— Они приближаются, — говорит Ангарад, и картайский клинок вздрагивает в ее руках. — Эвисорекс жаждет.

— В последнем я не сомневаюсь, — отвечаю я.

Глядя на смотрительницу, я вижу, что девочка боится.

Еще никогда она не сталкивалась ни с чем подобным.

— Айозоб?

Она возится с ключом.

— Надо ждать.

— А потом?

— Потом ключ сможет повернуться. Но дверь уже запирала нас здесь однажды. Ваш недруг… как там его звали?

— Молох?

— Молох. Он внес изменения в дверь, подстроив эту ситуацию. Она может уже не открыться. Он оказался очень хорошо осведомлен.

Я разглядываю черную вулканическую гряду, то же самое делает Ангарад.

— И что вам известно о Молохе? — спрашиваю я.

— Ничего, — отвечает Айозоб. — Он появился и взял нас в плен, убив нескольких смотрителей, чтобы убедить нас в том, что говорит серьезно. Молох действовал очень профессионально.

— Ничего, я тоже далеко не любитель, — отвечаю я.

— Но у вас теперь нет при себе демона.

— Кого?

— Демона. Который спас всех, когда когтистые твари набросились в первый раз. Он заставил их отступить и ударом распахнул дверь. Я думала, это был ваш демон.

— Ты ошибаешься. У меня не было демона, — отвечаю я. — С чего ты взяла?

— Дом все знает, — говорит она. — В прошлый раз вы вошли сюда вместе с демоном. И выпустили неистовую ярость варпа. Только потому вам и удалось выжить.

— Проклятие, о чем она говорит? — спрашивает Нейл.

— Айозоб, что конкретно ты имеешь в виду?

Я чувствую, что девушка совершенно сбита с толку, ее воспоминания о тех кошмарных событиях фрагментарны. Возможно, она приняла мои собственные психические силы за нечто более темное.

Айозоб испуганно переводит взгляд на черную гряду:

— Они возвращаются снова, Гидеон, что зовет себя Рейвенором.

— В прошлый раз ты назвала их Великим Пожирателем, Айозоб. Я слышал. Кто они такие?

— Будущее. Мы уже несколько раз сталкивались с ними, проходя через тринаправленную дверь. Они придут спустя три сотни лет. Бегемот.

— Что еще за Бегемот?

— Бегемот, Кракен, Левиафан.

— Айозоб?

Она всхлипывает и роняет ключ, после чего нагибается и начинает искать его в пыли.

— Империум содрогнется. Страшнее врага человечество еще не знало.

— И как же их называют? — спросил я.

— Пока никак, — отвечает девушка. — Но только пока. Она находит ключ и снова поднимается.

— Так, значит, мы в будущем? — спрашиваю я.

— Во всяком случае, так показывает дверь. Три или четыре сотни лет вперед. Время от времени мы видим их. — Она оглядывается. — Ох, они возвращаются.

— Малышка права! — рычит Ангарад.

— У меня всего восемнадцать зарядов, — произносит Нейл. — Как вы думаете, что произойдет, когда они закончатся?

— Айозоб, пожалуйста, попробуй открыть дверь! — приказываю я, прежде чем оглянуться на Нейла. — Есть у меня такое ощущение, Гарлон, что, выпустив семнадцатый, ты еще успеешь пожалеть, что не остался на борту Ведьминого Дома.

— Очаровательно, — отвечает он. — Я знал, что с вами всегда могу рассчитывать на обнадеживающий ответ.

Айозоб пытается повернуть ключ в замке, но тот не двигается.

— Дверь еще не готова, — говорит мне девушка. — Или же… в общем, она, может быть, никогда не будет готова.

— Прошу тебя, продолжай попытки.

Я жду. Нейл расхаживает вокруг меня.

— Гидеон, — спрашивает охотник, — вот если Ведьмин Дом погибнет, то как долго еще протянет эта проклятая дверь?

— Не знаю. Если ее существование привязано к Дому, то недолго. Очень надеюсь — молюсь даже, — что она не зависит от него.

— Ладно, будем считать, что вы меня успокоили, — усмехается он.

— Рейвенор! — внезапно встревожилась Ангарад.

Я оборачиваюсь и вижу то же, что и она: желтоватое, вытянутое облако пыли, поднимающееся над черной вулканической цепью. Оно медленно приближается к нам.

— В этот раз их еще больше!

— Пожалуйста, Айозоб, попытайся еще раз.

В этот раз, о чудо, ключ поворачивается. Дверь открыта.

Она открывалась еще трижды. Мы побывали в безлюдной, продуваемой всеми ветрами степи; посреди туманной, дюракрастовой долины, раскинувшейся под ночным небом, в котором истекало мерзостью Око Ужаса; и, наконец, в лесу белых гладких деревьев возле зеленовато-черного озера.

Здесь нет никакой прямой угрозы, нет чувства неотвратимой гибели, нет даже признаков жизни, если не считать странных деревьев и маленьких бледных ос.

Мы решили отдохнуть здесь пару часов. Но путь скоро придется продолжить, потому что я не могу точно сказать, как долго нам еще предстоит перемещаться между мирами, прежде чем мы окажемся во времени и месте, хотя бы приблизительно соответствующем нашему.

Но отдых нам необходим. Провианта у нас нет, а озерной воде доверять нельзя. Я проверяю ее при помощи своих систем и обнаруживаю, что она непригодна для питья. Это даже не вода.

Ангарад ложится и засыпает. Ее примеру следует и смотрительница, прислонившись к стволу гладкого дерева. Нейл бродит по поляне.

Здесь холодно. Шелковисто-серые небеса над белесыми ветвями деревьев усыпаны неизвестными мне звездами. Интересно, как далеко нас занесло? Какое количество парсек, лет? Да и наша ли это Галактика?

Я пытаюсь дать отдых своему сознанию, успокоить его ритуалами псайканы, установить полученные повреждения и избавить его от усталости. Размышления позволят мне хотя бы немного восстановить силы.

Но меня беспокоит мое тело, моя физическая жалкая оболочка, замерзшая, беспомощная и скорчившаяся в кресле. Как правило, системы жизнеобеспечения избавляют меня от подобных ощущений.

Я снова и снова возвращаюсь к словам Айозоб. Что за демон ей примерещился? Если ее слова содержат хоть толику правды, то у меня есть одно подозрение, хотя я ничего и не смогу теперь с этим поделать.

Если предполагать худшее: «надев» Бэллака, я обнаружил в его сознании искусственные изменения, которых не находил там, когда осматривал его раньше. «Надевание» позволяет взглянуть на человека совсем иначе, глубже. В тот момент я был слишком занят — слишком напуган, — чтобы уделить этому положенное внимание, но сейчас, имея возможность относительно спокойно поразмышлять, я вспоминаю…

Это был блок. Искусственно воздвигнутый, практически необнаружимый барьер — невероятно сложный элемент ментальной архитектуры. Его назначение заключалось в том, чтобы некая часть сознания Бэллака оставалась невидимой для меня. Я и прежде в своей жизни встречался с подобными трюками, причем в данном случае велико сходство с техникой, разработанной в Когнитэ и именуемой Черной Дамбой.

Что он скрывал за ней? Связан ли он с этой ноэтической школой? Сам ли он установил Дамбу, или кто-то возвел ее, не спрашивая его разрешения?

Мог ли Бэллак оставить след, обнаруженный мной в ментальном пространстве Мауд Плайтон? Неужели все это время он прятал демона в своем сознании?

— Гидеон? — Нейл приблизился к молчаливо стоящему креслу.

Поверхность модуля жизнеобеспечения была исцарапана и помята, и казалось, будто его прогнали через пескоструйную машину. Пробоины были заполнены загустевшей субстанцией.

— Гидеон?

— Гарлон? — прохрипели в ответ вокс-динамики Рейвенора.

— Вы спали?

— Думаю, да. Наверное, именно этим я и занимался.

— Тогда прошу прощения. Точно сказать не могу, но… — Нейл огляделся вокруг. Ангарад, точно кошка, свернулась на земле и дремала. Смотрительница казалась ребенком, заблудившимся в каком-то сказочном лесу. — Уже около трех часов. На самом деле это только предположение, поскольку мой внутренний хронограф ведет себя довольно забавно, но что-то подсказывает, что прошло уже три часа. — Он поглядел на небо. — Становится все темнее и начинает холодать.

— Значит, пора снова воспользоваться дверью, — ответил Рейвенор.

— Как вы думаете, она и в самом деле может отправить нас домой? — спросил он.