Аластер наклонил голову, на его губах играла улыбка.

— Не нахожу ничего забавного, э... Аластер. Я пошел отсюда. — С Уэса было достаточно. Он был зол и голоден.

— Присядьте, агент Роквилл. Пришло время узнать побольше про ваше новое назначение.

Уэс стоял, а на его скулах ходили желваки. Он глубоко вздохнул и плюхнулся в кожаное кресло, стоящее напротив странного мужчины.

— Это вообще не похоже ни на какое правительственное учреждение. — Он расслабился, позволив ногам крутить кресло так, чтобы оно нервировало.

Аластер сидел молча, наблюдая за дергающимися ногами Уэса. Молодой человек заставил себя остановиться.

— Уверяю вас, мы засекречены. Разве отец вам не сказал?

Уэс бунтарски сжал губы.

— Я задал вам вопрос, — тихо сказал старик.

— Он сказал мне, что меня перевели сюда и, если я не справлюсь, со мной покончено.

Аластер кивнул. Он откинулся назад, его короткие пальцы лениво крутили дорогущую ручку. Уэс посмотрел в огромное окно, рассматривая свое скучающее отражение.

— Ваша прежняя должность находилась в филиале полиции, основанном вашим дедом. Туда отбирают только лучших.

— Я знаком с историей своей семьи, — грубо ответил Уэс. — Вы намекаете, что я недостаточно квалифицирован?

Аластер проигнорировал ответ Уэса.

— Мы в каком-то роде являемся ответвлением того подразделения. Отдел специальных операций, если пожелаете.

— Вы бредите, — сказал Уэс, откинувшись на спинку стула и сплетя пальцы на плоском животе. Он медленно покачал головой. — Нет такого формирования как Отдел спецопераций в полицейской организации. Кроме того, если бы я хотел работать там, пошел бы в армию.

— Я бы не был в этом уверен, — ответил Аластер. — Что вы знаете про ведьм?

Уэс озадаченно посмотрел на мужчину:

— Ведьмы? Вы имеете в виду таких, как на Хэллоуин?

Аластер подался вперед с полным решимости лицом.

— Нет, — покачал он головой. — Я говорю о летающих на метлах, варящих в котлах зелье подлых ведьмах, которые вносят хаос в наше общество.

— Это шутка такая? — Уэс не был удивлен. — Если вас в это втянул мой брат, я не считаю происходящее смешным.

— Мисс Фокс была ведьмой... темной, восьмой категории из десяти. — Уэс грубо хмыкнул, но старик продолжил, словно и не слышал. — Она посмотрела вам прямо в глаза и лишила вас свободной воли.

Уэс встал:

— Глупость какая. Она загипнотизировала меня и всех остальных в автобусе.

Аластер покачал головой:

— Это они вам так сказали?

Он направил ручку Уэсу в лицо, и молодой человек почувствовал, как световой луч упирается прямо в сетчатку. Он отвернулся.

— Прекратите.

— Хотите что-нибудь выпить? — Аластер открыл нижний ящик и достал серебряную фляжку. Уэс отказался. — Хлебните. Вам это пригодится.

Уэс взял сосуд, осторожно сделав глоток. Это оказалась Frangelica, ликер, сладкий и пикантный, но как ни странно, расслабляющий. С силой базуки напиток ударил по пустому желудку.

— Мы еще не настолько близки, чтобы вместе пить.

Аластер рассмеялся, щедро отпив из фляжки.

— Ой, не переживайте. Мы никакие не собутыльники, но это вам пригодится, когда мы закончим. Кое-что, о чем вы узнаете, несколько... тяжело проглотить.

Аластер встал и вышел из-за стола. Он взгромоздился на его угол, словно собирался поделиться милой историей. В комнате сложилась уютная атмосфера, будто отгороженная от всего остального мира.

— Программа, в которую вам посчастливилось попасть, была создана много лет назад, чтобы защищать ведьм.

— Чувак, ты сумасшедший, — лениво улыбнулся Уэс.

— Не совсем. Они жили рядом с нами много лет, но жили тайно, скрывая свои способности. Но это лишь верхушка айсберга. История ведьм и нашей страны уходит глубоко в анналы. Пожалуйста, посмотрите на экран. — Аластер махнул в сторону дальней стены. Уэс заметил, что тот нацелил пульт в темное пространство.

На экране, которого Уэс прежде не заметил, замерцали изображения. Они наполнили кабинет киношными актерами, и Уэс вытянул длинные ноги, устраиваясь поудобнее.

Это было черно-белое зернистое документальное кино. Фраза "Салем, штат Массачусетс, 1692 год" определила период времени. Кукурузные поля и маленькие домики — колониальная Новая Англия. Жители ходят по примитивным улочкам. Уэс восхитился реализмом снятого. Камера нацелилась на старую каргу, ковыляющую по грязной улице. Она была невысокой; ее корзина лежала на широком бедре, а лицо спрятано под чепцом. Раздался хриплый мужской голос, когда кадр сменился и появилась комната в фермерском доме, где над лежащим в люльке мальчиком, склонилась женщина.

— Я знал, что не следует пускать сюда тетушку Пруденс с ее зельями.

— У нас не было выбора, муж мой. Лихорадка Даниеля становится все сильнее, — ответила ему жена, смахивая слезы с изможденных щек. — Я не знаю, что делать.

Мужчина стоял перед огромным очагом, опираясь ногой о каминную решетку. Он с яростью на лице пнул бревно.

— Мальчику не стало лучше, даже после ее зелий! Не надо было тебя слушать. — Он крепко сжал зубами свою трубку, его темные глаза сощурились в тусклом свете. — Ага, она злая. Джон Дарби мне так сказал. Ага, она со своими зельями. Это был яд, она прикончила мальчишку.

Завыв от горя, женщина схватилась за живот.

— Никогда так не говори, муж. Я доверяю тетушке Пруденс. — Она помолчала, с жалостью глядя на своего больного ребенка, на ее лице сквозило отчаяние. — Может быть, он поправится.

— Он с трудом дышит. Зачем только ты ее притащила?

— Она принимала нашего мальчика. Ее травы прежде уже помогали.

— Она сжила со света корову Джона Дарби, — сказал мужчина, впиваясь глазами в жену. — Они поссорились на северном пастбище. Разве не помнишь, Бесс? Судья решил в пользу Дарби. И тогда она навела на него порчу.

Бесс задумалась над словами мужа, а потом медленно сказала:

— Ага, я помню. Она свирепо на меня посмотрела. Разве ты не видел ту отметину на ее подбородке? — ехидно добавила она.

— Корова померла. Вот теперь наш мальчик. — Он положил голову на руки и прислонился к деревянной раме камина. — Она ведьма, — тихо сказал он.

Комната перевоплотилась в сцену на улице. Пожилую женщину изводила толпа мужчин, держащих факелы и копья. Уэс вздохнул, ему хотелось рассмеяться, но в то же время стало любопытно. Заговорил женский голос, показавшийся знакомым по фильму, который он смотрел прошлым вечером. "Она, вероятно, совсем обнищала", — подумал Уэс со смешком.

— Люди считали, что некоторые женщины обладают силой, которая может наслать болезнь, погубить урожай или даже убить скот. Это были ужасные времена, и никто не был застрахован от подобных обвинений.