Мы представляем Зефира как кузена Рида, который приехал в город последнюю минуту. Это не такая уж ложь. Они многим похожи друг на друга, поскольку оба: и Рид, и Зефир выглядят молодо, так как они застыли в своих двадцати годах. Однако когда говоришь с ними, абсурдно, что никто не замечает, что они не могут быть такими молодыми, как выглядят. Никто из них свободно не владеет сленгом.

После лучшего ужина, который наколдовал Андрэ на день благодарения, Рид повел моего дядю в свою игровую комнату. Дядю Джима очень заинтересовала высокотехнологичная жидкость для ноутбука. Интересно наблюдать, как мой дядя и Рид вместе обсуждают стратегии и рассуждают о новейших технологиях.

Я наслаждалась проведенными с ними днями, но в глубине души я скучала по Расселу, который уехал домой, чтобы повидаться со своей семьей. Со дня моего рождения Рассел не говорит со мной, с тех самых пор как назвал меня монстром. Когда после каникул снова начинаются занятия, я стараюсь сделать все что могу, чтобы убедить Рассела придти в дом Рида, чтобы я могла поговорить с ним, но игнорирует все мои попытки.

Я звоню ему, а он не берет трубку. Отправляю ему смс, емайл и даже пишу ему письма. Рид абсолютно не преклонен, когда прошу его отпустить меня и попытаться поговорить с Расселом. Зефир оказался лучшим средством из того, о чем я просила, потому что он согласился присматривать за Расселом, пока я находилась здесь.

Он не жаловался на то, по крайней мере, до сегодняшнего дня. Он заходит в библиотеку и идет прямо к бару, чтобы налить себе выпить. Зайдя за ним в комнату, я пытаюсь заговорить, но он поднимает руку, потирая виски, словно у него болит голова.

— Расскажи мне про кислую блондинку, — повернувшись, говорит он мне, после того, как делает пару глотков.

— Прости, кислую блондинку? — в замешательстве спрашиваю его я, зайдя в библиотеку вслед за ним.

— Да, о той, которая никогда не перестает говорить, но никогда не говорит ничего существенного. Единственная, которая заставляет меня желать кого-нибудь убить, — объясняет он и делает еще один глоток из своего бокала.

— Кэндис! — сделав глубокий вздох, говорю я, беру бокал из его рук и делаю большой глоток. — Что он делает? Он вернулся вместе с ней? — страдальческим голосом спрашиваю я, чувствуя, как жидкость обжигает мое горло.

Нахмурившись, он забирает стакан из моих рук и заменяет его другим стаканом с водой.

— Почему я пытаюсь спасти его, если он решил медленно убивать себя с ней? Она словно яд, ты знаешь, что это медленный яд, который не убивает сразу, он убивает постепенно, каждый день понемногу, — говорю я.

— Я понимаю тебя, сначала я думала, она просто для поддержки.

— Но факт в том, что он не избавляется от нее, приводит меня к мысли, что ее постоянная болтовня отвлекает его от раздумий о чем-то или ком-то, — многозначительно отвечает он, держа свой стакан так, чтобы я снова не украла его у него. — Пей свою воду, — строго говорит он.

— Думаю, он любит девушек, которые много говорят. Он как-то сказал мне, что его сестры тоже много говорят. Может быть, Кэндис — его типаж, — говорю я, пытаясь говорить спокойно.

— Как это возможно, она совершенно не похожа на тебя, а ты его родственная душа? — спрашивает он, почесывая бровь.

— Он не отвечает на мои звонки и, думаю, удаляет мои сообщения, даже не читая их. Он думает, я монстр… хотя, может быть, я… — уныло говорю я. — Я должна что-нибудь сделать.

— Почему? Он в опасности из-за… извини, как ее зовут? — спрашивает меня Зефир.

— Кэндис, — отвечаю я, морща нос, словно от противного запаха. — Если он снова с ней, значит ему больно… а если ему больно, это моя вина.

— Какая-то боль все равно неизбежна, — отвечает Зефир.

— Зи, вечером ты должен взять меня с собой. Я должна увидеть его. Я должна убедиться, что он в порядке. Я не могу просто оставаться здесь. Если я не поговорю с ним, он никогда не простит меня, — умоляю я Зефира, надеясь, что он поймет меня.

— Тебе нужно его прощение? Для чего? — спрашивает он меня, серьезным тоном.

Я ничего не говорю, но он все понимает.

— Ты хочешь прощение за то, кто ты есть, что ты не совсем человек? — я киваю, опуская глаза, потому что его взгляд заставляет меня чувствовать себя неловко.

— Он не простит тебя за это, а может быть, ты должна перестать бороться за отпущение грехов, за то, что не подвластно твоему контролю.

— Пожалуйста. Ты позволишь мне увидеться с ним? — прошу я. — Рид не будет этого делать. Он слишком защищает меня. Я знаю, что он просто осторожничает, но ты сказал, что души еще бродят, но они исчезают. В эти дни ты больше не видел других ангелов, особенно после того, как позаботился о тех падших, которые ошивались вокруг кампуса. Кажется, они получили сообщения: придешь сюда — умрешь.

— Да, — со слабой улыбкой говорит он, — этого было вполне достаточно для твоей защиты. Ты как приманка для сверхъестественного, ты нас всех притягиваешь к себе. Может быть. мы должны отпустить тебя. Я все еще чувствую, как убиваю кого-то.

Хотя Зефир сказал это с усмешкой, я подпрыгнула от его комментария.

— Это должно случиться сегодня. Сегодня Рид должен принять участие в сборе средств, — говорю я.

— Он будет недоволен, что ты ушла без него, — говорит он, наблюдая за моей реакцией на его слова. — И ты обещала, что будешь следовать инструкциям из письма, — напоминает он мне, бросая мои же слова мне в лицо.

— Я говорила, что останусь здесь, пока здесь безопасно. И я пойду с тобой в качестве компаньонки, что может быть безопаснее? — спрашиваю его я, играя с его самолюбием.

Он прищуривает глаза. Я расширяю свои, пытаясь выглядеть невинно.

— Если ты получишь согласие Рида, тогда я возьму тебя с собой, но Рид должен дать согласие. Я не собираюсь поддаваться на твои манипуляции. Дай мне знать, что он скажет. Не беспокойся, я сам спрошу его, пока он не уехать, — отвечает Зефир, смотря на меня поверх своего стакана и делая еще один глоток.

— Отлично, Зи! — расстроенно говорю я, и добавляю. — Сколько тебе лет? Ты не позволишь мне уйти одной.

— Это не возраст, это опыт, и меня не обвести вокруг пальца, — улыбаясь, отвечает он. — Но ты действительно милая. Мы должны развить твою способность играть на слабостях противника.

— Какие у тебя способности? — резко спрашиваю его я.

— У меня их нет, — с непроницаемым лицом говорит он, что заставляет меня рассмеяться.

— Угу, я их найду… поверь мне, — усмехаюсь я.

Я сижу на пассажирском сидении Рендж Ровера. Погода понемногу меняется на зимнюю. Я хочу попросить Рида повернуть машину обратно, так что я могу взорвать нагреватель прямо на мои замершие пальцы, но я уже чувствую вину за то, что он уже делает, так что стараюсь вести себя как можно неприхотливее.

— Ты замерзла? — мягко спрашивает Рид.

— Нет, — качаю я головой, — я в порядке.

— Ты дрожишь, — отмечает он.

— Я в порядке, — настаиваю я.

— Эви, — с раздражением произносит Рид.

— Ок, я замерзла, — говорю я, включи печку.

Он сразу заводит машину. Включив обогреватель на полную, Рид направляет его на меня.

— Почему ты не сказала мне? — нахмурившись, спрашивает он.

— Я не хотела беспокоить тебя, — вздыхаю я, наклонившись ближе к обогревателю.

Брови Рида взлетели.

— И замерзнуть для тебя предпочтительнее, чем побеспокоить меня?

— Я знаю, что ты не хотел делать это. Я просто пытаюсь причинить меньше боли, — говорю я, посмотрев на него. — Я могла бы пройти с Зи.

— Это не значит, что я против того, чтобы ты была здесь, просто думаю, что ты должна быть дома… в безопасности, — его идеальные губы сжимаются в тонкую линию.

— Рассел не захочет говорить там со мной, — шепчу я, смотря перед собой на общежитие Рассела.

— Я мог бы привести его к тебе, — с высокомерной улыбкой говорит Рид.

— Это не поможет, — хмуро говорю я, представляя, как Рид заставляет Рассела прийти и увидеть меня.