— Мы не просим! И не требуем! Мы к Вам взываем! Что может быть естественнее объединения перед лицом общего врага? Пусть даже и двух заклятых врагов!

Седой бородатый гном встал из своего низкого кресла.

— Я не политик и не воин. Я торговец. Хотя торговля — это и есть наша политика. Я не хочу войны. И весь мой клан — тоже. Извиняться за свои слова перед тобой не буду. Я сказал — передам все в точности. Этого тебе довольно?

— Мне жаль, что мы с тобой не сошлись в мнении. — Гэенальд тоже допил свой бокал. — Может быть это и хорошо — нельзя все мерить только своей мерой. Я сказал все, что хотел. Тебя больше здесь ничто не держит — ни мое гостеприимство, ни твоя торговля. Не откладывай визит к Трону.

Наг-Арцог хмыкнул, но, тем не менее, церемонно поклонился, и вышел.

Вечер прошел плодотворно.

Гэенальд встал из кресла, налил себе сам еще один бокал вина и начал мерить залу шагами, полный самых дурных предчувствий.

Не прошло и часа, что показалось рыцарю весьма хорошим показателем для женщины в скорости набеливания носика, их провели в небольшую приемную.

К удивлению дес Хизе, кресла и скамейки в обшарпанной зале отсутствовали. Впечатление было такое, что стены никогда не штукатурили. Ни портьер, ни ниш… Бедному послу было даже негде спрятаться, чтобы отлить, не говоря уже про какой другой конфуз.

Их встретила весьма широкоплечая дама, без малейших признаков косметики, возрастом около сорока лет. Правда бюст, как отметил рыцарь, был весьма выдающийся. Хотя… За два месяца отсутствия общения с противоположным полом, даже плоская, как доска, фемина, произвела бы на дес Хизе неизгладимое впечатление.

Он учтиво поклонился, за ним и все остальные.

— Командиры приветствуют шемгора Вин Хорс! — произнес рыцарь.

— Я рада видеть у себя в гостях столь доблестных шемов! — сухо ответила Бейрара. — Что привело вас в Цитадель?

— Надежда на будущее! — бодро ответил аллик. — Мы хотим быть рядом, когда придет время битвы!

— Достойное желание! Сколь многочисленен ваш отряд?

— Восемьдесят шесть воинов, сударыня, — дес Хизе немного сбавил тон.

— Даже маленький ручеек, впадая в реку, придает ей скорость течения. Чем я могу вам помочь?

— Поговорить со мной наедине, месстрис!

Та пожала плечами, немного задумалась, потом ответила:

— Пусть будет так. Оставьте нас — обратилась она к своему караулу, а рыцарь дал знак своим. Через минуту они остались вдвоем.

— Месстрис Вин Хорс! Я прошу вас! Позвольте мне приблизиться и рассказать о великой тайне! — почти шепотом попросил аллик.

— Пожалуйста, — правительница была любопытна, как и все женщины.

— Вы разрешите говорить об этом, глядя в ваши прекрасные глаза?

— Да, но… не перебарщивайте, шемгор!

— Непременно! И, чтобы удостовериться в правдивости моих слов, вы позволите взять вашу руку? Стук сердца сразу скажет, лгу я или нет!

— Вы просите очень многое, шемгор! Я — невинная дева! А вы говорите такие вещи наедине, — начала кокетничать Бейрара. — Хотя, как вам будет угодно! Берите — провозгласила она подавая руку с поистине королевским величием.

Дес Хизе осторожно принял ладонь, и, глядя ей в глаза, очень тихо начал: "Duo ubera tua sicut duo, hinuli capreae gemelli…" (Песнь Песней, 7;13).

Через две минуты отважная воительница упала в обморок.

Дес Хизе едва успел подхватить ее на руки, и, не растерявшись, усадил на подоконник.

Расстегивать корсаж он не полез, решив ограничиться осторожным похлопыванием по щекам. Вскоре Бейрара Вин Хорс пришла в себя.

— Что случилось, шем? — слабым голосом спросила она у Дальента.

— Все в порядке, месстрис! Я начал вам читать слова одной древней истории… Подождите, я позову гронга, он у нас вроде лекаря! — рыцарь отошел к двери, и негромко окликнул приоткрытую дверную створку:

— Кло-Роску! Осмотри воительницу!

Гронг уверенно вошел в комнату, покрутил головой и двинулся к окну.

— Еще один ферк! — провозгласил малыш.

Вин Хорс непонимающе смотрела то на домга, то на дес Хизе.

— Может, объясните? — почти приказала она.

— Да, месстрис! — Дальент поклонился. — Я — аллик. Аллик Пятого Сына. Цвет нашего Алла — золотистый, как свет Лейсора. И могу накладывать печать на ярги. Теперь вы — мой ферк.

— Не может быть! — как и все остальные, Бейрара не поверила.

— Если гронг так говорит — значит, может! Прислушайтесь к себе!

Та на пару минут замолчала.

— Да, вы правы! Я не могу вызвать у себя злость за твою, шем, выходку!

— Теперь ты в Алле! Кло-Роску! Дай ей Святое Причастие!

Домг протянул флягу с вином и кусочек хлеба.

— Сие есть кровь и плоть господа нашего, Иисуса Христа, которого здесь называют Пятым сыном. Раз теперь в твоей душе горит его свет, то вкуси это, дабы принять таинство Посвящения и Причастия! — Дальент говорил серьезно и убедительно.

Вин Хорс послушно сделала глоток вина, отщипнула кусочек хлеба, прожевала и, наконец осознала то, что произошло.

— Да, теперь я чувствую! Чувствую себя сильнее и… спокойнее? Как будто кто-то большой, сильный и добрый, как мой отец, взял меня на руки и уже никто не посмеет меня обидеть!

— Женщина всегда более чуткие, чем мужчины — ответил Кло-Роску на невысказанный вопрос дес Хизе.

— Месстре аллик! — Бейрара четко, по военному поклонилась, восприняв случившееся как должное, без вздохов, охов, истерик, и сразу во все поверив. — Благодарю вас за оказанную мне честь — быть членом Алла! Что от меня требуется?

— Давайте об этом поговорим в более уютной обстановке! Желательно, где нет лишних ушей.

— Конечно, месстре! Зовите своих спутников, я провожу вас!

Вся команда дес Хизе расселась в большой, прибранной комнате на удобных креслах, диване и пуфиках. Бейрара сама принесла большую бутыль вина и несколько кубков. После того, как шемы слегка утолили жажду и начали разливать по второй, рыцарь перешел к делу.

— Итак, месстрис ферк Бейрара Вин Хорс! Теперь нас восемьдесят семь! Скажи, сколько сейчас людей в крепости и долине?

— Около двадцати тысяч! Еще только 25 день месяца Косули, а уже через шесть декад кормить их будет нечем. Почти десять тысяч находится в крепости, четыре тысячи — в нашей окрестной деревне, и поселке, что на берегу озера. За этот год построили еще три деревни, в двадцати — трицати лигах от Цитадели на той стороне Долины… Там сейчас по две тысячи беженцев. В основном — женщины, дети, старики. Беженцы идут и идут, сейчас, правда меньше… В округе извели всю дикую живность, держимся пока за счет хорошего урожая.

— Продукты на зимовку уже закупили?

— Еще нет. Собирались отправить обоз в Дюнгор в этой декаде, но Гильдия торговцев еще раскачивается.

— Сколько у тебя воинов?

— Городской стражи — двести шемов. По пятьдесят — в пограничных крепостях и в деревнях. Всего — шестьсот пятьдесят человек. На большее не хватает казны.

— А беглых шемов, которые сейчас протирают штаны по кабакам?

— Не имею понятия. Может две, а может и три тысячи. Тунеядцев полно, за соху их не поставишь, в кузню не загонишь, только и знают, что напиваться, да горланить песни! Хоть какой-то от них доход для трактиров, а значит и мне! Я просто не успеваю следить за всем!

— Теперь будет легче, — успокоил ее Вартф. — Наш аллик быстро наведет порядок!

— Очень на это надеюсь, — вздохнула она. — Быть владельцем имения — это одно, а хозяйкой, принимающей у себя неуправляемых голодранцев — совсем другое.

— В крепости есть гронги? — поинтересовался дес Хизе.

— Да, две небольших семьи, из клана Нур-Верруц. Через них мы ведем всю торговлю с Дюнгором, единственным нашим партнером. Хотя они заламывают такие цены!

— Ро, что скажешь?

— Нур из предгорий Цукши. Это клан с северо-востока, недалеко от двурогого Больда. Очень достойные гронги! А цены, уважаемая месстрис, вам заламывают в Дюнгоре! Претензий к Нур-Верруц у вас быть не должно!