— Рид… сколько время? — спрашиваю я, пытаясь подняться с кровати.

— Тсс, уже поздно. Поспи, Эви, ты просто устала? — мягко говорит он.

— Куда ты идешь? Ты должна остаться. Сегодня у нас с тобой практически не было времени, ну, мало времени помимо того, когда мы спорили о чем-нибудь.

— Ты не говорил мне о Чикаго, — говорю я, пытаясь держать глаза открытыми, и смогла это сделать только ненадолго.

— Я могу рассказать тебе об этом завтра, — говорит он, улыбаясь моей упрямой решимости бодрствовать.

— Я засну быстрее, если ты останешься со мной, — говорю я, надеясь, что он может лечь рядом со мной.

Когда он поддается и падает рядом со мной на кровать, я прижимаюсь к нему.

— Если бы я могла остановить мгновение, это определенно было бы оно. Похоже, мне никогда не будет достаточно времени с тобой, — мечтательно шепчу я, чувствуя, как он обнимает меня.

— Пойдем со мной, и у тебя будет целая вечность со мной, — говорит он, но его голос был напряжен от волнения.

— Если я уйду сейчас, то Рассел всегда будет сожалеть о том, что он сказал мне, и это будет стоять между нами как болезнь, — говорю я, кончиками пальцев поглаживая его по щеке.

— Я никогда не хотела, чтобы между нами что-то было. Я хочу, чтобы были только ты и я.

— Позволь мне кое-что объяснить тебе, Эви, — говорит Рид, придвинувшись ближе ко мне.

— Все эти годы, что я здесь, я словно спалю. Я всегда претворяюсь, что я не претворяюсь человеком. Когда я не притворяюсь человеком, я охочусь на зло, на злых ангелов, которые хотят нечто большее чем… — его голос затихает, и пустота в его голосе отражает одиночество его существования. — Но сейчас, я проснулся, впервые, за все мое существование, и я не только проснулся, но также я чувствую пламя, когда нахожусь рядом с тобой. Ты изменила мои взгляды на вещи. Нет никаких причин, чтобы претворятся рядом с тобой. Если бы мне пришлось жить без тебя сейчас… сейчас, когда я знаю, чего был лишен… Необходимость в его голосе заставляет меня хотеть пообещать ему все, тать ему все что угодно, лишь бы заполнить его пустоту.

— Я не могу снова уснуть, Эви.

Ты единственная, кто заставляет меня хотеть жизни. Если ты уйдешь, или взойдешь в Рай, или даже если будешь сброшена в пропасть, или превратишься в падшую… мне придется последовать за тобой, куда бы ты не пошла.

Даже если мне придется последовать за тобой в темноту… если тебя не будет, то так оно и будет.

Ты мой грех и мое искупление.

— Рид, не говори так — я никогда не хотела этого для тебя, никогда, — говорю я, крепче обнимая его.

— Тогда это твоя работа — выжить. Обещай мне, что ты сделаешь все, что в твоих силах, чтобы выжить, — говорит он.

— Шшш, Рид, — сразу говорю я, пытаясь успокоить его.

— Я это и имею в виду, Эви. Я говорил с Зефиром, и он рассказал мне, что ты сделала — что ты сказала, ты торговала своей жизнью ради меня. Я не могу этого допустить, — шепчет Рид.

— Рид, я раньше никогда не любила и никогда не была любима в ответ… никогда. Нет придела тому, что я хотела бы сделать для тебя, — шепчу ему я, пытаясь заставить его понять, как много он для меня значит.

— Ты заставляешь меня желать большего — больше времени, больше любви, больше тебя — и я обещаю тебе, я прослежу за тем, чтобы ты никогда, никогда не скучала. Эви, если у меня есть ты, я знаю, что мне больше никогда не будет скучно, — улыбается он, и обнимает меня, пока я не засыпаю в его объятьях.

Утром я проснулась, когда в гостевую спальню Рида проникли яркие лучи солнца. Когда я открыла глаза, Рид сидел рядом со мной.

— Это тебе, — улыбаясь, говорит он, подавая мне коробку из черного дерева.

Беру ее и сажусь, опираясь на подушки.

— Что это? — улыбаясь, спрашиваю я.

— Твой подарок на день рождения. Открой его, — в ожидании улыбается он.

Поднимаю крышку коробки и вижу изысканное ожерелье, лежащее на подушке из черного шелка. Я абсолютно ничего не знаю о драгоценностях, но платиновый камень в центре — это самый красивый камень, который я когда-либо видела.

Он кроваво-красный в форме щита.

— Что это? — с благоговением спрашиваю я, касаясь дрожащими пальцами драгоценного камня.

— Это бриллиант. Я нашел его давным-давно, — пожимая плечами, объясняет он.

— Бриллиант? — расширенными глазами спрашиваю я.

— Фактически, это красный алмаз, — говорит он, доставая его из шкатулки.

Я убираю волосы и позволяю ему надеть его на меня.

— Я огранил камень, но хотел, чтобы его вставили правильно, так что я отвез его моему другу в Чикаго.

Когда он заканчивает застегивать его на мне, я поднимаю камень, чтобы посмотреть, и говорю:

— И ты нашел этот алмаз? — недоверчиво спрашиваю я. — Просто валяющимся?

— Да, это напоминает мне тебя… он тоже полон скрытого огня, — говорит Рид мягким, наполненным любовью голосом. — Тебе нравится?

— Он совершенен, — вздыхаю я, обнимая за шею и крепко прижимаясь к нему. — Когда ты нашел его?

— Несколько веков назад — в Африке, — отвечает он.

— Конечно, — чтобы скрыть шок, говорю я. — Тебе придется рассказать мне об этом.

Я провела в доме Рида несколько следующих недель, прибираясь и обосновываясь. Я не ходила на занятие, но Рид позаботился об этом для меня. Он забирал все мои задания, а потом отдавал мне, так что я не отстала.

Я могу сказать, что он считает это пустой тратой времени, поскольку его план заключался в том, что когда Рассел окажется в безопасности, мы покинем Крествуд, но он любезно не напоминает об этом.

Надеюсь, что могу остаться здесь достаточно долго, чтобы вернуться к нормальной жизни. Ну, может быть, не совсем нормальную, потому что для меня нормальная — это понятие растяжимое, но вернуться к тому, как было раньше, так что это достаточно безопасно для того, чтобы остаться.

Я не хочу уезжать из Крествуда. Я буду скучать по Брауни, Булочке, Фредди и… Расселу. Булочка и Брауни думают, что я спуталась с Ридом в нашем собственном любовном гнездышке. Я позволила им так думать, потому что не нашла лучшего повода, чтобы оставаться здесь все время. Если бы они только знали, какая это пытка, спать в одном доме с Ридом. Одно его присутствие заставляет мою кровь кипеть, но сейчас я просто сломлена. К счастью, моя якобы любовь всей жизни не мешает им каждый день приходить и проведать меня. Так как хоккейный сезон закончился, я могу не сочинять, почему не прихожу на тренировку. Но они беспокоятся, что я опять слишком одержима Ридом.

— Конфетка, ты должна вернуться в общежитие. Мы скучаем по тебе, — однажды ночью говорит Булочка, пока мы сидели в домашнем кинотеатре Рида и смотрели фильм.

Зефир тоже здесь. Когда приходят Булочка и Брауни, он не может оставаться в стороне.

— Булочка, я знаю, что должна вернуться в свою комнату, но здесь намного лучше. Вам рады здесь в любое время, можете приходить сюда и тусоваться когда хотите. Плюс, таким образом, Зи тоже может тусоваться с нами, — отвечаю я, глядя на Зефира, который сидит между Булочкой и Брауни, выглядя очень довольным.

Думаю, девочки предпочитают приходить сюда ради Зефира, но я не говорю этого вслух. Итак эти вещи становятся рутиной. Девочки приходят ко мне каждый день после занятий, а я ищу способы добраться до Рассела.

Хотя и скучаю по Фредди. Я каждый день говорю с ним по телефону, но он не приходит в дом Рида, чтобы увидеть меня, что меня раздражает.

Рид пригласил моего дядю Джима в свой дом в Крествуде на день благодарения. Это якобы потому, что Рид не хочет проводить праздник в одиночестве, так как его родители предположительно находятся в Европе по работе. Так как дядя Джим и я обычно просто делаем индейку и бутерброды, поэтому дядя Джим соглашается приехать на праздники в Крествуд. Когда они снова встречаются, кажется, дяде Джиму очень понравился Рид, но что если это не так?