Во–первых, такие слова— это просто честность иоткрытость перед Богом. Мы все злимся на кого–нибудь, но знаем, что так вести себя неприлично, поэтому унас злоба принимает внешне самые вежливые, апорой и«благочестивые» формы. Есть даже шутка про двух церковных бабушек, которые ругаются, не поделив место вхраме: «Нет, это вас спаси Господи!» Мол, на самом деле права именно я, она моя обидчица, но ямолюсь за нее, видите!
Не так упсалмопевца (мы будем называть этим именем автора псалмов— не все их написал царь Давид, иавторы многих нам не известны). Он говорит Богу ровно то, что переживает, не пряча ничего за мишурой внешне благополучных слов. Льюис говорил об этом чувстве: «Это— досада, выраженная так свободно, бесстыдно, непристойно, как внаши дни ее выражают только дети»*. Библия ведь тоже бывает разной, она говорит не об идеальных, ао настоящих людях, со всей их страстностью иподчас злопамятностью. Да ипсалмы— это не слова Бога кнам, а, скорее, наше обращение кНему.
И вот тут кроется один очень важный урок. Мне отмщение, иАз воздам (Рим 12:19), сказал еще вВетхом Завете Господь, иэти слова Л.Н. Толстой даже вынес вкачестве эпиграфа ксвоему роману «Анна Каренина». Что это значит? Бог обращает эти слова кверующему человеку, чтобы тот отказался от самостоятельной мести своим врагам ипоручил ее Богу. Как раз об этом иповествует роман Толстого: муж не стал причинять никакого зла бросившей его жене, чтобы ее наказал Господь. И что же, Бог послал снеба молнию? Нет, сама, своими собственными поступками она завела себя втупик, приведший ее ксамоубийству.
В этих библейских словах Бог говорит человеку: не торопись. Ты не знаешь всех обстоятельств, не знаешь побуждений чужой души, не хочешь выслушать свидетельств вее пользу ине можешь судить ее поступки. Но Я, говорит Бог, могу это сделать. Мой суд праведен, иесли Я сочту, что нанесенное тебе оскорбление должно быть отомщено, то воздам обидчику за его грехи.
И псалмопевец по большей части именно это иделает: приносит свои страстные молитвы кБогу, чтобы Тот разобрал его дело инаказал виновных. Да, псалмопевец уверен всобственной праведности (как имы, когда нас сильно инесправедливо обидели), но, как правило, сам он не мстит, атолько молит об отмщении. Надо сказать, что такой подход— уже огромный прогресс для тех времен, когда считалось правильным не просто самому покарать любого обидчика, асделать это на глазах увсех итак сурово, чтобы больше никому не захотелось тебя обижать. Собственно, во многих закрытых мужских сообществах вроде армии или тюрьмы такое поведение приветствуется ипо сю пору.
И тут мы подходим кследующему открытию: псалмопевец вообще говорит не столько особственных врагах, сколько оврагах Бога. Это их он «ненавидит полной ненавистью», хотя вообще–то перевод тут не совсем точен, употребленное воригинале слово означает не столько эмоцию, сколько окончательное ибезусловное неприятие этих людей, отказ от какого бы то ни было общения сними. Нет, конечно, эти люди идля самого псалмопевца— враги. Но дело прежде всего не втом, что они лично ему чем–то не угодили, ав том, что они нарушают Божьи заповеди. И псалмопевец уповает вданном случае на Божью справедливость.
Конечно, тут есть очень большая опасность: мы всегда стоим за справедливость, когда она нарушена вотношении нас самих. Но когда бываем несправедливы мы, то часто даже не замечаем этого. И об этом тоже есть впсалмах: Господи, Боже мой! если ячто сделал, если есть неправда вруках моих, если яплатил злом тому, кто был со мною вмире… то пусть враг преследует душу мою инастигнет, пусть втопчет вземлю жизнь мою (7:4–6). То есть никаких двойных стандартов: призывая громы имолнии на чужие головы, псалмопевец готов будет подставить исвою, если будет за что.
Да, конечно, внаше время не принято говорить особственной правоте. Более того, христиане привыкли повторять, что все они великие грешники, заслуживающие наказания (хотя, если честно, не все говорят это искренне). Но вВетхом Завете этого еще нет. Надо понимать, что Библия была написана не водин день. Вней мы видим ступени, по которым постепенно восходило все человечество: прежде всего— избранный народ, Израиль, азатем иостальные, так называемые «язычники». На самой нижней ступени— Каин, который просто из зависти убивает родного брата Авеля, ана высшей— Христос, отдающий Свою жизнь для спасения всех людей. И псалмопевец, который снетерпением ожидает Божьей кары для грешников, восходит от одного кдругому. Он уже знает, что отмщение инаказание свершаются только по Божьей воле итолько за грехи— иэто уже очень иочень много.
Конечно, во многих местах Псалтири не видно того предельного смирения, которое будет явлено на Голгофе. Впрочем, ионо вПсалтири тоже есть, просто вдругих псалмах: скопище злых обступило меня, пронзили руки мои иноги мои. Можно было бы перечесть все кости мои; аони смотрят иделают из меня зрелище; делят ризы мои между собою иоб одежде моей бросают жребий. Но Ты, Господи, не удаляйся от меня; сила моя! поспеши на помощь мне (21:17–20). Неслучайно слова именно этого псалма вспоминают евангелисты, рассказывая оРаспятии. И, заметим, никаких призывов кмести здесь нет: страдалец только просит опомощи. Наверное, дело втом, что когда тебе действительно очень больно истрашно, то уже не думаешь омести, алишь оспасении… Но ине только вэтом дело. Псалтирь— это голос верующей души, разговаривающей сБогом, ив этом разговоре мы слышим разные настроения, видим разные ступени того самого духовного роста, окотором только что говорили. Именно это иделает Псалтирь универсальным сборником молитв на все времена: кто бы икогда бы ни взял ее вруки, обязательно найдет вней нечто очень созвучное своему нынешнему состоянию.
Но как же нам сегодня читать псалмы, которые нас так смущают? Вот, кпримеру, известный псалом 136, начинающийся словами: при реках Вавилона, там сидели мы иплакали. Кстати, вмоем отрочестве именно этот псалом висполнении популярнейшей группы «Бони–М» крутили на всяких школьных ипионерских дискотеках— никто ине догадывался, что это из Библии. Так вот, эта прекрасная иочень печальная песнь изгнанников, вспоминающих далекую инедоступную родину посреди чужой земли, заканчивается прямо–таки жуткими словами, обращенными кВавилону: Блажен, кто возьмет иразобьет младенцев твоих окамень. Даже если представить себе, что подобные слова говорит узник нацистских концлагерей вадрес гитлеровского Берлина, их все равно невозможно будет повторить счистой совестью: уж младенцы точно ни вчем не виноваты, разбивать их окамень— влюбом случае преступление. Впрочем, заметим: сам псалмопевец не собирается этого делать, он лишь мечтает, что на этих завоевателей найдутся другие, которые иотплатят вавилонянам за всё сделанное ими. Но все равно порадоваться такому зверству нам никак нельзя.
Христиане задумывались об этом уже очень давно, инашли на него ответ. Этот псалом висторическом плане говорит огороде Вавилоне, но Вавилон давно был разрушен, кнам он не имеет никакого отношения. Значит, нам он говорит опоработивших нас врагах. А кто наши главные враги?
Конечно, вистории ухристиан часто бывали вполне конкретные враги игонители, от императора Нерона до генсека Хрущева. Но главное зло, знали они— не то, которое нападает на тебя извне, ато, которое подтачивает изнутри. Настоящий Вавилон, пленяющий человеческую душу— это сатана, связывающий ее намертво цепями страстей ипороков. А потом он приказывает ей радоваться, как приказывали когда–то израильтянам настоящие вавилонские поработители… Так вот, блажен, кто сумеет уничтожить взародыше «вавилонских младенцев», то есть дурные помыслы, толкающие нас ко греху, пока они слабы ибеспомощны. Когда они победят ипленят нас, сделать это будет неимоверно труднее.
Такой прием называется «аллегоризацией»: конкретный материальный образ становится символом некоей духовной реальности, вданном случае, вавилонские младенцы— это дурные помыслы. Конечно, те израильтяне, которые пели этот печальный псалом на настоящих вавилонских реках, так его не толковали. Но мы, сознавая всю условность этой трактовки, вполне можем понимать псалом именно так. И тогда, читая этот псалом, мы будем видеть, как на протяжении библейской истории уточнялось среди людей понимание зла иметодов борьбы сним. Аесли нас все равно смущают эти слова— что ж, можно просто пропустить их. Группа «Бони–М», кстати, так исделала.
