Как народная интерпретация, по-видимому, легла в основу Джатаки, она также могла повлиять на составление «Бардо Тхёдола», ибо подобно всех трактатам, восходящим к глубокой древности, по крайней мере к одному источнику, и затем увеличившим свои объемы обычным путем вбирания родственных материалов. «Бардо Тхёдол» как учение о смерти и перевоплощении, очевидно, сначала передавалоя устно, как почти все священные книги, сейчас записанные на пали, санскрите и тибетском языке, и неизвестно, сколько прошло времени, прежде чем сложился его окончательный вариант. И когда он был записан, он, несомненно, уже отличался от первоначального. Содержание «Бардо Тхёдола» и его использование в ритуальной практике предрасполагали к влиянию на него народных экзотерических верований, и, на наш взгляд, он подвергся этому влиянию в такой степени, что случилось невероятное, а именно: слияние двух интерпретаций в одно связное целое. Тем не менее его эзотерическая основа все еще различима и доминирует над экзотерической частью. Возьмем, к примеру, упомянутые в нем изображения животных, украшающие троны пяти Дхьяни-Будд. Эти животные относятся к символам северного буддизма. Трон с изображением львов ассоциируется с Вайрочаной, трон с изображением слонов — с Ваджрасаттвой, трон с изображением коней — с Ратнасамбхавой, с изображением павлинов — с Амитабхой, трон с гарпиями — с Амогхасидцхи. Мы считаем, что эти животные являются поэтическими символами качеств, присущих этим божествам. Лев символизирует мужество, силу и власть, слон — неизменность, конь — мудрость и красоту форм, павлин— красоту и способность к превращениям, так как, согласно народному поверью, он может без вреда для себя есть яды и превращать их в цвета своего оперения. Гарпия символизирует могущество и власть над всеми стихиями. В конечном счете пять Дхьяни-Будд также следует считать символами особых бодхических качеств Дхармакаи и исходящих от нее эманации просветляющих надмирных сил, являющихся для подвижника путеводителем на пути к достижению состояния Будды.
В нашей попытке эзотерической интерпретации образов животных как символов Сидпа Бардо (которые имеют соответствия с символами Сидпа Бардо Платона и Сказания о рождении Будды как явно эзотерическими) мы исходили из общеизвестных, общепринятых эзотерических толкований символов буддийского учения о перевоплощении, информацией о которых мы располагаем в достаточной мере.
Общепризнанный знаток ламаизма, д-р Уодделл, сообщает в своей статье «Lamaism in Sikhim»[66] о символизме известной, но недавно утраченной настенной росписи монастыря Ташидинг в Сиккиме, называемой «Круг существования» (тиб. Sl-pa-1-khor-lo): «Эта роспись изображает один из чисто буддийских символов, сохраненных для нас ламами. По ней я смог восстановить недостающую часть колеса, изображенного на веранде пещеры № 17 Аджанты, значение которого до этих пор не было расшифровано и которое называлось «Зодиаком». На нем изображены в виде животных три главных греха и причины перерождений (ниданы). Эти наглядные изображения грехов предназначены для того, чтобы побудить людей избегать их, а для устрашения тех, кто склонен к злодеяниям, служат имеющиеся там же изображения скорбных состояний существования и мук грешников в преисподней». Далее д-р Уодделл разъясняет значение упомянутых символических изображений трех главных грехов, представленных животными—свиньей, петухом и змеей: «Свинья является символом невежества и глупости, петух символизирует животные инстинкты, похоть, а змея — гнев»[67]. Символы двенадцати нидан представляют собой изображения человека или неодушевленных предметов, и только третий является животным — обезьяной. Обезьяна изображена поедающей плоды, символизирующие познание (тиб. нам ше, санскр. виджняна ) всех плодов добра и зла, каждый из которых есть определенный вид чувственного опыта. Этот опыт, фомализующий сознание, человек приобретает, когда, подобно поедающей плоды обезьяне, не задумываясь, просто удовлетворяет свои желания2.[68]
Животные и окружающие их предметы, упомянутые во второй книге «Бардо Тхёдола», также символизируют формы, в которые может воплотиться принцип сознания человека в новом рождении. Эти символы имеют следующие значения:
1. Собака (как и петух в «Колесе существования») олицетворяет чрезмерную сексуальность и чувственность[69]. В тибетском фольклоре она также олицетворяет зависть. Собачья конура означает потворство чувственным желаниям.
2. Свинья (как и в «Колесе существования») является символом глупости, порождаемой чувственными желаниями, а также эгоизма и нечистоплотности, а свинарник символизирует образ жизни человека, у которого преобладают эти пороки.
3. Муравей (как и в фольклоре Запада) олицетворяет трудолюбие и стяжательство, а муравейник — образ жизни, определяемый этими качествами.
4. Насекомое или червь символизируют приземленную натуру, а отверстие, в которых они обитают,— образ жизни, ей соответствующий.
5. Упомянутые в тексте теленок, козленок, ягненок, лошадь и птица олицетворяют свойства, присущие этим животным и высшему их представителю — человеку. Почти у всех цивилизованных народов образы этих животных вызывают сходные ассоциации, получившие отражение в народных сказках о животных, и в том числе в тех сюжетах, которые легли в основу басен Эзопа. Этот символизм проник даже в Библию — в описаниях видений пророка Иезекииля и в Откровении Святого Иоанна встречаются те же символы. И если буддийские и индуистские экзотеристы, перечитав заново Священное Писание, воспримут его в свете учения о символах, они, вероятно, изменят отношение к эзотеризму.
Следовательно, животные, упоминаемые в качестве символов при описании Сидпа Бардо несмотря на явные искажения текста и эзотерического учения о перевоплощении, изложенного с помощью этих символов), означают черты характера не достигшего Освобождения человека, наследуемые им при рождении в обычных, определяемых кармой условиях постепенного совершенствования, в которых находится большинство людей в этом эволюционном цикле. Воплощение в животных может произойти только в исключительных анормальных кармических состояниях деградации, продолжающихся в течение длительных периодов времени и приводящих постепенно к утрате принципом сознания его человеческих свойств.
Как объяснял переводчик, среди людей всегда можно встретить кровожадного человека-тигра, убийцу, похотливого человека-свинью, двуличного человека-лису, вора и подражателя — человека-обезьяну, подхалимствующего человека-червя, трудолюбивого и нередко скупого человека-муравья, легкомысленного и порой внешне привлекательного человека-мотылька, сильного человека-быка и бесстрашного человека-льва. С каким бы животным ни имела сходство карма человека, человек более изощрен, чем животное, в создании плохой кармы.
Вера простых людей на Востоке, в тех странах, где распространены буддизм и индуизм, в то, что убийца обязательно должен воплотиться в хищное животное, распутный — в свинью или собаку, а скупой — в муравья, очевидно, основана, как и многие другие народные верования, на ложных аналогиях (некоторые из них можно встретить в священных книгах) и, кроме того, объясняется узостью кругозора этих людей, не представляющих себе, как многообразна человеческая жизнь и сколько существует градаций между такими противоположностями, как состояния святого и преступника, монарха и обитателя трущоб, цивилизованного человека и дикаря.
