Анри смотрел с утеса вниз, взгляд карих глаз становился все злее. Он на миг смежил веки и стиснул челюсти, представив, как это падать вниз с такой высоты. Смотреть вниз не хотелось, там распахнуло кривой беззубый рот ущелье, от высоты перехватывало дух, мир перед глазами начинал вращаться. Анри торопливо отступил от края пропасти, чтобы не свалится. Ноги его не слушались.

Взгляд маркиза еще раз пробежался по скрючившемуся телу горбуна. Тускло блеснули алым мертвые глаза, в них по прежнему светилось столько лютой злобы, что Анри поспешно отвернулся. Внимание привлекла уродливая рука, та, что плетью свисала вдоль тела, когда горбун еще дышал. Узловатые пальцы сжимали нечто небольшое. Анри пристально всмотрелся: в ладони мертвеца поблескивает черная как уголь вещица. И как ее не смыло ливнем, видно пальцы окоченели».

Анри наступил сапогом на уродливую кисть, ухватился рукой за холодные пальцы и с силой потянул на себя. Противно хрустнули кости, но хватки мертвец не ослабил. Держал точно живой, даже сильней. Сломай Анри горбуну палец при жизни — наверняка уже разжал бы руку.

— Что ж ты такой жадный, а? — пробормотал Анри, — отдай, тебе это уже не понадобится.

Горбун не собирался просто так расставаться с драгоценной вещью, Анри, недолго думая, подхватил лежащий неподалеку топор и вогнал лезвие в руку мертвеца. Секира рассекла плоть как гнилую тыкву, никогда прежде не видел Анри такого острого оружия! «Хорошо что он меня не задел».

Отделив уродливые пальцы от кисти Анри наконец смог разглядеть вещь, зажатую в кисти мертвеца: Черная как ночь пластина, маленькая правильной квадратной формы.

— Это что еще за штука? — почесал затылок Анри, но брать пластинку не спешил. Мало ли что может случиться, с этих колдунов станет. Их хлебом не корми — дай кому гадость сделать.

Глянцевая поверхность пластины манила, ладони так и чесались схватить загадочную вещицу. Не удержавшись Анри протянул руку и осторожно взял черный квадратик. Гладкая поверхность пластины оказалась теплой и шершавой на ощупь, а какая тяжелая! В разы тяжелее даже свинца или золота! Маленький квадратик оказался чуть легче громадной секиры, которой орудовал горбун. «Так вот почему его рука так висела! — догадался Анри. Зачем же он таскал эту пластинку с собой? Она же мешала сражаться…

Кроваво красное солнце поднялось над горами, вершины гор объяло багровое сияние. Каменные острия зарделись, точно стальные клинки в раскаленном горне. На каменную долину полился густой красный свет, а высоко в небе все еще клубились ошметки грозовых туч, мелкие и побагровевшие от ярости.

Анри заметил что лучи солнца не скользят по гладкой поверхности пластины, не отражаются от глянцевых граней, непроглядная чернота поглощала любой свет. Тонкие ребра выглядели угрожающе острыми, но на ощупь оказались тупыми, пальцы скользили по ним как по льду.

Что же это такое? Наверняка какая-то колдовская штучка, наподобие карты, что искала Леонор. «И чернющая, чернее угля. Кажется, что поверхность квадрата горит темным огнем, даже тепло от него идет».

Анри закрыл глаза и сосредоточился, вспоминая, как у него получилось с картой. Пластина отозвалась, завибрировала, а затем стала нагреваться. Анри помнил, как жгла руку карта, точно раскаленное докрасна железо. Пальцев не разжал, как и тогда с картой, держал крепко.

Мир вокруг замер, солнце на миг померкло, выдохся ветер. Анри испугано открыл глаза и тут вспыхнул яркий свет, до рези в глазах. Ослепленный маркиз торопливо зажмурился, перед глазами плясали разноцветные круги, от боли хотелось закричать, но он терпел. Также неожиданно как появился свет и исчез.

Анри медленно поднял веки и оторопел: под ногами узка полоска суши, а перед ним на тысячи лиг вперед простирался бескрайний черный океан.

— Это что еще за…, - сорвалось с губ маркиза.

— Темное море, — ответил сзади знакомый голос.

— Ситара! — от радости у Анри внутри все запело, ведь он считал девушку погибшей, а тут вот тебе. В груди забухало, Анри чувствовал что готов перевернуть мир, даже без точки опоры, о которой говорил Архимед.

— Я думал, ты погибла, — сказал он сильным, хрипловатым голосом.

— Я тоже, — ответила девушка. В синих глазах заблестели слезы радости. Ситара торопливо отерла мокрые щеки, обняла Анри за плечи.

Маркиз сладко зажмурился, как тигр на солнце, красивая темноволосая головка лежала на его могучей груди, что все еще часто вздымалась. Анри склонился над Ситарой, быстро, как жалит змея, чмокнул в лоб, прижался небритой щекой.

— Фу, какой колючий, — вывернулась из рук девушка, нахмурила брови.

— Извините, не успел прихватить бритву, — ответил Анри, широко улыбнулся. — Кто были те двое?

Ситару будто стеганули плетью, улыбка мигом слетела с лица, взгляд заострился. Бездонные синие глаза уставились куда-то вдаль, затем на Анри, потом снова вдаль. Маркизу стало не по себе от такого пристального взгляда, в груди закололо, дернулось.

— Что это? — тихо спросил Анри.

— Зло, тьма, — прошептала печально Ситара, — ты убил их, боже мой, ты их убил.

— А что мне оставалось! Я думал, они убили тебя! — голос Анри дрогнул.

— Теперь уже не важно, — Ситара опустила глаза, на лицо легла тень печали, — теперь в твоем сердце поселилось то Зло, которое они носили в себе. Это очень плохо, но обряд не завершен.

— Что за обряд? — спросил Анри с холодным спокойствием.

— Инициация. Ты должен избрать источник Жизни, и первое что ты совершил на этом Пути — убийство. Смерть ведет к Черной ложе, всегда ведет. Сила должна была изменить твое сознание, очернить душу. Но этого не случилось и я не знаю почему, — Ситара накрыла лицо руками, тяжело вздохнула, — я не знаю Анри.

— Я не хотел их убивать, — все так же спокойно сказал маркиз, — они не оставили мне выбора, или они или я. Может потому?

— Нет, — категорично сказала Ситара, — мотивы и побуждения конечно важны, но они не могут влиять на Силу. Если мы поджигаем стог, он сгорает дотла, и не важно, о чем мы думали разжигая пламя. Результат всегда один. Всегда, но не сейчас.

— Вот и хорошо, — Анри добродушно улыбнулся, — я не чувствую в себе никакого зла. Да немного не по себе, но это нормально, меня ведь хотели изрубить на кусочки.

— Хорошо то хорошо, — согласилась Ситара, но вдруг наморщила лоб, в глазах появилась осторожность, — но мы должны понять, иначе Сила может изменить тебя.

— Как изменить? — сохраняя спокойствие, спросил Анри, хотя на душе уже скребли кошки, от мысли, что может превратиться в нечто схожее с убитым горбуном или коротышкой.

— Не знаю как именно, но твой разум и сердце навсегда станут иными, старая личность, память умирают, пожираются Силой. Иногда меняется облик, — приглушено ответила Ситара, каждое слова она словно выдавливала из себя. — Я видела, как это бывает. Это очень печально.

Анри горестно вздохнул, от таких перспектив даже горло перехватило. Какой же дурак согласится, чтобы вместо него в его же шкуре жил кто-то другой, с другим умом и воспоминаниями? Что же тогда остается от Я? Выходит это то ж самое что умереть. От мыслей у Анри пошел мороз по коже, в животе неприятно кольнуло.

— Остается выжженная оболочка, — ответила Ситара на немой вопрос, — но если инициацию проводит один из магистров ложи, то память и личность сохраняются, правда, лишь поверхностно. Сила все равно берет контроль над личностью. Отношение к жизни, поступкам, мотивы действий меняются навсегда. Это словно яд отравляющий душу.

Анри поморщился.

— Ясно. А ты что собиралась сделать? Как проходит инициация в Белую ложу?

— Я не знаю, — произнесла Ситара так тихо, что Анри едва расслышал, — я могу поделиться лишь тем, что пережила сама. Я хотела отвести тебя к священному месту. Там ты мог бы сделать выбор.

Анри стиснул челюсти, от досады. Некоторое время боролся с желанием громко выругаться. На кон ведь поставлена его жизнь, какой он ее знает, и как ни прекрасна молодая волшебница, но не ее дело вершить за него судьбу. У каждого собственная жизнь, свои заботы…