Конь генерала, странно захрипел, с удил срывалась густыми комками кровавая пена. Предводитель обеспокоено глянул на скакуна. Тот уже закатывает глаза, а на шее, как раз под челюстью налился крупный, с кулак размером, гнойный пузырь, видно слизь попала когда подошел близко к берегу. Генерал начал было слезать, ему то не так просто рукой все еще пытается вытащить на берег сотника, как вдруг веревка ослабла, вернее, даже провисла.

Замерев, воины следили за предводителем встревоженными взглядами, но ни один не рискнул слезть с коня и ухватится за аркан рядом с генералом. А тот уже начал отчаиваться: вытянуть не может и бросить тоже, от воинов помощи не жди, как же, слезут с седел…

Тут внезапно пара воинов набралась смелости, или глупости — отважились помочь, видно как страшный рев умолк, стало стыдно за минуты слабости, хоть и наемники — а все равно мужчины, ну а где же видано, чтоб воин как дитя прятался от врага? Короткие, длиннорукие всадники живо соскочили на землю, ухитрились даже лихо перебросить ногу через седло, вон, мол, какие удальцы, не то что вы, со страху хвосты поджали.

Предводитель стоял возле бездыханного тела могучего коня, услышав сзади шлепанье сапог по мокрому песку, не оборачиваясь, прокричал:

— Не подходить!

Всадники оба встали как вкопанные. Удивленно повертели головами, переглянулись.

— Что прикажешь делать, сейид? — спросил более рослый, и сообраительный.

— Видишь что случилось с моим Джохаром! — воскликнул предводитель сокрушенно. — Черная вода погубила его в мгновение ока! Если Сейфул еще жив — я вытащу его сам! А если нет — то хватит и одной смерти!

— Да, сейид, — кивнул торопливо всадник, отступил на полшага назад.

— Вернитесь в седла, — сказал он твердо, закинул веревку на плечо и налег всем телом.

Канат поддался, черный и маслянистый, он все удлинялся и удлинялся, каждый шаг требовал от генерала нечеловеческих усилий, вены на толстой шее вздулись, лицо красное, как жаровня, кажется пар так и повалит из широких ноздрей. Но начатого не бросал, руки намертво вцепились в аркан, будто вплелись прямо в конский волос.

В глубине снова зарычало, низко, басовито, земля под ногами заходила ходуном. Храбрость у всадников иссякла и они припустили обратно к коням, да так что только и видали их.

Генерал упал на одно колено, но тут же поднялся, потянул аркан к себе. Мускулы на руках закаменели, раскалились, налились кровью и уже болели от напряжения. Из черной слизи, испод корявых глыб выступили длинные темные фигуры, тихо пошли вперед, молчаливые и страшные, безгубые как жаба или вообще безротые, не разглядеть. До груди существо хоть и уродливое, но как человек, а от пояса — змей!

Генерал оскалился, до крови закусил губу. Сил в теле почти не осталось, и он закричал, вызывая в себе ярость, нагнетая во всем теле, пальцы уже совсем белые, крепче сомкнулись на тугой веревке.

Он рванул что есть сил вперед, с яростным криком:

— Всем отойти! Вперед не лезть!

Ноша внезапно утратила вес, он упал лицом в песок, что-то по ту сторону маслянистой пленки отпустило сотника. Генерал проворно потянул на себя, из воды показалась почерневшая, покрытая волдырями рука, и все… От плеча торчали наружу желтоватые кости, лохмотьями свисали измочаленные мышцы, будто там под водой их терзал какой-то зверь. Сейид отбросил веревку с омерзением, сплюнул досадно наземь:

— Те за кем мы шли, наверняка уже мертвы.

Анри открыл глаза. Под водой темно, кончика носа не видно. Руки натыкались на длинные ленты водорослей, скользкие, гниющие на корню, они расползались под пальцами, неприятно касались тела слизкими стеблями. Маркиз нырнул еще глубже, до самого дна, пальцами пробежался по гладким камешкам, взглянул вверх, в поисках просвета в темной пленке. Далеко-далеко впереди виднелся танцующий в воде световой столб. Лучи там проникали сквозь прореху в маслянистой пленке и радостными пучками светились, играли, подсвечивая мелких и прозрачных рачков, что тянулись к живительному свету. Анри тоже поспешно загреб руками, оглянулся на миг — Ситара плывет за ним, волосы развеваются черной кометой, почти сливаются с темными водами, так что кажется девушка и водная стихия — одно целое.

Воздуха в легких не осталось, внутри пекло огнем, выкручивало наизнанку, в животе судорожно дергалось, требуя вдоха. Анри с силой сжал зубы, в мозгу трещало и пульсировало, сердца билось все медленней, но каждый удар как молотом по голове, перед глазами темнело, но до поверхности рукой подать.

Анри выставил наружу лишь нос, жадно со свистом втянул ноздрями воздух, даже в мозгу закололо. Вот он глоток жизни! Но хоть и надышался всласть, а сердце все стучало беспокойно в грудину, выпрыгивало. Он услышал испуганные голоса оттуда с берега, и поспешил спрятаться за широкой спиной плавучего островка. Ситара как раз подплывала к просвету. Девушка спокойно вынырнула на поверхность, выдохнула остатки воздуха и только потом спокойно вдохнула. Анри вытаращил глаза, удивленно захлопал ресницами: Как такое может быть, он мужчина с громадными легкими, вон какая грудь широкая, а девушка его обставила. Мало что грудь у нее ходуном не ходит, так еще и улыбается хитро.

Анри осторожно повертел головой по сторонам, не видать ли врагов? Громадные глыбы, облепленные слизью, закрывают от взглядов с берега, черная корка на воде, иногда покрывалась буграми, пузыри с жутким звуком лопались, и тогда приходилось зажимать нос от невыносимого смрада.

То тут, то там виднелись небольшие просветы в мутной жиже, но и они постепенно исчезали, под натиском дрейфующих глыб. Гнилая затхлая вода подступала все ближе к лицу Анри. Зловоние становилось сильнее, от него в носу крутило, слезились глаза.

Чистой воды почти не осталось, Анри нырнул и проплыл еще несколько сотен ярдов, к другой обширной световой луже.

Слой маслянистой дряни тут сменился ровным покровом коричневых водорослей. Они покрывали поверхность воды толстой, зловонной коркой. По ней тучами ползали мелкие мошки, черные блестящие жучки. Крохотные панцирьки поблескивают на солнце как латы рыцарей, отливают красивой синевой, так и хочется прикоснуться. Анри улыбнулся: Значит, эта гниль не ядовита, жучки от нее не дохнут. Следом за маркизом вынырнула Ситара, отерла ладонью воду с лица, оправила волосы.

— Тут безопасней — радостно сказал Анри.

— Ты прав, — улыбнулась в ответ девушка, — но не следует задерживаться здесь надолго. Я чувствую их присутствие. Они где-то рядом.

— Кого? — спросил маркиз, удивленно повел бровью.

Из глубин донесся страшный рев, будто сотни горных львов одновременно разинули пасти, или вострубили могучие слоны. Вода в океане вскипела от яростного рыка, в небо ударили сотни, если не тысячи фонтанов. Один с треском и шипением пробил гнилую корку совсем рядом. В лицо полетели комья бурого. Анри проворно нырнул на глубину, подальше от смрадной слизи и плавучих холмов. Со дна шла волна такой лютой злобы, что сердце маркиза на миг остановилось, к горлу подошел комок. Вдалеке на самом дне блеснул в лучах солнца чешуйчатый змеиный хвост. Наги! — догадался Анри, но как же они плавают при свете дня? Ситара говорила…

Следом тускло сверкнул еще, и еще один. Они плыли к берегу, могучее войско подводных существ.

Вскоре зазвучало хоровое пение, голоса нечеловеческие, мертвые. У Анри вся кожа пошла пупырышками, по спине пробежал холодок. Вместе с Ситарой он вынырнул наружу, нужно вдохнуть, легкие жжет изнутри каленым железом.

Одна из глыб с треском раскрылась. Наружу свисают проржавевшие, громадные цепи, крюки вбиты в широкие каменные плиты, что уже наполовину погрузились в рыхлое тело глыбы. Сам же плавучий холм сплошь закрыт густым бурым мхом. Или может водоросли такие короткие и густые.

Анри заглянул внутрь, и еще не успел понять, что тревожит, как за ногу что-то дернуло, не сильно, но настойчиво. Он едва успел вскинуть руки, пальцы правой сомкнулись на ржавых звеньях, корявый метал больно оцарапал кожу. Но на плаву удержался, под воду не ушел.