Самое худшее — это тренировки по хоккею, потому что я должна ходить на них каждый вечер и игнорировать тот факт, что Рид находится так близко. Порхание бабочек вызывали смятение в моих внутренностях, но я не могу с ним поговорить. Всякий раз, когда я пытаюсь это сделать, он сбегает от меня словно от какой-то жалкой экс-подруги.

Когда я что-то говорю, он едва ли на что-то реагирует, а вот если он дает мне шанс что-нибудь сказать, он просто уходит от меня.

Я быстро поняла, что должна принять его решение, потому что независимо от того, чего хочу, я не могу преследовать его.

Каждый день, я с трудом пыталась принять тот факт, что потеряла его. Он был честен, когда сказал, что не любит меня.

Он и не будет.

Я знаю, что он рядом, все еще наблюдает за мной, но издалека. Я чувствую, что он рядом, особенно по ночам.

Иногда, когда я лежу в постели, то чувствую дрожь в желудке, и знаю, что он охраняет меня. Может быть, он беспокоится обо мне, поскольку я чувствую, что мое сердце больше ни ликует.

Фредди пытался подбодрить меня. Он встречал меня возле класса и провожал в свое специальное место в библиотеке. Я рассказываю ему ту же историю о том, что Рид бросил меня, и он не задает мне вопросов. Я знаю, что он знает больше, чем я ему рассказываю.

Мы все еще сидим за нашим обеденным столом, и я не замечаю, есть кто-то вокруг или нет. Сидя рядом с Фредди и ковыряясь в миске с овсянкой, я замечаю, что рядом со мной выдвигается стул, и его занимает очень большой человек.

Рассел смотрит на мою ложку, видя, что я ковыряюсь в овсянке, словно в супе.

— Ты не собираешься это есть, да, Рыжик? — сморщив нос, спрашивает он.

Я напряглась на своем стуле. Последнее чего я хочу, это чтобы мое расставание с парнем, стало причиной того, чтобы ко мне подходили и садились рядом.

— Ты ужасно выглядишь. С тобой все в порядке? — тихо спрашивает он, я чувствую удовлетворение и раздражение, когда в его карих глазах вижу беспокойство.

— Разве ты не слышал? Я словно в аду, ну, часть меня уж точно, — без эмоций бормочу я.

Я вижу, что Рассел пихает Фредди.

— У меня все хорошо, Рассел, спасибо, — сказала я, надеясь, что этого будет достаточно, чтобы он почувствовал, что его долг передо мной исполнен, и он может просто уйти.

— Ты плохо выглядишь, — отмечает Рассел. — Ты выглядишь так, будто не спала целую неделю… и я видел твою последнюю игру. Ты облажалась, Рыжик.

— Мы все-таки победили, — сухо говорю я.

— Я удивился. Мне казалось, я мог не волноваться, — как не в чем не бывало говорит он.

— А мне не понравилось, — пожимаю я плечами. — Рассел, я в порядке, и мне кажется, у тебя есть более важные дела, чем завтракать со мной. Может тебе стоит найти кусок оборудования, чтобы продолжать его бить, — с сарказмом говорю я, указывая на стол за которым сидит Мэйсон и наблюдает за нами. Увидимся позже, Фредди, — говорю я, вставая из-за стола.

В коридоре Рассел догоняет меня и шагает рядом до тех пор, пока я не останавливаюсь и не поворачиваюсь к нему лицом.

— Что? — рявкаю я.

— Вот это, Рыжик, ты злишься. Эта девушка, которую я знаю. Я не знаю других девушек, которые ходят будто призрак, — сердито говорит он. — Девушка, которая забросила все, что ей было дорого только потому, что ее бросил парень.

— Ты ничего не знаешь, — со злостью возражаю я. — И ты единственный кто говорит об этом. После той ночи в «Дельта Хаус», ты даже не разговаривал со мной. Или это ты так злорадствуешь? Ну что ж дерзай, Рассел, наслаждайся!

— Нет, я не злорадствую. Так я прошу прощение! — в ответ кричит он.

— За что ты просишь прощение? — кричу я, не заботясь о том, что привлекаю к нам внимание.

— Я прошу прощение за то, что не был твоим другом, за то, что удалил брандмауэр, который ты мне установила… и за то, что разбил твое сердце, — прямо отвечает он.

Должно быть, по выражению моего лица он понял, что я собираюсь заплакать, потому что через несколько секунд я оказалась прижата к его груди, и он удерживал меня в таком положении, положив руку на шею.

— О, Рыжик, не плачь, — успокаивающе говорит он, а я пытаюсь не разрыдаться на глазах у всех тех, кто стал свидетелями нашей борьбы.

Рассел ведет меня из переполненного коридора, в защитном жесте обнимая меня за плечи. Через несколько мгновений, мы выходим из здания и останавливаемся по другую сторону от него.

Я не могу удержать слезы.

Рассел обнимает меня, и я плачу на его груди.

— Он идиот… которого я когда-либо видел, — шепчет Рассел мне в ухо, только заставляя меня заплакать еще сильнее.

Когда мне наконец-то удалось взять себя в руки, я отстранилась от Рассела, вытирая нос и лицо рукавом рубашки. Сегодня холодно. Осенняя погода дает о себе, так что я начинаю дрожать, когда подул холодный ветер и растрепал мои волосы.

— Я тоже прошу прощение, — просто говорю я, потому что не хочу снова начать плакать. — Это значит, что мы снова можем быть друзьями?

— Да Рыжик, мы снова можем стать друзьями… но я должен принять душ, потому что я ужасно выгляжу, — говорит он, наградив меня нахальной улыбкой. Он целует меня в лоб и быстро обнимает.

— Спасибо Рассел, — неуверенно говорю я. Мое горло все еще сжимало от слез. — Ты уверен, что наша дружба, не помешает вашим отношениям с Кэндис? У меня сложилось впечатление, что она не моя фанатка.

— Будет иметь дело со мной, — беззаботно пожимает он плечами.

— Нормально она к ней не отнесется, — говорю я, зная, что от этого Кэндис придет в ярость.

— Не волнуйся об этом, Рыжик. Я разберусь с Кэндис, — улыбается он.

— Рассел, я действительно не думаю, что кто-то может управлять Кэндис, — продолжаю я. Он только снисходительно мне улыбнулся.

— Я должна идти в класс. Если я хочу все хорошо сдать, я не могу больше пропускать. Увидимся позже.

— Ланч? Увидимся на ланче, ок? — спрашивает он меня.

— Конечно, — неуверенно говорю я.

Так что Фредди, Рассел и я снова начинаем встречаться за нашим столом, точно не так как было раньше. Теперь Рассел и Фредди пол-очереди ноют о том, что я ем, или если быть точнее, что я не ем. Так же с переменным успехом, они пытаются меня рассмешить.

Верная своим прицепам, Кэндис, пытается разорвать нашу с Расселом дружбу. Она видела нас вместе идущих по коридору и швырнула свои книги в Рассела.

Конечно, я оправдываю себя тем, что Рассел сможет «справится с Кэндис», как я слышала из надежного источника (Фредди), на это потребуется некоторое время.

Так как Кэндис питается своим общежитии, то у нее не было возможности часто мне пакостить. Но всякий раз, когда мы пересекались с ней в клубе или в коридоре возле класса, она всегда произносит слово «псих» направленное в мой адрес.

Я не говорю об этом Расселу. Какой в этом смысл?

У меня все лучше получается претворяться. Я умею хорошо выглядеть, слушать все лекции и ходить на тренировку по хоккею.

Когда дядя Джим приезжает на игру и выходит из машины, то чуть не душит меня в своих объятиях. От него мне никогда не приходилось скрывать свои чувства. Мне очень трудно претворятся, что все хорошо, чтобы приспособиться к жизни в колледже. Я беру его на игру, и мы вместе пытаемся понять, что происходит. Потом мы вместе идем в Квадро на праздник для гостей.

Зайдя в банкетный шатер, я вижу, что он украшен даже больше, чем когда мы были на озере. В палатке есть не только все для роскошного ужина, но и отдельная палатка с оркестром и танцполом.

Дядя и я протискиваемся через толпу, продвигаясь к столам с едой. Находим свободное место за столом с другой семьей и ведем светскую беседу.

В тусклом свете элегантного шатра, я смотрю на дядю сидящего рядом со мной и в первый паз за неделю чувствую облегчение.

Я так по нему скучала.

Я не навещала его, потому что боюсь ехать домой — я боюсь тех жутких вещей, которые могу навлечь на дом. Сейчас не нужно об этом думать…

Я отвлекаюсь от разговора за нашим столом, так как от столика неподалеку слышу знакомый смех.