На первый взгляд, такое отношение сродни нацистской «евгенике», когда общество должно было избавляться от «неполноценных членов». Но только на первый. Что касается прокаженных, тут есть немало здравого смысла: кожные болезни заразны и для того, чтобы предотвратить эпидемию, больному человеку действительно лучше не соприкасаться со здоровыми. В свою очередь, болезнь или увечье, которые не были заразными, никак не исключали человека из общества. Мы видим примеры, когда люди с серьезными телесными недостатками были не просто полноценными, но весьма уважаемыми членами общества: патриарх Исаак к старости ослеп (чем и воспользовался его сын Иаков, выдав себя за своего брата, Исава), но не лишился своего авторитета; единственный потомок царя Саула, который остался жить при дворе царя Давида и пользовался, как мы бы сказали сегодня, немалыми социальными льготами, — это Мемфивосфей, хромой с раннего детства.

Для таких людей недоступно было лишь служение в качестве левита или священника, и вот почему. Народ Израиля должен был приносить в жертву Богу все самое лучшее: для такой жертвы не годилась ни второсортная мука, ни барашек с телесным изъяном. Следовательно, и тот, кто совершал эти жертвоприношения, должен был быть здоровым человеком, чтобы нельзя было сказать: в жертву принесли ненужное животное, а к алтарю послали того, кто неспособен работать в поле. По сходным причинам, кстати, священникам и левитам нельзя было прикасаться к мертвому телу: не потому, что это дурно, а потому, что служение Богу несовместимо со смертью.

Самый интересный пример мы видим в жизни величайшего пророка Ветхого Завета— Моисея. Бог послал его в Египет, чтобы спасти израильтян от тяжкого рабства, и он должен был говорить с фараоном и своими соплеменниками, но… Моисей сначала долго отказывался. Во–первых, он просто не верил в успех этого предприятия, но была еще одна причина. Он сказал: О, Господи! человек я не речистый, и таков был и вчера и третьего дня, и когда Ты начал говорить с рабом Твоим: я тяжело говорю и косноязычен. Господь сказал Моисею: кто дал уста человеку? кто делает немым, или глухим, или зрячим, или слепым? не Я ли? (Исх 4:10–11). Трудно сказать точно, что имеется в виду: может быть, Моисей просто не был приучен к публичным выступлениям, но, с другой стороны, он воспитывался при царском дворе как принц и наверняка его не смущали толпы и церемонии. Скорее всего, у него был какой–то серьезный дефект дикции, он просто физически не мог говорить перед толпой.

И Господь посылает навстречу Моисею, идущему в Египет, его родного брата Аарона: он будет твоими устами (Исх 4:16), — говорит Он Моисею. Как странно! Если Аарон может хорошо говорить, то почему же Господь не посылает его? А если по каким–то причинам хочет послать именно Моисея, отчего не исправляет немедленно его телесный недостаток? Такое чудо было бы сущей мелочью по сравнению с чудесами, которые будут сопровождать исход израильтян…

На самом деле уже здесь, в Ветхом Завете, мы видим важнейший принцип сотрудничества: люди с физическими недостатками нуждаются в помощи других, но и другие, оказывается, не могут без них обойтись. Ведь вся история Исхода— это повествование о том, как небольшой, угнетенный и разобщенный народ с Божьей помощью обрел свое единство и смог справиться со всеми бедами, выпавшими на его долю. Вообще, история избранного народа— это вовсе не история славных подвигов великих богатырей, как в былинах об Илье Муромце, песне о Роланде и героическом эпосе практически всех других народов. Это скорее череда рассказов о людях слабых, сознающих свою слабость, но беспредельно доверяющих Богу. Основатель главной династии израильтян— не кто иной, как Давид, который, будучи еще совсем юным и неопытным пастушком, победил опытного воина и могучего богатыря Голиафа.

На древнем Ближнем Востоке было много могущественных народов с развитой и оригинальной культурой: египтяне, шумеры, вавилоняне… Но Господь избрал совсем небольшой и совсем не такой уж продвинутый в культурном отношении народ— израильтян. Наверное, именно для того, чтобы у них не было повода гордиться собственными достижениями, чтобы все свои успехи они приписывали именно Богу. И нет ничего удивительного, что у истоков этого народа стоял пророк, который сам по себе и двух слов–то не мог произнести.

Когда мы читаем Евангелие, невозможно не заметить одну необычную черту: именно эти люди— в самом центре внимания. Кто встречается нам чуть ли не на каждой странице? Это книжники и фарисеи (своего рода «религиозный истеблишмент» той поры), это раскаявшиеся мытари и блудницы (презираемые всеми грешники, решившие изменить свою жизнь) и это слепые, сухорукие, прокаженные… — те, кто встречал Иисуса и получал внезапное и полное исцеление.

Все остальные совершенные Им чудеса (насыщение толпы пятью хлебами, усмирение бури, даже воскрешение дочери Иаира, или сына вдовы, или Лазаря)— события редкие, вызванные какой–то особой ситуацией. Но что происходит вокруг Иисуса как бы само собой, от одного Его присутствия, так что даже невозможно перечислить все подобные случаи? И ходил Иисус по всей Галилее, уча в синагогах их и проповедуя Евангелие Царствия, и исцеляя всякую болезнь и всякую немощь в людях (Мф 4:23). Именно это и становится одним из самых первых пунктов несогласия между Иисусом и фарисеями: можно ли исцелять в субботу? Встань, возьми постель твою и ходи, — так просто сказал Он одному исцеленному (Ин 5:8). Тот встал и пошел, и постель забрал с собой, и вышел двойной скандал: мало того, что человек в субботу нес куда–то свой груз, так еще, оказывается, и врачебная деятельность имела место в священный день отдыха! Явное нарушение правил.

Иисус отвечал на подобные обвинения: в субботу человек может помочь даже скоту; в этот день именно что полагается творить добрые дела (см. Мф 12:11–12); связанную узами сатаны дочь Авраама (то есть еврейку) следовало немедленно освободить и в этот день (см. Лк 13:16). На самом деле фарисеи, насколько нам известно, не запрещали любую врачебную деятельность по субботам: если жизни человека угрожала опасность, все прочие правила переставали действовать. Но в случае хронического многолетнего, а то и врожденного заболевания— разве нельзя было подождать один–единственный день? Что бы изменилось, если бы Иисус исцелил такого человека завтра?

Оказывается, такая тяжелая болезнь— это узы сатаны, то есть безусловное зло, от которого следует избавлять человека при любой возможности. Потому Христос и не может ответить «завтра» на призыв исполнить волю Отца, на просьбу человека о спасении. Это настолько же нелепо, как сказать страдающему от жажды человеку: дам тебе напиться завтра. Тут уж либо ты помогаешь здесь и сейчас, либо твоя «помощь» по строгому расписанию выглядит скорее издевательством. И слова Христа суббота для человека, а не человек для субботы (Мк 2:27), сказанные, правда, по другому поводу, применимы и к случаям исцеления.

Исцелений, судя по Евангелиям, было великое множество, и порой они носили массовый характер. Но однажды среди толпы Христос специально отметил одну прикоснувшуюся к Нему женщину… Она долгие годы страдала кровотечением и, значит, была ритуально нечиста— само ее прикосновение оскверняло других людей. И все–таки она прикоснулась к одежде Учителя. Он мог бы из снисхождения не заметить такого нарушения правил, но Он, напротив, привлек к нему всеобщее внимание. А в заключение сказал: вера твоя спасла тебя; иди в мире и будь здорова от болезни твоей (Мк 5:34).

Сегодня многие запреты и предписания традиционных религий кажутся нам несовременными, неудобными, излишне строгими, и мы обходим их ради собственного удобства. На этом примере Христос показывает, что именно может стать причиной полной отмены всех подобных ограничений— это помощь страдающему человеку.

Вообще, смертельная или просто мучительная болезнь заставляет людей преодолевать любые границы: с просьбой об исцелении своих близких обращались ко Христу не только израильтяне, но и римский центурион, и даже язычница финикиянка. Наверное, не было на свете другого такого повода, который заставил бы ее прибегнуть с мольбой к странствующему иудейскому Проповеднику, но когда речь идет о здоровье дочери… И сегодня люди нередко впервые всерьез обращаются к Богу именно по такому поводу. Болезнь ближнего может стать ступенькой, приводящей человека к вере.