— Зачем тебе говорить с ним именно сейчас? — спрашивает Рид. — Зефир охраняет его. Он в безопасности, которую только мы можем предоставить. Мы просто должны позволить Зи прийти на сегодняшний вечер, как и планировали.

— Я не знаю, почему я хочу поговорить с ним именно сейчас, просто делаю это, — говорю я.

— Ты любишь его, — грустно говорит Рид, и боль в его глазах заставляет меня чувствовать себя ужасно.

— Я люблю тебя так сильно, как никого никогда не любила, — говорю я, взяв его за руку. — Когда ты не хотел говорить со мной, я будто не могла дышать, как будто тонула без тебя. Я знаю, что должна быть с тобой. Но так же я знаю, что часть меня любит Рассела — потому что он мой лучший друг. Я должна убедиться, что он переживет все, что происходит, или эта часть меня будет вечно страдать. Я не могу позволить себе совершать ошибки. В этой ситуации у нас нет вторых шансов. У меня нет такой роскоши как время, чтобы ты или Рассел видели мои мотивы. Я чувствую, что время почти истекло. Ты понимаешь, что я говорю? — печально спрашиваю его я. — Пожалуйста, не воспринимай мое отчаяние, как мою нелюбовь к тебе.

Он мягко поднимает мою руку и нежно целует ее.

— Ты знаешь, очень легко забыть, что тебе всего восемнадцать лет. Я уверен, что ты была на Земле много раз, во многих своих жизнях. Знаю, ты не помнишь Рая, но уверен, что ты оттуда, — тихо говорит он.

Его уверенность в том, что я не зло, успокаивает боль внутри меня.

— Почему души возвращаются? Я имею в виду: жизнь довольно сложна. Почему мы делаем это больше одного раза? — спрашиваю я.

— Есть много разных причин, почему души возрождаются к новой жизни, но в твоем случае, я бы сказал, потому что ты туз рода, — улыбается он мне.

— Туз? — спрашиваю я, не совсем понимая, что он имеет в виду. — Туз, в колоде карт.

— Ты когда-нибудь играла в игру карточные войны? — спрашивает меня Рид, и я киваю. Это, наверное, единственная игра, которую я знаю. — Туз — это самая высокая карта, а двойка — самая низкая. Цель игры — собрать все карты, с которыми они сталкиваются друг против друга. Когда ты играешь, туз всегда собирает больше карт. Я подозреваю, что ты выигрываешь больше душ, чтобы забрать их с собой в Рай. Бог, что-то вроде туза. Он играет ими так часто, как может.

— Ты действительно думаешь, что моя душа — это туз? — спрашиваю его я, пытаясь понять то, что он говорит. — Но ты не знаешь этого точно… я имею в виду, я могла быть тузом по другую сторону команды? Ты не можешь сказать, есть ли в моей душе зло, или что-то подобное тебе? — спрашиваю его я, пытаясь прояснить его теорию.

— Ты не зло, — говорит он нахмурившись.

— Я знаю, ты думаешь, что я не зло, но ты не можешь быть полностью в этом уверен, — вздыхаю я.

— Я уверен, — сразу отвечает он, не желая дальше развивать теорию, о том, что я в другой команде.

Я спокойно сижу рядом с Ридом, пока он гладит мою руку.

— Ты думаешь, что время почти истекло… у тебя предчувствие? — говорит Рид обманчиво спокойным тоном, но это спокойствие не касается его глаз.

— Ага, — киваю я, в то время как мое сердце сильно стучит.

— Если время почти вышло… мы уезжаем сегодня вечером, — говорит Рид со смесью законченности и облегчения.

— Рид… Я не могу, — начала я.

— Эви, ты не представляешь что ты значишь для меня… наш язык подходит гораздо лучше, чтобы описать любовь которую я испытываю к тебе, но это не переводится, — говорит он. — Если с тобой что-нибудь случится, — его челюсть напрягается. — Ты должна избежать этого, прежде чем хаус погребет тебя под собой. Я больше не хочу рисковать твоей жизнью. Я не могу отпустить тебя… не могу.

— Я никогда тебе не оставлю, — шепчу я, крепко обнимая его. — Обещаю, что не оставлю.

— Зи может защитить Рассела, — говорит Рид, крепче обнимая меня.

— Просто позволь мне поговорить с Расселом, — умоляю я, пытаясь не дать ему переубедить себя.

— У тебя есть сегодняшний вечер, — вздыхает Рид. — Если ты не найдешь его, пошлешь ему открытку. Я договорюсь, чтобы мы уехали утром.

Он отстраняет меня от себя и смотрит мне в глаза.

Отстранившись от Рида, я пытаюсь придумать способ смягчить Рида, чтобы он позволил мне остаться. Потом я вижу, как Рассел выходит из общежития с рюкзаком книг, а мое сердце начинает биться сильнее. Это выглядит так, будто он идет в библиотеку, чтобы готовится к занятиям. На следующий неделе начинаются каникулы, так что не удивительно, что он углубился в учебу.

— Он будет там. Пожелай мне удачи, — нервно говорю я, повернувшись к Риду.

— Удачи, — с хмурой улыбкой бормочет Рид.

— Спасибо, — отвечаю я, открываю дверцу машины и выхожу из нее. Закрываю дверь и осторожно прячу ожерелье подаренное Ридом, под моей блузкой.

Затем я догоняю Рассела на парковке возле магазина.

— Рассел. Пожалуйста, остановись… Мне нужно поговорить с тобой.

— Уходи, Женевьева, — говорит Рассел, увидев меня за спиной.

По его хмурому выражению, я вижу, что он хочет именно этого.

— Рассел, пожалуйста — я знаю, ты думаешь, что я монстр, но ты должен поговорить со мной, — умоляю его я.

— Почему? — развернувшись, гневно спрашивает Рассел. — Почему я должен говорить с тобой? Почему ты просто не можешь оставить меня в покое?

Он убирает волосы с глаз.

— Потому что я беспокоюсь за тебя. Потому что я не успокоюсь, пока тебя все не наладится, ты не в порядке, так что я пытаюсь быть твоим другом, — отвечаю я.

— Ты не можешь быть моим другом, — говорит он, не задумавшись.

— Почему? — печально спрашиваю его я.

— Потому что ты не нормальная, ты — фрик! — выпаливает он.

— Да, я догадалась, я фрик, но так же я все тот же человек, которого ты встретил в первый день в колледже, — говорю я, пытаясь игнорировать боль, сжимающую мое сердце. — Особой разницы нет, кроме того, что с тех пор я немного изменилась, но, по сути, я все та же.

— Что ты пытаешься сделать со мной? Что ты от меня хочешь? — спрашивает меня Рассел, и боль в его голосе почти разрывает меня.

— Я просто хочу помочь тебе. Пожалуйста, Рассел, — отвечаю я.

— Ты хочешь помочь мне? Тогда убирайся из моей головы — вон их моих снов, не звони и перестань писать мне. Уходи, и никогда не возвращайся. Я никогда больше не хочу видеть твое лицо. Ты наполовину монстр… это факт! — сквозь сжатые зубы говорит Рассел.

Подумав, что он может ударить меня, я вытягиваю перед собой руки.

— Шшш. Рассел, все в порядке… Обещаю, я скоро уйду. Обещаю тебе. В ближайшее время тебе не придется снова видеть меня. Я только хочу знать, что ты в безопасности, а затем я уйду. Мне так жаль, Рассел, прости, — шепчу я, и из моих глаз бегут горячие слезы.

Рассел поворачивается, глядя на меня в отчаянии.

Схватив меня одной рукой за подбородок, он заставляет меня посмотреть ему в глаза.

— Я правильно понимаю, ты просто будешь держаться от меня подальше? Просто держаться подальше.

— Рассел, мне так жаль… — шепчу я, потому что он все крепче сжимает мое лицо, заставляя меня морщиться. Он отпускает меня, и отступает. Он разворачивается и поднимает рюкзак, и идет в направлении библиотеки. Не оглядываясь назад. Прислонившись к препарированной машине, я пытаюсь перестать плакать. Часть меня, любящая Рассела, корчится от боли.

Интересно, смогу ли я существовать без души?

Собираюсь это узнать, потому что чувствую, как часть меня умирает.

Я медленно иду обратно к машине. Когда я появляюсь, Рид мгновенно оказывается на моей стороне. Он рычит, когда видит мой ушибленный подбородок.

— Я сломаю ему челюсть, — с холодной яростью говорит он, — я действительно причиню ему боль.

— Нет! — схватив его за руку, плачу я. — Рассел действовал не специально. Ничего страшного, — указывая на свой подбородок, говорю я. — Просто, в дальнейшем, я должна держать все в секрете, поскольку ясно, что он больше ни хочет иметь ничего общего с таким фриком, как я. Мы просто должны быть незаметными, так, чтобы он не знал, что мы присматриваем за ним, — шепчу я, потому что у меня возникли проблемы с голосом.