Современный церковнославянский текст— это несколько отредактированный перевод святых Кирилла иМефодия иихучеников. Перевод был сделан собщепринятой вВизантии Септуагинты.

Русский Синодальный перевод Библии возник всередине XIX века усилиями огромного количества православных учёных ибогословов под началом святителя Филарета (Дроздова). Основные достоинства перевода— понятный литературный язык, сочетание достижений библеистики того времени страдиционным церковным прочтением Писания.

Синодальный перевод восновном был выполнен смасоретского текста. Текст предназначался для использования нестолько внаучных целях, сколько для молитвенного чтения вдухе православной традиции. Поэтому научные принципы невыдерживались строго ипереводчики часто обращались кСептуагинте иславянскому тексту, чтобы приблизить перевод кцерковному пониманию.

Библия описывает разные формы общественного устройства, которые были у Израиля— избранного Божьего народа. Обычно все хорошо помнят о пророке Моисее, который вел свой народ по пустыне, или о царях, которые правили им из Иерусалима. Но между пророком и царями была довольно длительная эпоха, которую Библия называет «временем судей»— кто же это такие, судьи древнего Израиля, и о чем говорят нам их судьбы сегодня?

Израильтяне вышли из Египта и сорок лет скитались по пустыне под руководством Моисея. Но в Ханаан, свою обетованную (обещанную) землю они вошли уже под предводительством Иисуса Навина, ближайшего помощника и преемника Моисея. При нем они завоевали свою страну, широко расселились по ней, связи между племенами ослабли, а государства у них тогда еще не было. «В те дни не было царя у Израиля; каждый делал то, что ему казалось справедливым»— так описывает этот период Библия, и на идиллию он походил мало.

Иногда говорят: история учит только тому, что она ничему не учит. С древним Израилем бывало именно так. Книга Судей описывает это следующим образом: «Когда умер Иисус Навин, сыны Израилевы оставили Господа Бога отцов своих и обратились к другим богам и стали поклоняться им. И воспылал гнев Господень на Израиля, и предал их в руки врагов, окружавших их, и не могли уже устоять пред врагами своими. И воздвигал Господь судей, которые спасали их от рук грабителей. Сам Господь был с судьею и спасал их от врагов их во все дни судьи: ибо жалел их Господь, слыша стон их. Но как скоро умирал судья, они опять делали хуже отцов своих, уклоняясь к другим богам». И дальше эта история повторяется из раза в раз; меняются лица, детали, сюжеты, но неизменным остается эта череда: отступничество— наказание— покаяние— избавление. И новое отступничество…

Слово «судьи» (по–еврейски шофетим) точнее было бы перевести как «правители», ведь правосудие было важной, но далеко не единственной их обязанностью. Эти правители были харизматическими вождями. Сегодня так принято называть политиков, которые умеют произвести впечатление на свой народ, но изначально греческое слово «харизма» означает «дарование». Этим людям было даровано спасать в час бедствия израильский народ. Они не становились его постоянными правителями, но выступали во главе ополчения тогда, когда это требовалось. Видимо, в мирное время они могли разрешать споры (как и положено судьям), но никакой постоянной власти у них не было.

Власть они получали потому, что были избраны. Но не всеобщим, равным и тайным голосованием, которого тогда нигде еще не было: их избирал Господь. Но это совсем не значит, что власть сама падала им в руки: каждому из них предстояло на деле доказать своему народу, что воля Божья совершается именно в его действиях.

Первым судьей, о котором подробно рассказывает Библия, был Аод. По сути дела, это был террорист–одиночка. Тогда израильтяне жили под гнетом моавитян, и вот он пришел к моавскому царю, спрятав под одеждой короткий кинжал. Притворившись, что хочет сообщить правителю некую тайну, он добился аудиенции наедине, и, неожиданно выхватив левой рукой кинжал, убил царя, а потом выскользнул из дворца.

Выступить в роли судьи могла и женщина. Книга повествует о пророчице Деворе, которая подняла народ на борьбу против еще одного врага, хананеев. А другая женщина, Иаиль, убила в собственном шатре их военачальника, когда он спасался бегством от израильтян— хотя их никто не называл судьями, но они, по сути дела, и были главными победителями. Вдохновенная песнь Деворы стала единственным поэтическим отрывком в длинном прозаическом повествовании о судьях. Вот как воспевает она подвиг Иаили:

«Гость попросил воды —

она подала молока:

в чаше, достойной витязя,

сливки ему поднесла.

Взяла она колышек в руку,

молоток работников— в десницу,

ударила Сисеру!

Голову разбила ему,

пробила, проломила висок!

У ног ее рухнул, упал, лежит!

…

Да погибнут так все враги Твои, ГОСПОДЬ!

А кто любит Его— подобны солнцу,

восходящему в силе своей[37]!»

Казалось бы, эти первые победители на вид мало чем отличаются от современных террористов: они убивают вражеских царей, когда те и не подозревают об опасности. Но ведь и партизанская борьба оправдана, если она направлена на освобождение от сильного и жестокого угнетателя.

Одним из главных врагов израильтян были тогда мадианитяне, совершавшие постоянные набеги. И вот как–то молодой и ничем не примечательный парень по имени Гедеон обмолачивал собранное зерно. Он даже не решался сделать это в обычном месте, у всех на виду, и спрятался в давильне для винограда— так у него было больше шансов остаться незамеченным при очередном набеге. Но встретил он не мадианитян, а ангела, который назвал его могучим воином и сказал: «Господь с тобою!»

Но если Господь с нами, справедливо возразил Гедеон, почему же мы страдаем под натиском врагов? Ангел не стал ничего объяснять, просто ответил: «спаси Израиль от руки мадианитян; я посылаю тебя». Как мог поверить в такое молоденький паренек, ничем не выделявшийся из множества других? Но ангел убедил его с помощью самого понятного аргумента— чуда. Огонь, сошедший с неба, сжег мясо и хлеб, которыми Гедеон надумал угостить странного гостя, и так обычный обед превратился в жертвоприношение.

Гедеон поверил. Но начал он свой поход не с военных сборов, а с очищения собственного народа: он разрушил жертвенник языческому божеству Ваалу. Народ был ошеломлен и потребовал покарать юношу. Но его отец ответил: «если Ваал бог, то пусть сам вступится за разрушенный жертвенник». Людям нужен не идол, который нуждается в их защите, а подлинный Бог, Который силен их защитить.

И все–таки Гедеон медлил. Одно дело— разрушить жертвенник, с этим справится любой, и совсем другое— победить в битве. И тогда Гедеон попросил еще об одном чуде–доказательстве, и оно было ему дано. Он разложил на траве шерсть и попросил Бога явить ему Свою волю через росу: пусть в одно утро роса будет только на шерсти, а в следующее— только на траве. Так и вышло, и он стал собирать армию.

Но Господь предупредил его: «Народа с тобою слишком много, не могу Я предать мадианитян в руки их, чтобы не возгордился Израиль». Тех, кто был боязлив и не хотел идти на войну, надо было отпустить домой. Но и оставшихся было все же слишком много. Господь велел Гедеону вести свое войско к реке и там посмотреть, кто как будет пить: для битвы годились лишь те, кто лакал воду по–собачьи. Их оказалось всего триста человек, но и этого было достаточно. Господь хотел научить Свой народ: победу приносит не могучая армия, не хитрая дипломатия и не мастерская стратегия, а верность Господу, готовность полностью и безоговорочно исполнить Его волю.

Все войско разбилось на три отряда и ночью подошло к лагерю врагов с трех сторон. Каждый человек держал в одной руке трубу, а в другой— горящий светильник, спрятанный в горшке. По сигналу все разбили горшки и затрубили в трубы, и мадианитяне решили, что на них внезапно напало огромное войско, и во главе каждого отряда стоит трубач с факелом. Победа была не только полной, но и бескровной для израильтян— в начавшейся панике враги сами бежали, в суматохе убивая друг друга.