Когда я выхожу из ванной, Мистер МакКинон и Рид перестают разговаривать и поворачиваются ко мне. Находясь рядом с ними, я не смотрю на мистера МакКинона, потому что очарована тлеющим взглядом Рида.

— Женевьва, ты превзошла все мои ожидания, — говорит мистер МакКинон, подходя прямо ко мне, в то время как я хотела подойти к Риду.

— Ты прекрасна. Мы должны начать. Пожалуйста, если ты встанешь здесь, я установлю оборудование в том углу, — говорит он, показывая на освещенную зону, с темным фоном, оформленную в греческом стиле.

На кушетке я сижу неподвижно, чувствуя себя не комфортно, находясь в центре внимания.

— Дебра тебе уже рассказала о теме этого портрета? — спрашивает он.

— Она упомянула богиню Персифону, — говорю я, откидываясь на спинку кушетки, жестикулируя мистеру МакКинону.

Он закидывает мои ноги на кушетку и расправляет платье таким образом, чтобы шлейф струился по полу. В таком положении я смотрю прямо в лицо Риду. Мы устанавливаем зрительный контакт, и я чувствую теплоту его взгляда. Я таю; все напряжение уходит, в этот момент находимся только мы.

Я слышу, как мистер МакКинон фотографирует меня, но единственное что я могу делать, это смотреть, как Рид наблюдает за мной.

— Ты Рид Веленгтон? — спрашивает Рида мистер МакКинон, продолжая фотографировать меня с разных углов.

— Да, сэр, — вежливо отвечает ему Рид, подходя и останавливаясь напротив освещения.

— А откуда ты знаешь нашу модель? — продолжает он, видя светскую беседу.

— Женевьева моя… подруга, — говорит Рид сексуальным голосом.

Я немного спешиваю от его формулировки.

Это почти смешно, что такой, столь совершенный как Рид, может захотеть такую как я, а еще он становится больше, чем мой парень, потому что этот термин не достаточен для того, чтобы описать то, что между нами произошло.

— Твоя подруга, верно? — спрашивает мистер МакКинон с улыбкой.

— Да, она моя, — говорит Рид, не отрывая от меня взгляда.

Его слова согревают меня, заставляя чувствовать себя нужной.

— Она почти позволила кое-кому еще сопровождать ее сюда сегодня, и я не могу не думать о том, как я был близок, чтобы пропустить и не увидеть ее такой, — говорит Рид.

— Да, это было бы прискорбно. Но будет же портрет, — уверяет его мистер МакКинон.

— Мне не терпится увидеть, как все получится, — говорит Рид.

— Как и мне, — отвечает мистер МакКинон из-за своей камеры. — Женевьева, я хочу попробовать что-то другое… другую позу. Позволь мне рассказать тебе о богине Персифоне, чтобы ты лучше поняла мою мысль.

— Представь, что ты богиня Персифона — царица подземного мира, — говорит он, отводя свою камеру и подходя ближе ко мне. — Аид, правитель подземного мира, выманил тебя из дома и твоей матери Деметры. Ты очень любишь Деметру и хочешь увидеть ее снова. Аид дает тебе гранат, чтобы накормить тебя. Ты знаешь, что если съешь гранат, то должна будешь остаться с Аидом в подземном царстве навечно. Однако, если ты не съешь фрукт, тебе придется покинуть подземный мир. Тогда тебе больше никогда не будет позволено вернуться в преисподнюю или ад. Ты заботишься как о Деметре, так и об Аиде, так что ты должна выбрать, с кем из твоих любимых ты останешься навек.

Делая шаг вперед, мистер МакКинон кладет в мою руку гранат. Мгновение я молча смотрю на него, а затем, масштаб всего сказанного ударяет в меня. Рид или Рассел. Ангел или родственная душа. Я должна выбрать, кто из них будет моим любимым не только в моей жизни, но и во всем моем существовании. Волна за волной на меня накатывает боль в чистом виде.

— Женевьева, это идеально. Ты уловила самую суть борьбы, — говорит мистер МакКинон, делая фотографии с разных ракурсов.

Я не могу сейчас посмотреть на Рида. Я не хочу, чтобы он видел мой борьбу, потому что не хочу ранить его, так же как не хочу ранить Рассела.

— Ну, ты дала мне целую палитру материала, с которым я могу теперь работать, — говорит мистер МакКинон, лучась от удовольствия. — Я думаю, что возьму фотографии, которые мы сделали в самом начале, но это будет сложный выбор.

Я не слушаю мистера МакКинона.

Я хочу убежать от света и скрыться в темном углу.

— И что же решила Персифона? Она съела фрукт? — спрашиваю я мистера МакКинона, прежде чем пойти в ванную и переодеться.

— Да, она его съела, но не полностью, а только часть, так она могла возвращаться к Аиду в подземное царство только на полгода. Среди богов редки божественные компромиссы, — мягко говорит мистер МакКерти.

Пока мы ехали на ужин в дом Рида, я притихла. После событий в студии мистера МакКинона я была раздражена.

Я хочу стереть события сегодняшнего дня и начать все заново.

Вся полученная информация начинает пожирать меня, и я чувствую, как мой мозг начинает плавиться.

Когда мы подъезжаем к дому Рида, он открывает для меня дверь и проводит в дом.

Должно быть, он позвонил Андрэ или Грету, потому что, в столовой накрыт стол для двоих, украшенный тончайшим китайским фарфором, а столовые приборы сделаны, кажется, из настоящего серебра.

Рид придерживает для меня стул во главе стола, а затем садиться сам. Я с благоговением осматриваю комнату; это не Сага, и даже не то кафе, куда я хожу с дядей Джимом.

Через некоторое время после того как мы сели, в столовую заходит Андрэ, управляющий персоналом Рида, и несет две порции.

— Пахнет просто восхитительно, Андрэ, — говорю я, вдыхая аромат.

— Спасибо.

— Очень приятно встречать гостей. Я надеюсь, вы наслаждаетесь, — говорит Андрэ, а затем разворачивается и покидает столовую.

— Ты ешь каждую ночь? Я имею в виду в этой комнате, — задумчиво спрашиваю я Рида, пока ем рыбу, которая просто тает во рту.

— Почему именно каждую ночь? — спрашивает он, будто оценивая мой вопрос.

— Ничего… Просто… — говорю я, но замолкаю, когда перед глазами встает картина того, как Рид ужинает один в этой большой комнате.

Как это, должно быть, одиноко, никогда ни с кем не делить события своей жизни, но опять же, это может быть его идеей и частью плана, чтобы притворятся человеком.

— Просто что? — с любопытством спрашивает он.

— Ну, это так официально. Я чувствую, будто в любую минуту могут прийти твои родители и устроить нам разнос за использование китайским фарфором, — прямо говорю я. Рид смеется над моим комментарием.

— А Андрэ знает о тебе… Я имею в виду… ну, ты знаешь… что ты особенный?

— Нет, но я уверен, что он видел некоторые вещи, которые заставили его задуматься обо мне, но я не думаю, что он знает мой секрет.

Я стараюсь не держать штат слишком долго, так как люди могут заметить, — говорит он.

— Когда мне придется их отпустить, я выплачу им хорошую компенсацию, — добавляет он, наполняя мой бокал вином.

Некоторое время мы ели в тишине.

Я чувствую себя неловко, потому что не знаю, какой предмет из столового серебра я должна использовать, так как передо мной лежат три вилки, и хотя еда очень вкусная, я не могу насладиться ей.

— Ок, Рид, поехали, — говорю я, вставая со своего места взяв тарелку и бокал.

— Куда мы идем? — удивленно спрашивает Рид, но встает из-за стола вместе со мной.

— У тебя есть кухня, не так ли? — отвечаю я, забирая одну вилку и нож из лежащего прибора.

— Да, в этом доме есть кухня, — озадачено отвечает он.

— Ну, тогда идем на кухню. Я последую за тобой, пока ты не нарисовал карту, — с улыбкой говорю ему я.

Мне нужно между нами меньше официальности, а в столовой я не могу этого сделать.

Рид заинтригован, однако, он берет свою тарелку и ведет меня из столовой на кухню.

Кухня Рида была самой красивой из всех, которую я когда-либо видела. В ней были гладкие деревянные шкафы со встроенной техникой, и тебе еще нужно догадаться, где находится холодильник. Гранитные поверхности поблескивали в свете встроенного освещения, а прямо перед большим камином стоит большой деревянный стол. Камин не горит, но даже без огня романтично.