Одновременно произошла еще одна попытка со стороны штаба генерала Жиро вывести французских летчиков из СССР.

Финансовый предлог в данном случае не срабатывал, так как французских летчиков целиком содержал СССР. Предлогом стала слабая летная подготовка летчиков, послужившая основой больших потерь в 1943 г. Если в первой попытке вывода инициатором был генерал Буска, то во второй он уже боролся за сохранение французских частей на Восточном фронте.

В апреле 1944 г. в состав Французского комитета национального освобождения по инициативе де Голля были введены два видных деятеля коммунистической партии Франции. Один из них, член ЦК компартии Франции Фернан Гренье[132], стал военным комиссаром по аэронавтике. Рене Буска адресовал ему свой рапорт:

«Некоторые слухи, пришедшие, бесспорно, из России, пытаются привлечь внимание к тому, что пилоты полков „Нормандия“ и „Париж“ имеют низкий военный и технический уровень. Что их набор осуществлялся без должной заботы.

…32 пилота, задействованные ныне на месте (последнее пополнение было осуществлено представителем полка Нормандия) имеют в среднем налет 300–400 часов. Некоторые имеют намного больше. Только двое имеют налет 250 часов (что нашими союзниками расценено как сверхдостаточно). Почти все они прошли подготовку в летной школе в Мекнесе…

…В заключение хочу отметить, что пилоты этих двух полков в целом по уровню превосходят других пилотов Французских ВВС»[133].

Военный комиссар принял к сведению рапорт генерала, и больше попытки вывода французских летчиков из СССР не проводились никогда.

25 мая 1944 г. авиаполк «Нормандия» под командованием майора Пуяда, имея на вооружении 51 истребитель Як-9, 2 учебных самолета Як-7, один транспортный Як-6 и один самолет связи У-2, вылетел на фронт. Боевой состав — 58 пилотов.

Полк был расквартирован на аэродроме Дубровка. В деревне Дубровка пилоты, к своему удивлению, обнаружили холм, который местные жители называли Французская гора и который, возможно, был братской могилой французов, погибших при отступлении из Москвы в 1812 году. В деревне, по рассказам жителей, до войны был музей Великой армии Наполеона, созданный местным священником, который нашел в округе немало различных вещей, оставшихся от французов. Музей был сожжен немцами в 1941 г.[134]

На аэродроме Докудово по соседству с «Нормандией» базировалась 3-я гвардейская истребительная дивизия под командованием полковника Василия Сталина, который пригласил полковника Пуяда и генерала Захарова на посиделки. Пуяд взял с собой в качестве переводчика Михаила Шика, который затем вспоминал, что в процессе возлияний Василий Сталин сказал Пуяду, что тот ему нравится и, если что, он может перевести «Нормандию» в свою дивизию. Пуяд с присущей французам дипломатичностью отшутился, что им и так хорошо. Тем не менее иногда попадаются совершенно фантастические спекуляции на эту тему. Это был первая и последняя встреча «Нормандии» с Василием Сталиным. Только Жан де Панж позднее еще раз встречался с сыном генералиссимуса.

Бои начались крайне неудачно. В самом начале, 28 мая, во время ознакомительного полета вдоль линии фронта в самолете командира эскадрильи «Шербур» лейтенанта Марселя Лефевра произошла авария, упало давление бензина, и он решил вернуться на аэродром. В это время в кабину стали поступать пары бензина, а затем он уже стал брызгать. Марсель Лефевр и его ведомый Франсуа де Жофр вернулись на аэродром. В этот момент, по радиодокладам Лефевра, он был уже весь мокрый от бензина. При посадке он не успел или не сумел открыть шасси и самолет ударился о землю[135]. Самолет благополучно приземлился, но в момент, когда Марсель Лефевр открыл кабину, он вспыхнул как факел и стал кататься по земле, чтобы сбить пламя. Боеприпасы в самолете Лефевра от огня стали взрываться и вызвали пожар в избах, в которых жили пилоты.

Солдаты боевого охранения аэродрома помогли потушить огонь, и, когда подбежали другие пилоты с доктором Лебединским, Марсель Лефевр был в сознании и разговаривал. Георгий Лебединский сразу констатировал, что площадь ожогов слишком велика. Ноги обгорели полностью, что грозило закупоркой почек. Он организовал его отправку в госпиталь в Москву[136].

5 июня, за сутки до начала долгожданной высадки союзников в Нормандии, лейтенант Марсель Лефевр скончался на руках у Луи Дельфино, дежурившего в госпитале последние три дня. Французской военной миссией в Москве были организованы торжественные похороны. Марселя Лефевра похоронили на Введенском кладбище возле памятника французам, погибшим в Москве в 1812 году. Он был первым пилотом, похороненным в Москве. На церемонии присутствовали генералы Пети, Захаров, Левандович и семь человек, оставшихся в живых из первой группы. Отпевание проводил священник из католической церкви Москвы.

Командиром эскадрильи «Шербур» становится капитан Пьер Матрас.

8 июня в своем первом воздушном бою над станцией Рудня младший лейтенант Морис Шалль в суматохе боя сбил советский самолет лейтенанта Архипова. Два французских истребителя ввязались в бой с двумя «Фокке-Вульфами», к которым на помощь пришли еще два. К французам на помощь пришли два истребителя из 18 гвардейского авиаполка. При лобовой атаке Морис Шалль обстрелял и подбил немецкий самолет, который задымился и стал снижаться. Затем, нагнав его на пикировании, Морис Шалль дал по нему очередь и успел заметить место, где самолет упал. В полной уверенности, что это был тот же самый немецкий самолет, он заявил о своей победе. Игорь Эйхенбаум и Жан де Панж вылетели на место для подтверждения падения самолета и обнаружили на месте падения советский самолет[137]. Для Мориса Шалля это стало трагедией, которую он нес все десять месяцев, остававшихся ему до конца жизни.

По записям в журнале боевых действий говорится, что два самолета 18 ГИАП вначале по ошибке атаковала французские самолеты. Немецкие самолеты, воспользовавшись ситуацией, ушли, а советские и французские в суматохе атаковали друг друга.

Донесение с описанием воздушного боя французских истребителей с советскими и гибели лейтенанта Архипова.[138]

Несколько отличное описание происшествия дали летчики 18-го авиаполка. По их сообщению, не 2, а 4 самолета 18-го полка по приказу вылетели в район станции Рудня. На подлете были атакованы четверкой неопознанных самолетов, самолет Архипова получил повреждения и стал возвращаться на аэродром под прикрытием своего ведомого лейтенанта Тарасова, который, видя, что самолет Архипова не дымит и идет нормально, вернулся в бой и был атакован парой Як-9, после чего получил приказ вернуться на аэродром. Самолет Архипова не вернулся. По сообщениям наземных служб, он был атакован парой Як-9 и взорвался в воздухе[139].

Происшествие очень болезненно было встречено и французами, и советскими летчиками. Полковник Голубов требовал высылки Мориса Шалля из СССР. Но генерал Левандович, прибывший для выяснения обстоятельств столь серьезного происшествия, посчитал, что этого не стоит делать. Морису Шалю дали возможность искупить свою вину, подполковник Пуяд сделал запись в летной книжке Мориса Шалля, что тот по неосторожности сбил свой самолет и что, если Морису Шаллю не удастся искупить свою вину в бою, он должен будет попасть под суд после войны[140].