Когда мы подъехали к парковке рядом с Йейтс, Рид останавливает машину возле черного входа. Я пытаюсь открыть свою дверь, но она заблокирована, и я не могла понять, где кнопка разблокировки, чтобы выйти.

«Глупый современный автомобиль!» — злилась я.

— Женевьева, прежде чем ты уйдешь, я должен знать, что ты думаешь, — посмотрев на меня, говорит Рид, пока я вожусь с дверной ручкой, чтобы сбежать. — После того, как мы покинули мой дом, ты не произнесла ни слова, что кажется противоречит твоей природе.

— Это твой способ, сказать мне, что я слишком много говорю, Рид? — растеряно говорю я.

— Нет, я просто хотел бы узнать, что ты думаешь по этому поводу, — спокойно настаивает он, не двигаясь, чтобы позволить мне выйти из машины.

— Почему? Почему ты беспокоишься за меня? — подозрительно спрашиваю я, продолжая смотреть на кнопку блокировки.

Рид не отвечает мне.

Когда я не смогла найти кнопку, то говорю с растущим разочарованием: — Отлично! Я думала о том, что ты сказал ранее, о том, что это я ответственна за то, что Рассел здесь, что для Рассела, я словно магнит или что-то вроде этого.

Рид вздрагивает, когда я упоминаю Рассела, но я остаюсь невозмутимой, — Ну, я думаю, что если за его присутствие здесь отвечаю я, то может и, ха, за мое нахождение здесь, тоже кто-то отвечает.

— Что это значит? — медленно спрашивает он.

— Я не знаю, Рид, но когда ты рядом, у меня возникает странное ощущение легкости… здесь, — говорю я, указывая на свой живот. — Это, еще в сочетании с тем, что когда ты рядом, мне хочется наброситься на тебя, так что может быть, это ты вызвал меня! Теперь, пока я не сгорела от стыда, выпусти меня из машины, — требую я, снова потянув за ручку, словно она могла открыться по волшебству.

— Ты не можешь умереть от стыда, — с самодовольной улыбкой на губах, говорит он.

— Рид! — кричу я, слыша щелчок замка, и моментально вылетаю из машины.

У меня не оказывается ключей от общежития. Я оставила все, что принесла с собой на тренировку, на поле. Обойдя вокруг общежития, я подхожу к главному входу и обнаруживаю там замок. Сейчас почти полночь, только сейчас я начинаю понимать, как долго я пробыла в доме Рида.

Встав напротив окна комнаты Булочки, я нахожу на земле несколько камушков, чтобы бросить в окно. Я чувствую облегчение, когда девушка подходит к окну после того, как я ударила в него галькой.

— Эви! — по девчачьи взвизгнула Булочка. — Не двигайся, дорогая, я сейчас спущусь.

Она исчезает в глубине комнаты, и проходит меньше минуты, прежде чем Булочка и Брауни показываются в дверях, выпустив их и заперев за ними дверь.

Прежде чем я успеваю сказать хоть слово, они заключают меня в коллективные обнимашки.

— Ты в порядке, милая? Мы так волновались за тебя. Как твое колено? Тамара выбыла из команды — она явно сделала это нарочно. Что сказал доктор? Ты сможешь ходить? Сможешь играть? — одновременно спрашивают Булочка и Брауни.

— Я в порядке. Просто должна сделать перерыв на день или два, и тогда колено будет как новенькое. Смотрите, я уже могу ходить, — говорю я, демонстрируя, будто хромаю, пока они продолжали меня обнимать.

— Когда смогу ходить, я буду все еще в команде, да? — с надеждой спрашиваю я.

Если я буду играть в хоккей, тогда это займет, по крайней мере, час в течении дня, тогда я смогу не думать о том, кто я или о том, что со мной будет.

— Ну конечно! Это так классно, что ты будешь в команде! В этом году мы разгромим Kappas, — восклицает Брауни, подпрыгивая. Ее светлые волосы сияют в лунном свете.

— Э-э, Брауни, мы разгромили Kappas в прошлом году, — забавляясь, говорит Булочка.

— Я знаю, но мы действительно, действительно уничтожим их в этом году! — кровожадно соглашается Брауни.

— Да, давайте, это звучит отлично! — говорю я, заразившись их энтузиазмом, но меня одолевает зевота.

Булочка замечает это, прежде чем я успеваю прикрыться рукой.

— Эви, извини меня! — с заботой говорит девушка. — Мы стоим здесь, посреди ночи, после того, как ты несколько часов провела в больнице, застряв там с Ридом. Он до последнего ждал тебя в зале ожидания? Я надеюсь, у них есть несколько модных книжных магазинов, — говорит она, отходя назад и открывая дверь ключом, взятым из-под камня за скамейкой.

— Ну, там, куда мы ездили, было много книг. Спасибо, — бормочу я, чувствуя небольшую вину, когда девочки встают по обе стороны от меня, чтобы помочь мне подняться по лестнице. Я быстро решаю, что вина предпочтительней для объяснения моих лечебных способностей.

Когда мы подходим к их комнате, я жду, пока Брауни зайдет в комнату и возьмет ключи и сумку.

Поблагодарив обоих девочек, я ковыляю в свою комнату, но Булочка останавливает меня и говорит: — Кстати, Эви, в твоей комнате мы оставили кое-что для тебя. Дай нам знать, если не подойдет, — подмигивая, говорит она.

— Что это? — спрашиваю я, но девушка только загадочно улыбается, я захожу в свою комнату, закрывая дверь.

По пути в комнату я иду в ванную, а потом устало бреду по холлу и открываю дверь. Внутри почти совсем темно, свет исходит только от моей настольной лампы, которая стоит в углу мой комнаты. Свет падает прямо на рыжие волосы.

Рассел сидит за моим столом и дремлет, его голова лежит на руках. Я наблюдаю за ним в течении нескольких минут, облокотившись на косяк. Он, наверное, очень волновался, раз рискнул проникнуть в мою комнату. Смотря на его красивое лицо, я чувствую вину. Бедный Рассел, он пытался меня спасти, но не смог, потому что попал на линию огня.

Я закрываю дверь и скидываю свою обувь, наблюдая за тем, как он спит. Раз его глаза по-прежнему закрыты, то тогда я скину свою форму, переодевшись в чистую футболку и шорты.

Проведя пару раз расческой по волосам, я распускаю узлы, образовавшиеся во время игры, и собираю их в высокий хвост.

Умывшись и почистив зубы, я смотрю на парня в своей комнате. После этого, я подхожу к столу и провожу рукой по волосам Рассела, убирая с его лица прядь и заправляя ее ему за ухо.

Он улыбнулся во сне — это выглядит так мило, что я тоже начинаю улыбаться.

— Рассел… Расс, — шепчу я ему в ухо, потрепав по плечу.

— Эви? — спрашивает он, поднимая голову со стола и хмуро смотря на меня.

— Привет, — мягко говорю я. — Как ты? Выглядишь ужасно. Как ты смог пробраться сюда? Ты хочешь потерять свою стипендию? — мягко ругаю я.

Он не отвечает мне, но тянет меня на колени, отчаянно обнимая.

Я кладу голову ему на плечо и говорю: — Я в порядке, в течении нескольких дней мое колено должно придти в норму.

Я радуюсь, что он не может видеть мое лицо. Я ненавижу врать ему, потому что после всего того, что мы пережили вместе, он почувствует предательство, но если раскрыть ему правду, какие последствия это будет для него иметь? Он еще больше запутается, а я не могу этого допустить.

Теперь я отчетливо это вижу.

— Я проверял Крествудскую больницу, Эви. Куда он возил тебя? — спокойно спрашивает меня Рассел.

Я понимаю, что нужно придумать ложь, которая все скроит, и ее невозможно будет проверить.

— Рид полагает, что местная больница не особо хорошая, так что он отвез меня к специалистам неподалеку от Энн Арбор. Вот почему это заняло так много времени. Извини меня, ты так беспокоился. Я не взяла телефон с собой — я оставила его на поле, — говорю я, чувствуя, каким монстром я являюсь.

— Действительно, а как зовут доктора? — с подозрением спрашивает он.

— Я не помню его имени. Уверена, это трата по мед. Полюсу, которую мой дядя получает каждую неделю по электронной почте, — вздохнув, говорю я.

Я шагаю прямо в ад, вопросов нет.

— Извини Рида за то, что тебе опять пришлось испытать его голос. Я попросила его больше не делать этого с тобой.

— Эви? — спрашивает Рассел.

— Да?

— Ты плохая лгунья, — в его голосе слышится разочарование.