— Мы должны пересмотреть твое определение ангела, — отвечает он, печально улыбаясь.

— Что ты сказал тогда, в машине — после моего предчувствия? — спрашиваю я, выгнув бровь.

— Я сказал, что ты более совершенное божественное существо, которое я когда-либо встречал, и любовь, которую я чувствую к тебе, нельзя измерить на небесах или в раю. Это приблизительный перевод, но на языке ангелов это звучит лучше, — объясняет он, пока его зеленые глаза не отрывались от меня.

— Вот, что ты сказал, — вздыхаю я, еще не полностью веря в то, что он мне говорит.

— Да, — говорит он, а его взгляд теплеет.

Мы сворачиваем на стоянку общежития, и Рид припарковывает свою машину.

— Когда ты узнал, что ты подумал обо мне? — тихо спрашиваю я.

— На озере, когда ты хотела меня убить, — с улыбкой отвечает он.

— Что? — ошеломленно спрашиваю я.

— Ты была такая смелая… такая великолепная, — с восхищением говорит он.

— Я была напугана, — объясняю я.

— Да, но это мужество — оно действует перед лицом страха, — говорит Рид, оправдывая мои эмоции.

— В этот момент мне пришлось представить, что я обнимаю тебя, иначе бы это не произвело такой эффект. Он бы, наверное, больше напугал тебя.

— Хороший вызов, — говорю я, думая о том, что у меня бы случился сердечный приступ, если бы он попытался обнять меня после того, как я оглушила его.

— После похода на озеро, ты по-прежнему хотел остановить меня, — указываю я.

— У меня есть обязанности, и я боялся, что помогать тебе, это прямое нарушение этих обязанностей. Я надеялся, что если тебя не будет рядом, то те чувства, которые я испытываю к тебе, пройдут за тысячелетия или два, — говорит он.

— Глупо, да?

— Очень, — соглашаюсь я, благоговея от его прекрасного лица.

— Мы опаздываем на практику. Я пойду, переоденусь, так я могу встретиться с девочками, — говорю я, отводя от него взгляд.

— Мы увидимся вечером? — спрашивает Рид, когда я уже потянулась к дверной ручке.

— Не могу — я обещала Брауни и Булочке, что мы потусуемся вместе, — разочарованно говорю я.

— О, — говорит он, улыбаясь и почесывая подбородок. — Тогда завтра?

— Завтра, — соглашаюсь я.

Я уже собралась выйти из машины, но Рид утягивает меня назад и целует. Это не прощальный поцелуй — это его маскарад. Этот поцелуй ласкает мои губы, словно нежный ветер, словно он дует только для меня.

Медленно отстранившись от него, я вижу мудрость в его насыщенно-зеленых глазах, в которых горит огонь, и словно ветер, они тоже притягивают к себе и хранят секреты, которые мне не понятны.

Я прикасаюсь пальцами к губам, где только что был он.

Я хочу запомнить этот момент, чтобы позже вспоминать о нем.

— Пока, — с придыханием говорю я и выхожу из машины.

— Пока Эви, — улыбается он, прежде чем я закрываю дверцу.

Я избегала Рассела в течении следующих нескольких дней.

Это было сложно, потому что обычно мы встречались за обедом в кафетерии, так как на завтрак или ланч я не ходила.

Я знала, что избегать Рассела все только ухудшит, но я не имею ни малейшего понятия о том, как смогу объяснить то, что практически не имеет объяснения.

Поскольку большинство того, что сейчас со мной происходит, не только нелепо, но и относится к запретной информации, поэтому я в растерянности как поступить.

Добавьте к этому мою абсолютную неспособность правдоподобно врать Расселу — и я в беде.

Все свободное от занятий время, я провожу с Ридом.

Он задает мне так много вопросов, его интернирует все — от моего первого слова, до моего первого свидания на выпускном.

Каждый вечер я ужинаю с ним на его кухне, а потом мы гуляем по его территории.

Я тоже задаю ему вопросы, но он не хочет рассказывать о себе или своем прошлом.

Я думаю, что для него сложно даются откровения, потому что ему пришлось очень долгое время все скрывать.

Мы смотрим несколько фильмов в домашнем кинотеатре Рида, но я могу сказать, что он не любит девчачье кино.

Хотя забавно наблюдать за тем, как он пытается понять романтические комедии.

Его тяжкие вздохи, когда главный герой показывает любые признаки слабости, заставляет меня закусить губу, чтобы не расхохотаться.

Однако сегодня избегать Рассела удивительно просто, так как его нет в классе, и по всей территории колледжа я его вообще не чувствую.

Где он может быть? Что он делает?

Я удивляюсь, когда вижу в библиотеке Фредди, приближающегося ко мне.

Он бросает свой рюкзак и садится на кресло рядом со мной.

— Ты жива… Мне интересно, куда ты пропала, и поверь, не мне одному, — тепло говорит Фредди, улыбаясь.

— Фредди! Извини. Ты звонил мне, а совсем забыла тебе перезвонить. Я так рада тебя видеть, — говорю я, улыбаясь ему.

Сегодня он хорошо выглядит. Его волосы немного отрасли, падая ему на лоб.

«Фредди выглядит… привлекательно», — думаю я, наблюдая за тем, как он откидывается в кресле. Что произошло?

— Прячешься, Эви? Это твое новое логово? — спрашивает он, оценивая меня, будто мой личный аналитик.

— Прячусь? Не знаю, о чем ты говоришь. У меня действительно сложный класс, и я не хочу остаться позади, — отнекиваюсь я.

Фредди выгибает бровь.

— Конечно. Я уверен, ты не хочешь этого, а что потом? — говорит Фредди, открыв свой рюкзак, и достает оттуда две пачки гранолы (п.п. разновидность мюсли) и кладет их передо мной.

— Фредди, я уже говорила, как я люблю тебя? — спрашиваю я, выхватывая гранолу из его рук и открывая упаковку.

— Конечно, говорила, но я не прочь услышать это снова, — говорит он, ухмыляясь и бросая мне вторую упаковку.

— Я рада, что ты здесь, — между глотками гранолы говорю я. — Фредди, мне нужна твоя помощь. У меня есть миссия. Ты в игре, или ты хромаешь? — спрашиваю я

— Я в игре, что ты задумала? — заинтриговано спрашивает он.

— Мне нужно для Рассела получить брандмауэр, но я сейчас его избегаю. И я надеюсь, что ели пойду и возьму его, то ты поможешь мне с установкой? — спрашиваю я. — Может быть, ты бы пошел со мной в «Coldwater» (прим. пер.: название интернет-кафе или кафе), чтобы забрать ее. Я думала пойти в субботу утром. Ты как?

— Ты знаешь, он сегодня спрашивал меня два раза, увидит ли он тебя сегодня? — спрашивает он, глядя на меня щенячьим взглядом.

— Нет, я не знаю, — отвечаю я, чувствуя вину за свое поведение.

— Ты не боишься, что этот брандмауэр пошлет ему смешанные сигналы? — многозначительно спрашивает он меня. — Я имею в виду, вот почему ты прячешься в библиотеке, чтобы не сталкиваться с Расселом?

— Это так очевидно? — спрашиваю я, покусывая губу.

— ОВО — ослепительные вспышки очевидности, — жестко говорит он.

— Что я могу дать ему, Фредди, или сказать: Ты лучшее, что было в моей жизни, но я не могу быть с тобой? — кисло спрашиваю я

— Потому что прямо сейчас я могу пойти и сделать это, наплевав на последствия.

— Я не знаю, Эви, но думаю, ты этого не сделаешь, потому что пойдешь забирать брандмауэр.

— Ну, может быть, тогда он скажет: «Я не могу тебе дать того, чего ты хочешь, дать то, что тебе нужно», — с сожалением говорю я.

— Брандмауэр для защиты. Что ты с его помощью собираешься защищать? — спрашивает меня Фредди.

Я в шоке смотрю на него; он обладает сверхъестественной способностью читать меня как открытую книгу.

Мне придется быть осторожной в том, что я говорю ему.

— Я не понимаю, доктор Фредди. Он слишком проницателен.

— Ты психолог, или что-то вроде этого?

— Да, — улыбается он. — Как ты догадалась? — спрашивает он.

— Когда ты откроешь свою практику, для меня она будет очень дорогой, — улыбаясь, говорю я.

— Для тебя диван всегда будет свободен, — любезно говорит он.

— Заеду за тобой в субботу в девять? — спрашивает он. — Чтобы поехать и получить брандмауэр… — добавляет он, когда видит мое замешательство.