— Каковы шансы того, что это произойдет? — спрашиваю его я.

— Я не знаю, — отвечает он.

Я сужаю глаза и начинаю расхаживать перед ним.

— Давай посмотрим, правильно ли я тебя поняла. Ты говоришь, что Рассел и я родственные души — и мы тратим свои жизни друг на друга. Только на этот раз — я ангел. Так как я ангел, я стала бессмертной, так что, если кто-то и убьет меня, а моя душа попадет в рай, Рассел останется без родственной души?

— Да, — отвечает он, осматривая мое лицо, видя мою боль.

— Хотя он может снова вернуться и найти тебя в следующей жизни, — соглашается Рид, и по его выражению лица я поняла, что он не в восторге от этого сценария.

— Вау, Рид, становится все лучше и лучше, — саркастически говорю я, останавливаясь. — Так ты мне говоришь, что я буду разрывать свое сердце всю оставшуюся жизнь, или вечность, так что ли? Это так? — в этот момент я почти брежу, Рид понимал мое состояние, понимая ситуацию, в которой я сейчас нахожусь.

— Он может выбрать для себя новую судьбу — ты не можешь это контролировать.

— Возможно, до приезда сюда, он уже это сделал… я не должен был тебе этого говорить, — сочувственно говорит Рид. — Я вижу, что это будет мучить тебя.

В его голосе звучит раскаяние, когда он мне рассказывает это, зная, что я сама на этом настояла.

— Извини, — говорю я, потирая лоб. — Рид, ты должен был мне все это сказать. Я должна была все это понять. Что я должна делать? — Рид притягивает меня, и это притяжение почти смертельно.

Я хочу его… он нужен мне. Еще есть Рассел, и быть с ним так естественно, словно я всегда принадлежала ему.

— Поужинай со мной сегодня вечером, — говорит Рид, и это звучит не как вопрос, а больше как приказ.

Его напоминание об ужине, напоминают мне о том, что у меня есть обязанности.

— О нет! Рид, сколько сейчас времени? — спрашиваю я.

— Три сорок, — посмотрев на часы, говорит он.

— Три сорок! Я опаздываю на рисование портрета! — в панике говорю я, ища свою сумку.

— На какое рисование портрета, Эви? — спрашивает Рид, протягивая мне сумку.

— Мистер МакКинон попросил меня попозировать ему, чтобы он мог нарисовать мой портрет. Я сказала ему, что буду в его студии в три тридцать. Я опаздываю! Мне нужно идти! — я не останавливаюсь, чтобы сказать больше, но поворачиваюсь, обнимаю его и дарю ему быстрый поцелуй.

Я повернулась, чтобы уйти, но он берет меня за талию и притягивает к себе.

— Ты собираешься пойти туда одна? — Спрашивает он недовольно.

— Да, давай поужинаем сегодня вечером. Я освобожусь к пяти часам, ты можешь забрать меня отсюда, я буду на верхнем этаже в арт-студии, — объясняю я, ища компромисс чтобы ускорить процесс.

На Рида мое беспокойство вообще не влияет; вместо этого он более решительно собирается занять свое время.

— Когда ты согласилась на это? — спрашивает он.

— Почему? — спрашиваю я, прищурившись

— Мне любопытно, — говорит он, сузив глаза

— Ты хочешь пойти со мной? — вздыхаю я.

— Это отличная идея, — улыбается он, берет за руку и выводит из темной комнаты.

Рука об руку, поднимаясь по лестницы в корпусе Изобразительных искусств, мы с Ридом находим табличку, которая гласит «Студия мистера МакКинона»

Когда мы заходим, я осматриваюсь вокруг, видя просторную мастерскую; она занимает большое пространство старого здания, и в ней есть особый шарм мастерских рубежа прошлого столетия.

У заднего окна винтажное стекло, и освещение комнаты безупречны. В центре комнаты за небольшим столом сидит женщина, но когда мы входим, она встает.

— Ты должно быть Женевьева, — спокойно говорит она, подходя ко мне и протягивая руку.

— Я Дебра, ассистент мистера МакКинона.

— Рада встречи, — говорю я, пожимая руку Дебры.

Она примерно моего роста, с длинными темными волосами. Очки в черной оправе, обрамляют ее янтарные глаза, женщину можно описать одним словом — библиотекарь, но ее властное поведение делает ее старше, может даже старше меня.

— Это Рассел Велингтон, — вежливо продолжаю я.

— Ах, Рид, конечно, как ты? — спокойно спрашивает она, пожимая ему руку.

— Я хорошо. Приятно познакомиться Дебра, — говорит Рид с приветливой улыбкой.

— Пожалуйста, проходите. Мистер МакКерти скоро присоединится к вам. Он хочет, чтобы я поработала с твоими волосами и сделала тебе макияж, прежде чем приступит к рисованию. Как много ты знаешь о том, что мы будем делать сегодня? — спрашивает она меня, переходя к шкафу, стоящему в углу.

— Не много, — признаю я. — Я знаю, что должна позировать для портрета, и что вам нужны фотографии, чтобы мистер МакКинон мог работать над ним без меня, — смущенно добавляю я, что перед тем, как согласится на это, я не разузнала об этом по подробней.

Я смотрю на Рида и замечаю его хмурый взгляд, кажется его мысли плывут в том же направлении.

— Он изобразит тебя в стиле «Богини Персифоны» — ты королева, которая вдыхает преданность, или что-то типа того, — говорит Дебра.

— Во всяком случае, у меня есть для тебя платье, — думаю, мистер МакКинон взял его для тебя на театральном факультете. Несколько лет назад они сделали его для Илиады. Платье немного открытое, потому что это греческий стиль, и оно закрыто спереди, а сзади, от плеч до поясницы оно открыто. Но оно закрывает все важные части. При таком освещении оно немного прозрачно, но это искусство.

Когда Дебра достает одежду из шкафа, я начинаю краснеть и не могу посмотреть на Рида.

Изысканный белый шелк с переплетением золотистой ленты на лифе, оно совсем не из дешевого театрального материала, как я ожидала.

— Пожалуйста, проходи и садись здесь, я займусь твоими волосами, — говорит Дебра.

Я сажусь за освещенный стол, позволяя Дебре заняться моими волосами.

— Ты можешь присесть вон там, — она указывает на комфортабельную гостевую зону с диваном и креслами.

Рид идет туда и садится в одно из кресел, неодобрительно наблюдая за мной. В этот момент, я хочу услышать, о чем он думает. Решив не волноваться об этом, я смотрю на отражение Дебры в зеркале. Она ловко заплетает мои волосы в сложную косу, вплетая туда золотую нить. Это выглядит просто поразительно, и когда она заканчивает, я чувствую себя богиней. Она накладывает на мое лицо немного косметики, таким образом, чтобы я светилась.

— Ну, вот и все, — говорит Дебра. — Там есть комната, в которой ты можешь переодеться.

Она достает платье из шкафа и провожает меня в ванную.

— Ок, — неуверенно говорю я, беря из ее рук красивое произведение искусства.

Платье такое нежное; оно каскадом струиться по моим рукам, доходя до пола. Я захожу в ванную и раздеваюсь, а потом осторожно шагаю в нежную паутину шелка, ощущая, как оно скользит по моему телу. Я надеялась, что смогу надеть с ним лифчик, но нет, так нет. Лиф опускается по моему животу и едва прикрывает мою грудь по бокам. Сзади платье практически отсутствует; моя спина полностью оголена, обнажая две небольшие ямочки на моей пояснице. Скрывая чуть выше мои округлости и струясь по полу длинным шлейфом. Мне нужно перекинуть шлейф через руку, если я не хочу чтобы оно волочилось по земле, но впереди длина идеальна, словно платье сшито специально для меня.

Когда Дебра видит меня в платье, то восторженно ахает.

— Ты такая красивая, — говорит она, регулируя застежку. — Мистер МакКерти только что прибыл. Он представит тебя, а потом мы сможем сделать фотографии.

— Ок, — говорю я, понимая, что мне придется выйти из ванной в этом платье, которое кажется чуть больше паутины покрывающий мое тело.

— Ты выглядишь поразительно и помни, это искусство, и кто знает, она могла бы стать частью истории одного дня, — говорит Дебра, наклоняясь ближе ко мне и кажется догадываясь, о чем я думаю.

— Это хороший способ посмотреть на все это с другой стороны, — говорю я, прежде чем сделать глубокий вдох и выйти из ванной.