Пришло время заключить сделку с ангелом.
Во дворе слышен хруст гравия, когда колеса автомобиля разбрасывают его в разные стороны.
В последнюю секунду раздается визг тормозов, вряд ли между этим звуком и голосом Рида в фойе прошло чуть меньше мгновения.
— Эви! — кричит он, но я не могу ему ответить. Я не хочу, чтобы он приходил сюда. Хочу, чтобы был в безопасности.
Я умоляюще смотрю на стоящего передо мной ангела, потому что только у него есть власть, чтобы сделать это реальностью.
— Она здесь, — откликается ангел, продолжая сидеть и смотреть на меня. В следующую секунду в комнате появляется Рид и заключает меня в объятия. Прижимает мою голову к своей груди, игнорируя тот факт, что в этой комнате кроме нас находится еще кто-то.
— Я не причинил ей вреда, — защищаясь, говорит ангел Риду.
Рид прижимается своим лбом к моему, пока не убеждается, что со мной все в порядке, а затем отпускает меня и поворачивается к ангелу.
Его рубашка рвется и слетает с тела, в то же время появляются дугообразные черные крылья.
Он подлетает к ангелу, вышвыривая его через дверь, и сам выходит в коридор.
— Рид, не надо, он не причинил мне вреда! Пожалуйста, остановись! — умоляю я, когда они, сражаясь друг с другом, пробивают другой деревянный проем.
Ангел выпускает свои светло-коричневые крылья, которые опрокидывают мебель и сбивают с полок все содержимое.
Он и Рид шагают вперед назад, продвигаясь к центру комнаты, словно гладиаторы на арене.
Рид наносит несколько жестких ударов, прежде чем ангел отбрасывает его назад. Рид продолжает преследовать его, ища другой угол, чтобы проникнуть под его оборону.
— Зефир, — хмурится Рид, — она на половину человек. Разве ты не слышишь ее сердцебиение? Я удивлен, что от страха она не упала в обморок, — выдавливает он.
— Что ты сделал с моей дверью? — спрашивает он, когда замечает, что она повисла на одной петле.
— Она заблокировала дверь, — говорит Зефир, оборонительно пожимая плечами. — Я должен был перехватить ее прежде, чем она опала сюда, но она очень быстрая. Я был удивлен тем, что она смогла обогнать меня.
Он оценивающе улыбается мне, а я борюсь с желанием показать ему язык.
— Я думала, что ты пришел, чтобы убить меня, — быстро говорю я, привлекая его внимание.
Я стараюсь удержать его внимание, чтобы отвлечь их от убийства друг друга.
— Я намеревался убить тебя, — говорит он, и хотя его тон был очень вкрадчивым, я знаю, что он отвечает за каждое сказанное им слово.
— Когда Рид говорил с вами по телефону, и потом, глядя на вас, я подумала, что вы уговорили его помочь нам.
— Почему тогда вы не убили меня? — из чистого любопытства спрашиваю его я, видя, как все больше и больше напрягается Рид.
— Ты убедила меня не делать этого, — отвечает Зефир, смотря на Рида, чтобы убедиться, что он больше не жаждет крови, но внимательно слушает наш диалог.
— Как я это сделала? — устало спрашиваю я, не понимая, как я могла убедить враждебно настроенного ангела не делать того, на что он, по сути, запрограммирован.
— Ты не испугалась и торговалась со мной за свою жизнь, но ты отдавала свою жизнь, взамен та то, чтобы я спас жизнь Рида.
В ответ на слова Зефира я слышу рык Рида.
— Но что действительно связало мне руки, так это то, что ты дарила мне прощение за то, что я собирался сделать с тобой. Ты такая смелая…
— Зефир, если ты снова сделаешь Эви что-то подобное, ты будешь молить о смерти, — тихим тоном говорит Рид.
Зефир хрюкает. Словно конкуренты, они, изучая, смотрят друг на друга.
Ответ Зефира шокирует меня больше, чем все произошедшие сегодня, когда он говорит серьезным тоном:
— Я убью любого, кто попытается причинить ей вред.
Как мне заставить свои ноги двигаться по направлению к ванной, они тяжелые и ватные. Когда я дохожу до неё, закрываю за собой дверь и прислоняюсь к косяку. Я хочу заблокировать ее, но понимаю, что это все равно не поможет, если один из них захочет зайти сюда.
Борясь с желанием, расклеятся прямо здесь, мое горло жжет от невыплаканных слез, но знаю, что если начну плакать, то не смогу остановиться, поэтому я пытаюсь их сдержать.
«Я посижу в ванной, пока не уйдет Зефир», — думаю я.
Я беру средство для мытья рук и иду к раковине. Шок — это первая эмоция, которую я испытываю, когда вижу свое отражение в зеркале.
У меня действительно выросли крылья; от этого никуда не денешься, и они не только красные, они маленькие.
По сравнению с теми крыльями, которые я видела, они маленькие, почти миниатюрные; мощные, черные крылья Рида и светло-коричневые крылья Зефира.
Мои крылья достигают только моей талии, в то время как у Рида, они почти во всю длину его тела.
Интересно, я могу сама ими двигать? Я концентрируюсь на том, чтобы поднять их, но достигаю лишь малого успеха.
«Может быть это потому, что я устала», — думаю я, глядя на себя в зеркало. Я выгляжу уставшей. Как я могу их убрать, если даже не могу пошевелить ими? Я не могу даже одеться! Чувствуя отвращения к самой себе, я отворачиваюсь от зеркала и вижу стоящего в дверном проеме Рида. Я начинаю задыхаться и снова прикрываю грудь руками.
Рид поднимает руку в заботливом жесте.
— Извини, я не хотел тебя напугать. Я принес тебе кое-какую одежду, — успокаивающе говорит он, входя в ванную.
У него в руках, черная одежда из кашемира с длинными рукавами.
— Как я могу что-то надеть на торчащие из моей спины крылья? — не смотря на него, мягко спрашиваю я.
Я не хочу видеть его реакцию на мои маленькие красные крылья плохой девочки.
— Чуть ранее, я купил несколько для тебя, понимая, что они тебе понадобятся. Вот этот топ завязывается сзади. Ты засовываешь руки в рукава, а потом завязываешь ленточки на шее. Сзади, практически до середины спины ткань отсутствует, а так же есть ленты с обеих сторон, как у корсета, так что твои крылья могут быть выпущены или же нет. Тебе только нужно сильнее потянуть за ленточку сзади и завязать сзади на талии. Это позволит твоим крыльям свободно двигаться, а ткани оставаться на твоей коже.
Я киваю, не глядя, и принимаю одежду из его рук. Отвернувшись от него, я одеваюсь. Я пытаюсь завязать ленточку на шее, но руки так трясутся, что я ковыряюсь с ней немного дольше.
Рид нежно перехватывает мои руки и завязывает ленточки. Затем он быстро завязывает ленточку на моей талии. Снова развернув меня к себе, он крепко обнимает меня, и я почти ломаюсь, но мне удается удержаться.
— Ты такая спокойная, Эви. Ты должна рассказать мне все, о чем думаешь, — убеждает Рид.
— Я думаю, что для топа это очень продуманный дизайн. Материал такой мягкий и теплый. Спасибо, — говорю я. — Я боялась, что мне придется ходить полуголой, пока я не смогу выяснить, как убрать мои жалкие крылья, — говорю я с презрением на мои новые крылья.
— Тебе не нравятся твои крылья? — удивленно спрашивает меня Рид.
— Не правда… просто они таки маленькие, и почему я не могу двигать ими? — спрашиваю его я, глядя на его грудь.
«Я даже не хочу говорить о их цвете», — думаю я.
— Эви, они идеальны, — говорит Рид, а когда я хмурюсь, он поднимает мой подбородок так, что я встречаюсь с его глазами.
— Они действительно идеально подходят. Сейчас они маленькие, потому что ты еще очень молода. Со временем они станут больше, но в действительности они не могут быть более красивыми, чем уже есть. Совсем скоро ты сможешь контролировать их. Это займет некоторое время, но ты научишься, — говорит он, мягко касаясь моего крыла.
— Тебе они нравятся? — удивленно спрашиваю я. — Я думаю с ними что-то не то.
— Эви, ты даже не представляешь, как я люблю их, — печально говорит он. — Ты самое прекрасное создание, которое я когда-либо видел.
— Как это возможно? Они кроваво-красные, — говорю я. — Почему они не белые или черные, как твои?
— Они маленькие, потому что ты Серафим. Если бы ты была Архангелом — они были бы белые, или если бы ты была Войнам, как я, — тогда они могли бы быть разных других цветов.
