– Сиди спокойно и не балуйся за столом! – раздраженно одернула внучку Матильда. – Почему ты не ешь?

– Так невкусно.

Бабушка подняла очи горе и недовольно сказала:

– А ты попробуй, вдруг понравится. – Забрав с тарелки Мод одну ракушку, она выудила из раковины очередного моллюска и отправила его в рот. – Видишь, как надо?

Мод скорчила рожицу и отвернулась.

– Ну что мне с тобой делать? – вздохнула бедная женщина.

Этот вопрос повторялся столь часто, что уже стал риторическим, и Мод не обратила на него никакого внимания.

– Мне надо выйти, – жалобно сказала она.

– А подождать нельзя? – прошипела Матильда. – Тебе что, два годика, что одну минуту потерпеть не можешь?

– Но это же будет гораздо дольше одной минуты, – резонно возразила Мод и поерзала на стуле, чтобы наглядно показать, насколько велика и неотложна надобность.

– Ну ладно, – сдалась бабушка, – только смотри не выставляй себя на посмешище, помни о манерах и постарайся вернуться побыстрее.

Мод вышла из-за стола чинно, как и подобает благовоспитанной молодой леди. Это было нелегко, поскольку девочке не терпелось побежать, но, как справедливо заметила бабушка, ни к чему было привлекать к себе внимание. А вот торопиться назад у Мод не было ни малейшего намерения. Можно потом сказать, что она просто-напросто заблудилась в лабиринте зданий Вестминстерского аббатства – это будет выглядеть вполне правдоподобно.

Уборную Мод нашла достаточно легко, и облегчить мочевой пузырь было делом нескольких секунд, ибо он был вовсе не так полон, как она заявляла. А потом, вместо того чтобы вернуться к бабушке, девочка направилась в Белый зал, где пировал король Ричард со своими вельможами, в числе которых был и ее отец.

Слуги сновали взад-вперед с блюдами: туда с горой дымящейся еды, обратно – с холодными объедками. Мод узнала угощение: точно такие же порции дельфинятины с гарниром из устриц и моллюсков в зеленом желе. В вечернем воздухе носился рыбный дух. Из Белого зала долетали раскаты смеха и звуки музыки. Девочка на цыпочках подошла поближе. Ей хотелось хоть одним глазком взглянуть на мужское царство, в которое ее не допускали.

Прокравшись вслед за слугой, который тащил поднос с огромной фаршированной щукой, она вошла в мир, который был удивительно знакомым, но в то же время чужим. Голоса тут звучали громче и оживленнее, однако изящество одежд и обилие оттенков, а также официальное расположение столов сильно напоминали женский зал. Король Ричард сидел в центре почетного стола, точно на таком же месте, как и королева Алиенора. Его рыжие волосы ярко пылали, и в своих церемониальных одеждах белого, пурпурного и золотого цветов он весь горел, как огонь. Придворные епископы расположились по бокам, похожие на драгоценные камни в сверкающем ожерелье. Уровнем ниже почетного стола сидели вельможи и знать, все в шелках и золоте. Если каждое из двух собраний было зеркалом другого, то, продолжая аналогию, следует отметить, что все происходящее сейчас в женском зале казалось блеклым отражением этого павлиньего многоцветия.

Мод стояла, прислонившись к боковой двери, и смотрела широко раскрытыми глазами, но все равно не могла вобрать все это пышное великолепие.

– Мне кажется, вас опять ждут неприятности, госпожа ле Вавасур, – шутливо произнес вдруг чей-то глубокий голос. – Позвольте поинтересоваться, миледи, что вы здесь делаете?

Мод подскочила и, оторвавшись от созерцания картины, которая резала глаз роскошью, уставилась на юношу – старшего брата Алена Фицуорина. Девочка знала, что его зовут Фульк, потому что бабушка и леди Хависа как раз обсуждали вчера, что ему предстоит посвящение в рыцари.

– Я пошла в туалет и потерялась, – оправдываясь, сказала она, храбро глядя снизу вверх на Фулька.

Юноша был рослый, намного выше ее отца, с копной блестящих черных волос и большими улыбающимися глазами, цвет которых трудно было определить в тусклом свете факела. Его нос был бы тонким и прямым, если бы не уродливая горбинка на переносице.

– Это ведь неправда, миледи. Вы, наверное, хотели посмотреть, что происходит в Белом зале?

Мод показалось, что ее поддразнивают, и огрызнулась:

– А если даже и так? Вам-то какое дело?

– Никакого, миледи, поскольку я ухожу нести ночное бдение, но вот другие… Вдруг они не захотят притворяться, что вас не замечают. Что сделает ваш отец, если увидит вас тут?

– Он не будет возражать.

Несмотря на столь храброе заявление, Мод в глубине души страшно перепугалась. Девочка прекрасно помнила, как было больно, когда отец однажды выпорол ее, и ей вовсе не хотелось вновь испробовать на себе родительский хлыст.

– Полагаю, вы знаете барона лучше, однако сомневаюсь, что он встретит вас улыбками и распростертыми объятиями. – Фульк взял ее за руку. – Пойдемте, госпожа ле Вавасур, позвольте мне сопроводить вас обратно в женский зал.

– Меня не нужно сопровождать! – отрезала она и стряхнула его руку. – Я и сама прекрасно найду дорогу.

– Не сомневаюсь, как не сомневаюсь и в том, что эта дорога будет очень долгой и извилистой. Леди вашего возраста и положения небезопасно бродить одной по Вестминстеру.

– Если бы я была мальчиком, вы бы так не говорили! Повезло мальчишкам!

– Ну… мальчиков… э-э-э… подстерегают иные опасности.

– Фульк? – вдруг раздался чей-то голос. – А я думал, ты собирался идти с братьями в часовню. Разве нет?

Мод подняла глаза и увидела незнакомого мужчину. Он был приблизительно такого же роста, как и Фульк, но значительно старше ее мучителя. В коротко подстриженных рыжеватых кудрях уже начинали пробиваться серебряные нити, светло-серые глаза смотрели внимательно и пронзительно.

– Собирался, милорд, но затем встретил госпожу ле Вавасур, которая пришла, чтобы краешком глаза взглянуть на пир.

Незнакомец нахмурился, отчего между его соломенными бровями залегли две глубокие складки, но, когда он заговорил, голос его был добрым:

– Дитя мое, тебе нельзя здесь находиться. Полагаю, ты пришла поговорить с отцом? – Он быстро оглядел зал.

Встревоженная Мод покачала головой.

– Нет, милорд, я только хотела взглянуть на пир, – повторила она, но на сей раз исполненным печали голосом.

Мужчина хмыкнул и поднял ей подбородок указательным пальцем, изучая лицо. Потом обратился к Фульку:

– Я отведу ее обратно к женщинам. Отправляйся на бдение, мой мальчик.

– Вы уверены, милорд? Мне и самому нетрудно это сделать.

– Уверен, – кивнул тот.

Фульк Фицуорин склонил голову – с некоторой неохотой, как показалось Мод, – и удалился.

Мимо пробежал слуга с поросенком на серебряном блюде. Мясо с хрустящей корочкой было окружено настоящим полем из зеленых листиков петрушки. В воздухе повис сочный аромат жареной свинины.

– Идемте, миледи. – Мужчина церемонно протянул ей руку.

– Но я с вами незнакома, – сказала Мод.

– Полагаю, несколько поздно сейчас беспокоиться о благопристойности, – иронично ответил он, – но я буду снисходителен. Итак, сударыня, позвольте представиться: Теобальд Уолтер, лорд Эмаундернесса. Я имею честь знать вашего батюшку.

Чуть поколебавшись, Мод положила руку ему на рукав. Лорд Уолтер был одет в котту из ярко-синей шерсти, мягкой на ощупь, словно пух. Лицо мужчины покрывали морщины и складки, как у отца, но менее грубые, и вообще, он казался более доброжелательным.

– Вы совершенно не похожи на отца, – с любопытством заметил провожатый, – разве что взгляд у вас как у него.

Мод наморщила нос:

– Люди говорят, будто я похожа на мать, но надеюсь, что на самом деле это не так. – В ее голосе вновь зазвучала непокорная нотка.

– Вы недовольны подобным сравнением?

Мод почувствовала, что он ждет ответа, и дернула плечами:

– Мама вечно сидела у себя в комнате. Даже когда она не болела, то все равно вела себя так, будто болеет. Папа страшно сердился и даже кричал на нее, но от этого становилось только хуже.

Лорд Уолтер нахмурился и ускорил шаг.