— У тебя есть палка, правильно? — иронически спрашивает он.

Он дразнит меня!

— Рид, а что если придет кто-то с автоматом? Что я буду делать с этой палкой тогда? — спрашиваю я.

— Женевьева, я могу справиться с этим, помнишь? Я могу быть очень убедительным, — улыбается он.

— Что если твое убеждение не сработает? Каков план Б? — настаиваю я.

— Это сработает, — говорит он.

— На меня это не действует, — обращаю внимание я.

— Я в курсе, — усмехается он.

— И? — спрашиваю я.

— Ты особенная. Но это сработает на всех остальных. Пойдем, — приказывает он.

Когда я выхожу из машины, мои ноги наливаются свинцом. Вцепившись в палку, я делаю пару глубоких вдохов и подхожу к парадному входу. Рид придерживает для меня дверь, и я вхожу в заднюю части магазина, из колонок доносится музыка. Это инструментальная версия Blinded By The Light. Обычно что-то вроде этого, я считаю черным юмором, но сейчас я не нахожу в этом ничего забавного.

Я медленно иду вперед, но в мгновение ока готова развернуться и бежать обратно к двери. Я думаю, что Рид догадывается, что твориться у меня внутри, потому что ободряюще кладет руку мне на плечо.

— Где это с тобой произошло? — мягко шепчет он мне на ухо.

Моя щека инстинктивно потирается об него, вызывая дрожь, которая не имеет ничего общего со страхом. Наши глаза встречаются, и я краснею, указывая на холодильник в задней части магазина.

Когда мы идем назад, он держит меня за плечо, прижимая к себе. Я останавливаюсь перед светом, который вчера надрал мне задницу. Ужас, как тошнотворное снадобье, окутывает каждую частичку моего тела, пока я смотрю на свет и жду, что со мной произойдет что-нибудь ужасное.

Проходили секунды и… нечего — свет угрожающе не мерцает. Через мгновение я с облегчением улыбаюсь Риду. Он улыбается в ответ, и мое сердце пропускает удар. Затем в моей голове раздается громкий треск из передней части магазина. Мои ноги отрываются от пола и меня словно силой тянут назад. Словно какой-то инстинкт, готовит мое тело для удара о дверцу холодильника, стоявшего позади меня, я замедляюсь, и моя спина мягко упирается в холодное твердое стекло.

Я прижимаю руки к стеклянной двери, чувствуя, как от тошноты белеет луна. Впереди, Рид защищает меня от того, что происходит перед нами.

Мои ноги дрожат, Руки Рида по обе стороны от меня; они образуют защитный барьер вокруг меня, который обволакивает меня. С моим следующим вздохом, Рид поворачивается ко мне со спокойным выражением лица.

— Все хорошо, — медленно говорит он, — это всего лишь бармен.

Она выбрасывает металлический фильтр, я моргаю, но по-прежнему не могу пошевелиться… или думать. Рид хмурится и с заботой говорит: — Этот шум из-за жестяной урны.

Я опускаю руку и осторожно выглядываю из-за его спины. Пол усыпан кофейной гущей.

— Кофе? — шепчу я.

Рид опускает голову и прикасается ко мне своей теплой щекой. Я не знаю, была ли эта ласка случайной или преднамеренной, но это утешает…

Я выпрямляюсь и понимаю, что это Рид оттянул меня назад, словно я была сухим листком на ветру.

«Как это возможно? — шепчет мне мой разум».

От двери холодильника я чувствую зверский холод, может быть это из-за травмы. Наверное, у меня сработал инстинкт самосохранения, потому что я говорю: — Надеюсь, ты не хочешь кофе — наверное, это и было основой.

— Хорошо, давай закругляться, — говорю я, а потом спрашиваю: — Ты насмотрелся?

Рид делает шаг назад, позволяя мне пройти мимо него. Я поднимаю с пола мою палку.

— Закуски, Эви, — напоминает мне Рид, — ты сказала, что принесешь Твикс.

Я останавливаюсь и с нижней полки беру коробку Твикс. По пути к кассе, я почти спотыкаюсь, вспоминая то, что когда я говорила с друзьями о Твикс, Рида поблизости не было.

Рид следует за мной к прилавку и достает бумажник, чтобы заплатить за батончики.

— Эй, это должно быть за мой счет, помнишь? — спрашиваю я его.

— Нет, это от меня, — отвечает он с сексуальной улыбкой, которая меня согревает, Рид добавляет на кассу еще и бутылку воды.

— Что-то еще? — спрашивает продавец.

Прежде чем я смогла сказать ей нет, эхом раздается жуткое шипение Рида.

— Да, — говорит он, — дай мне диск с записью с камеры видеонаблюдения.

Из рук продавца падает мелочь, гремя и подпрыгивая на прилавке. Она идет обратно в подсобное помещение.

Пока Рид подбирает мелочь, продавец возвращается с диском.

— Это единственный, который у вас есть? — спрашивает он все тем же голосом.

— Да, — словно в оцепенении отвечает продавец.

— Ты не вспомнишь этого, — говорит Рид, забирая диск из ее рук.

Повернувшись ко мне, он протягивает другую руку, чтобы взять меня за руку. Я кладу свою руку в его, и мы вместе покидаем магазин. Рид открывает для меня дверь машины, и я забираюсь внутрь. Когда он садится со своей стороны, то ломает диск на несколько частей, рассыпая их по консоли своего автомобиля. Я думаю о том, что должно было быть на диске. На нем должно было быть записано, как быстро передвигался Рид, после того, как мы услышали треск фильтра. Но не только это, а еще и то, как он загородил меня собой, чтобы защитить.

Он был серьезен, когда сказал, что пытался защитить меня.

— Я думаю, что мне все таки не нужна палка, — мягко говорю я.

— Нет, — отвечает он.

— Вероятно, ты должен получить дик с записью вчерашнего вечера, так мы сможем все увидеть, — с дрожью говорю я.

— Я уже сделал это. После того, как вы входите в магазин, камера выключается, — сообщает Рид.

— О, — оцепенело говорю я. — Спасибо за то, что ты это сделал, — с благодарностью говорю я

— Нет никакой угрозы, — сухо констатирует он.

— Да, но мы не знали, что делали? — констатирую я.

— Я не хочу потерять тебя, — не громко говорит он.

— Может быть, ты не должен мне помогать… — начинаю я.

Темно-зеленые глаза Рида встречаются с моими, когда он цитирует: — Я не знаю, чем все это закончится, но чтобы это ни было. Я подойду к этому смеясь.

— Моби Дик, — сухо говорю я, — но ты, не напоминаешь мне Стубб.

Когда он заводит двигатель, его улыбка становится гордой. Это согревает мне душу. Мы выезжаем со стоянки магазина, направляясь в сторону моего общежития. Развернув упаковку Твикс, я даю одну Риду, пока он едет вниз по улице.

Он осторожно нюхает пирожное.

— Ты не шутишь о таких вещах, да? Ты действительно хочешь, чтобы я это съел? — спрашивает меня он.

— Да, они вкусные! — говорю я, откусывая кусочек от второй части.

Он неуверенно откусывает от батончика и задумчиво пережёвывает.

— Ты знаешь, что с этим было бы вкусно? — спрашиваю его я, слизывая заварной крем с кончика пальца

— Нет, что? — спрашивает он, вопросительно нахмурив брови.

— Коньяк, — улыбаясь говорю я ему, жуя свой батончик.

— Не говори этого при французе, — говорит он, и мы оба рассмеялись.

— Однажды я буду такой же сильной, как и ты? — спрашиваю я, думая о том, как легко он действовал в магазине.

Он хмурится, задумавшись.

— Я не знаю. Ты не такая как я, но это возможно, — говорит он.

Я закрываю глаза, пытаясь представить себе такую мощь.

— Но пока у тебя нет такой силы, — серьезным тоном говорит он. — Ты должна постараться не ходить туда без меня, Эви. Я отношусь к этому очень серьезно. Обещай мне, — настаивает он.

— Рид, ты только что назвал меня Эви, — в шоке спрашиваю я, глядя на него.

Он внимательно наблюдает за мной, и я не удивлюсь, ели его ощущение так же сильны, как и мои.

Я борюсь с влечением, которое тянет меня к нему. Мне нужно уйти от него в ближайшее время. Он заставляет меня желать то, что я не могу определить. Это не малое желание, быть рядом с ним. Внутри, я начинаю чувствовать себя дикой.

— Обещай мне, Эви, — снова говорит он.

Это не только из-за того, что он назвал меня Эви, а еще и из-за того, как он произнес его — он использовал соблазнительный тон.