— Федор, бей по второму, а мы с земляком по ведущему.

Огонь открыли одновременно. Второй мотоцикл сразу вильнул влево и перевернулся. Другие мотоциклисты непрерывной очередью с ходу начали вести огонь вдоль дороги. Был ранен Васильев в левое плечо, но автомат не выронил. Виляющий из стороны в сторону и прыгающий на ухабах мотоцикл немцев затруднял Бодрову ведение прицельного огня. Перенес огонь по нему и Федор. Машина немцев крутнула вправо в кювет и перевернулась.

Сергей с экипажем стали разворачивать свой мотоцикл, когда сзади долетел звук пулеметной очереди. Это второй мотоцикл немцы поставили на колеса и с ходу повели огонь. Быстро вперед! Дорога полукольцом уходила вправо, немецкому пулеметчику не удавался прицельный огонь, а Федор был бессилен что-либо сделать. Сергей прибавил скорость так, что коляска с пулеметчиком то и дело повисала в воздухе на выбоинах дороги. За очередным поворотом резко затормозили, остановились, развернули пулемет; на прямую полосу грейдера выскочили преследователи. Пулеметным и автоматным огнем Федор с Сергеем в считанные минуты превратили вражеский дозор в груду металла и трупов.

Посадили раненого бойца в коляску, и вперед.

— У дубины два конца, — улыбаясь, резюмировал Федор.

К рассвету рота вышла к Западной Двине юго-восточнее Полоцка, переправилась по наведенному саперами мосту и к вечеру прибыла в расположение штаба 46-го укрепрайона. Там кипела работа по приведению в боевую готовность имеющихся долговременных огневых точек.

В штабе 11-й армии прибывшую роту оперативных войск НКВД встретили с распростертыми объятиями.

Здесь уже имелся приказ об организации службы войскового заграждения. Но в полосе армии для этого не было личного состава. Находившийся на территории Латвии 1-й заградительный пограничный отрад, 2-й заградительный батальон и подразделения 3-го мотострелкового полка оперативных войск НКВД были задействованы для прикрытия отхода частей и охраны тыла соседней 8-й армии.

Войска 11-й армии отступали к Западной Двине по дорогам, забитым людскими потоками. В этой обстановке резервная рота получила приказ создать на левом фланге три взводных КПП. Лютову поручалось сформировать для войскового заграждения батальон из отходящих и разрозненных групп пограничников и подразделений других войск НКВД.

Взвод старшего сержанта Бодрова в составе семнадцати человек получил задачу организовать службу контрольно-пропускного пункта на развилке проселочных дорог северо-западнее Витебска.

К выбранному месту несения службы с обеих сторон примыкала небольшая роща с крупными ветвистыми деревьями. Сквозь густую зелень почти не пробиваются солнечные лучи, даже в полдень здесь прохладно. Под ногами мягко пружинит прошлогодняя листва, то и дело слышатся обещания кукушки прожить каждому сто лет. Лощина с беззаботно журчащим ручейком рассекает рощу на две части. Впереди, метрах в ста, еще одна лощина с ручейком проходит параллельно опушке рощи; справа обе лощины соединяются воедино и тянутся до самого болота.

Задача наряда — проверять документы у всех без исключения лиц, задерживать шпионов, диверсантов, дезертиров и другой преступный элемент, граждан, не имеющих паспортов или других документов, удостоверяющих личность; одержанных направлять к командиру роты; регулировать движущиеся потоки граждан и военнослужащих, при этом пропускать войсковые колонны в сторону фронта.

Бойцы соорудили примитивный шлагбаум, отрыли землянку, на костре готовили пищу.

Землянка лишь по названию таковой являлась. Сначала произвели разметку площадки четыре на четыре метра; одной немецкой лопатой, работая поочередно, отрыли котлован на метр глубиной, посредине сделали углубление на полметра для прохода. Сверху из валежника и срубленных деревьев сделали стропила и обрешетку, набросали ветвей, положили брезент с немецкой автомашины, которого хватило почти на половину крыши. Неказистое сооружение, все на скорую руку, из подручных материалов, но в нем, главное, можно было отдыхать свободной от службы смене.

Сергей от души радовался событию. От начала до конца это была его командирская затея, теперь она воплотилась в реальность.

— Ничаво, — дал оценку Федор, — под брезентом будем хорониться от дождя, а от солнца укроет зеленая крыша.

Когда резервная рота вышла в расположение своих войск, все трофейное имущество и оружие личный состав сдал на склад укрепрайона. Но автомашины и мотоцикл Лютов сумел отстоять. Теперь без этого транспорта службу заграждения отдельно действующими КПП организовать было бы просто невозможно. Задержанных набиралось много и в короткие сроки. Все они на машине отправлялись под конвоем командира роты на батальонный фильтрационный пункт для выяснения личности. Мотоцикл использовался для связи и перехвата транспортных средств, пытавшихся в обход пройти в тыл мимо КПП. Шофером назначили Ивана Иванова. Он до армии работал трактористом, разбирался в технике.

День и ночь — бесконечные проверки, выяснения личности, нескончаемые объяснения причин отсутствия документов, уклончивые ответы, слезы, мольбы, просьбы, требования вызвать старшего начальника, угрозы изнуряли личный состав. Без документов наряд на свой страх и риск пропускал лишь женщин с детьми. Им помогали сесть на попутные автомашины, идущие в тыл.

Ежедневно через КПП проходили сотни граждан, большие и малые армейские колонны. Напряжение вызывала проверка документов у лиц командного состава, следовавших на индивидуальных транспортных средствах. Дело нередко доходило до угрозы применения оружия с обеих сторон, пока не установили листы фанеры с надписью углем: «КПП войск НКВД». Это действовало магически.

С первых же дней появились трудноразрешимые проблемы. КПП оказались оторванными от штабов частей и подразделений войск НКВД. Оперативная обстановка до них доводилась проезжающими или проходившими военнослужащими. Полученные таким путем сведения нередко оказывались противоречивыми: то немцы были где-то рядом, то о них еще и не слышали. Контакты с фильтрационным пунктом мало вносили ясность. Там работы и неразберихи было еще больше. Сергей систематически наблюдал, что КПП слева и справа обходят неизвестные лица. Он высылал пеший патруль или дозор на мотоцикле для их перехвата, удавалось задерживать одиночек, но остановить полностью неконтролируемое передвижение граждан оказалось не под силу.

На пятые сутки службы произошло чрезвычайное происшествие. Сергея разбудили винтовочные выстрелы. Он выскочил из землянки. По дороге в тыл на большой скорости уходила полуторка. Один боец лежал на дороге, другой на обочине. Второй-то и открыл стрельбу. Случилось непредвиденное. Двое красноармейцев находились возле шлагбаума. Приближалась автомашина с притушенными фарами. Бойцы вышли на дорогу, чтобы остановить ее. Автомашина сначала вроде бы притормозила, потом резко прибавила скорость, разнесла шлагбаум и сбила бойцов. Один из них угодил под колеса, другого отбросило в кювет. Преследовать уходящую машину было бесполезно.

Погибшего товарища бережно перенесли в тенечек около землянки, пододвинули под голову вещмешок. Все понимали: мертвому причинить неудобства уже нельзя, но все же…

Сергей смотрел на глупо погибшего бойца и не верил в случившееся. Он винил себя за то, что плохо проинструктировал, не сказал, что на дороге стоять нельзя, когда приближается автомашина. И вот нет человека. «Только что был, теперь труп, — рассуждал он. — Что изменилось? Вроде бы ничего, все на прежнем месте. Но был человек, теперь его останки. Говорят, есть душа. Но как жизнь с нею связана? И что же тогда жизнь? Где граница жизни? Для этого бойца остановилось время. Выходит, время — это и есть жизнь?»

Из удрученного состояния командира взвода вывел детский голосок. Перед ним стояла и радостно улыбалась белокурая, в светлом платьице симпатичная девчушка.

— Дяденька, а я вас знаю, — вдруг сказала она.

— А как меня зовут? — удивился он смелости девочки.