— О, а в чем проблема? — спрашиваю я, надеясь, что его ответ не будет слишком страшным.

— Эви, позволь мне быть с тобой предельно откровенным. Только если он не падший ангел, это не делает его для тебя небезопасным, — хмуро говорит Рид. — Не путай наш вид с ангелами на поздравительных открытках. Мы войны, смертоносные хищники, время, проведенное здесь на Земле, научило нас самосохранению, а в некоторых случаях притворству. Безусловно, Зефир узнает тебя, и если бы была такая возможность, я бы предпочел не убивать его, — спокойно говорит он.

— Ты уверен, что он — эмм, Зефир, попытается причинить мне вред? — грустно спрашиваю я, думая о том, что, будучи рядом со мной, Рид боится доверить своему другу, о том, что я существую, тогда у нас есть пара серьезных вопросов, которые мы должны решить.

— Я не знаю. Как я уже говорил, мы ревнивые существа, и не важно, по каким причинам он может побеспокоить тебя. Ты вызываешь сильные эмоции, и я не знаю, как он может воспринять тебя, как угрозу или как что-либо другое, — говорит он.

Смотря на него некоторое время, я понимаю, что он думает об этом уже некоторое время.

— Если не угроза, то что? — вслух интересуюсь я, сузив глаза.

— Возможно, он будет тянуться к тебе, — отвечает Рид

Мои глаза расширились.

— О, ты имеешь ввиду, что его я тоже могу почувствовать? — с подозрением спрашиваю я.

— Да, — серьезно говорит он.

— И эта мысль беспокоит тебя? — удивленно спрашиваю его я.

— Да, — говорит он, следя за дорогой.

— Рид, почему ты вместо помощи своему другу-союзнику выбрал вариант помогать мне? — тяжело вздохнув, спрашиваю я, я действительно не понимаю, как могла получить его в качестве моего защитника.

Я полукровка, а он, ну… из идеальной жизни.

— Сейчас ты под моей ответственностью, и я буду защищать тебя, — спокойно говорит Рид, хмурясь.

— Ты заставляешь меня чувствовать себя обязанной, — бормочу я, а мое сердце сжимается.

— Ты одна, и ты хрупкая, — бормочет он, поглядывая на меня.

— Котята тоже очень хрупкие.

— Я девушка… эээ, и ангельское создание, — неуверенно бормочу я.

— В сравнении с ними, ты котенок — как и любой ангел в твоем возрасте, — пытаясь подавить улыбку, говорит Рид. — Вот почему я хочу скрыть тебя, по крайней мере, до тех пор, пока ты не станешь сильнее.

— Так вот почему ты не звонил мне все выходные, боялся, что твой друг услышит, как мы разговариваем? — спрашиваю его я, вдруг понимая, что, не звоня мне, он защищал меня.

— Да… Я прослушивал сообщения, которые ты несколько раз оставляла мне. Мне понравилось. В следующий раз, оставляй мне длинные сообщения, рассказывай о том, как прошел твой день, ну, или я не знаю, о чем-нибудь еще. Мне нравится слышать твой голос, — признается он.

— Ок, — улыбаясь, говорю я, — если в дальнейшим ты обещаешь, что в твоих записках будет хоть одно ласковое слово, потому что «дорогая Эви» — я таковым не считаю.

— Тебе не нравится мое внимание? — спрашивает он.

— Я не это имела в виду. Это было не убедительно, — говорю я.

— Было не убедительно? Что я должен был сказать? — спрашивает он, забавляясь моим поведением.

— Хмм, дай подумать… Дорогая Эви, которую я просто обожаю, я обещаю вернуться как можно скорее, потому что, не видя тебя слишком долго, я очень сильно по тебе скучаю. На самом деле, я не могу уехать без тебя, так что я увижу тебя, когда ты будешь здесь, — заканчиваю я, застенчиво ему улыбаясь.

Пока я объясняла то, какую записку хочу от него получить, Рид смотрит на меня, и его глаза стали насыщенно зеленого цвета.

— Я оставил тебе короткое сообщение, потому что не хотел давить на тебя, — мягко говорит он. — Я знаю, что у тебя должны быть чувства к Расселу — как ты можешь их не испытывать? Он же твоя родственная душа. Я не совсем понимаю, какое место я занимаю между вами. Но мне нравится твое голосовое сообщение, и я совсем не против того, чтобы ты всегда приветствовала меня так же, как и на поле.

— Ты спросил меня, какое место ты занимаешь… для меня? — спрашиваю его я, в то времкак мы направляемся к его дому.

— Только если ты готова сказать это, — мягко говорит он.

Мгновение я слушаю его ровное дыхание, пытаясь собрать все обломки воедино — так, чтобы я могла объяснить ему, что он для меня значит.

— Ты тот, кого я хочу. Никакой другой ангел или человек, не будет стоять выше тебя, в моих глазах, моих мыслях или моей любви, — говорю я прерывающимся голосом, краснея от смущения.

Я думаю, что Рид был не готов к тому, что я ему только что сказала. Мы еще не доехали до поездной дорожки его дома, когда он затормозил у обочины возле остановки. Он не смотрит на меня; скорее всего он смотрит через лобовое стекло на темнеющее небо.

— Но я был уверен, что ты и Рассел… предназначены… что ты и он… — начал Рид, но я прерываю его.

— Нет, в эти выходные я сказала Расселу то, что ты, это все чего я хочу, — объясняю я, пытаясь понять, о чем он думает.

— Эви, ты не должна этого делать, — твердо сказал Рид, рассердившись.

— Я буду защищать тебя, не зависимо от того, с кем ты решишь быть. Тебе не стоит бояться, что ты потеряешь меня как опекуна, если ты и Рассел…

Мои глаза расширились, когда я поняла, что он не верит мне.

— Рид, — быстро объясняю я, — я люблю Рассела. У меня ощущение, что я всегда его любила и буду любить. Но теперь уже не важно, как я отношусь к нему, потому что все чувства потускнели. Ты затмил все чувства, и я поняла, что мне нужен только ты.

В мгновение Рид заглушил двигатель и исчез с водительского сидения.

А через долю секунды я подпрыгиваю от неожиданности, потому что моя дверь открывается.

— Извини, — с извиняющимся выражением лица говорит он, отстегнув ремень безопасности и вытащив меня из машины. Менее чем за секунду мы оказываемся возле двери его дома; после этого, я оказываюсь в комнате, в которой еще никогда не была.

Это просторная спальня, похоже, это хозяйская. Возле двери Рид ставит меня на ноги, и я в его комнату. Жадно рассматривая все вокруг, возле стены стояла огромная кровать. Остальные стены были увешаны картинами. Еще там были отполированные книжные полки, заполненные книгами в кожаных переплетах, очевидно, что были оригиналы книг по произведению искусства.

— Твоя комната? — спрашиваю я, снова поворачиваясь к нему, пока он стоит возле закрытой двери и смотрит на меня.

— Да, — отвечает он. — Я хотел показать тебе кое-что…

— Что? — улыбаясь, спрашиваю я, подходя к прикроватной тумбочке.

Мой взгляд блуждает по статуе, которая стоит на невысокой подставке. Я взяла ее, чтобы изучить. Проводя пальцем по гладкой, пепельно-белой текстуре, я поражаюсь плавным линиям женщины, поющийся на греческом троне. Она выглядела как богиня, а платье, в которое она была одета, казалось мне смутно знакомым. Когда я внимательно присмотрелась к лицу статуи, то признала себя. Это я! Это резная статуя меня.

— Это платье я надевала, кода мистер МакКинон рисовал мой портрет! — шепчу я.

— Тебе нравится? — стоя позади меня, спрашивает Рид.

— Это потрясающе. Ты ее сделал? — спрашиваю я, находясь под впечатлением от того, что он может сделать такое волшебство из простого куска камня.

— Да, — мягко отвечает он.

— Я не знала что ты художник! — восклицаю я, изучая изящно вырезанный рисунок.

— До недавнего времени, я ничего не делал… Меня посетило вдохновение, — говорит он с ошеломляющей улыбкой, которая заставляет мое сердце трепетать.

Я осторожно возвращаю статую обратно на тумбочку, продолжая смотреть на нее. Замечая рядом с ней еще одну, но ее я не могу поднять без помощи. Она тоже похожа на меня, только в хоккейной форме. Мое застывшие подобие, стоящее в агрессивной позе, замахивалась палкой по мячу, имело просто поразительное сходство.

— Те статуи в библиотеке, которые ты уничтожил, когда я была здесь в прошлый раз, их тоже сделал ты? — спрашиваю я, посмотрев на него.