Кыс отпустила его и отошла в сторону. Салдон сполз по стене до сидячего положения, а его голова завалилась набок.

Шолто Ануэрт стоял в дверном проеме и просто смотрел. Он смотрел так, будто его все это не касалось, будто мир для него стал совершенно непонятным местом.

Кыс прошла по камере и подобрала палочку актуатора, которую выронил Брейд. Она поиграла с настройками, задействовала ее, и наручники автоматически расстегнулись, свалившись. Она бросила палочку Ануэрту, и он поймал ее.

— Снимай свои кандалы. Поживее.

Он заморгал и подчинился. Кыс обыскала тела. Кроме разменных монет и пачки лхо, у них ничего не нашлось. Пэйшэнс взяла один из пистолетов — небольшой, обтекаемый лазган — и запасную энергетическую ячейку.

Ануэрт освободился.

— Что… что принадлежит теперь? — спросил он.

— Надо выбираться отсюда, — сказала Кыс.

— Я не заслуживаю… что говорить, я ведь опозорил свою службу вам и вашим друзьям. Я никогда не подразумевал озвучивать никаких материализмов, когда заключал свою договоренность с вашим господином на большой серьезности. Но они сделали мне больно. Они избили меня и…

— Замолчите, — сказала Кыс. — Пожалуйста, отвернитесь к стене.

Он подчинился. Кыс стащила через голову разорванное платье. Брейд и Салдон были слишком крупными, чтобы их одежда могла ей подойти, но пиджачный жакет Салдона, если его застегнуть, выглядел на ней как пальто. Она убрала пистолет и энергетическую батарею в карман и взяла в левую руку жезл.

— Пойдем, — сказала она. — Делай все, что я приказываю, и не разговаривай.

Ануэрт кивнул.

Ее губы все еще странно покалывало от произнесенного ею странного слова. У Пэйшэнс возникло неприятное чувство, будто она начинает понимать, что же происходило в административных башнях Юстиса Майорис. Если она права, то масштабы бедствия ужасающи.

Она выглянула в холл. Простой коридор, по обеим сторонам которого тянулись запертые люки других камер. И никого вокруг.

Потащив за собой Ануэрта, она закрыла свою камеру и двинулась вперед.

На востоке таяли последние клочья грозы. Моросил легкий дождик, силы которого едва хватало, чтобы сигнальные столбы продолжали вспыхивать. Сгущалась вечерняя мгла.

Нейл спустился по лестницы от железнодорожной станции, выйдя на пустынную улицу. В этот час не было даже зонтоносцев. Он спрятался от дождя под стеклянным навесом и в свете ближайшего уличного фонаря включил свой вокс. Впереди, на фоне вечернего неба выделялись огни окон башни Администратума.

— Это Нейл. Есть что-нибудь?

— Нет, Гарлон. По-прежнему ничего.

— Я на подходах к башне. Если потребуется, буду ждать всю ночь.

— Принято. Я сообщу, как только что-нибудь узнаю.

Нейл убрал вокс и уставился на огни.

— Давай же, Пэйшэнс, — пробормотал он. — Давай, девочка. Подай нам знак.

Хотя ей и было крайне неприятно в этом признаваться, но Кара начала подозревать, что Белкнап знал, о чем говорил. Было что-то бесконечно умиротворяющее и успокаивающее в огромном здании Экклезиархии, залитом светом свечей.

Ночные моления должны были начаться уже через несколько минут, и паства постепенно собиралась. Понимая, что священнослужителям не понравится, если прямо посреди мессы кто-то начнет разговаривать по воксу, Кара вышла в вестибюль и сделала звонок.

— Это Кара. От Пэйшэнс что-нибудь поступало?

— Боюсь, что нет, — сказал я.

— Знаете, я просто хотела предупредить, что примерно ближайшие полчаса мой вокс будет выключен.

— Почему?

— Я решила сходить на ночные моления, — сказала она. — Не хотелось бы испортить церемонию.

Пауза.

— Что-то не припомню, чтобы ты когда-нибудь ходила на ночные моления, Кара.

Она неожиданно почувствовала себя неловко.

— Я просто… просто почувствовала, что должна это сделать, Гидеон. Белкнап предположил, что обращение к вере может положительно сказаться на моей душе и помочь в выздоровлении. Мне кажется, он очень старомоден. Как бы то ни было, но его идея мне понравилась. Ведь большую часть времени я веду себя как самый обыкновенный язычник. К тому же благословение нам всем сейчас не помешает, верно?

— Думаю, ты права. Но, Кара, ты мне что-то недоговариваешь.

— Нет, — рассмеялась она. — Не глупите.

— Есть в твоем голосе что-то такое…

— Честно, Гидеон. — Она заглянула в брошюру путеводителя, которую взяла с ближайшего столика. — Просто я пытаюсь решить… решить, молиться здесь, в великом темплуме, или в прилегающей ризнице.

— Что ты только что сказала? — спросил я. Карл и Зэф уставились на меня.

— Я только сказала, что пытаюсь решить…

— Нет, самое последнее. Ты сказала «ризница»?

Заэль спрыгнул с дивана и встал рядом со мной.

— Да, старая ризница. Согласно этому путеводителю, она примыкает к великому темплуму, но гораздо старше его. Меня это очень впечатляет.

— Я же говорил вам, — забормотал Заэль. — Говорил. У меня был сон.

— Кара? — произнес я по связи. — Объясни мне, почему ты отправилась туда?

— Потому, что Белкнап…

— Нет, Кара. Конкретно в это место. Ты говоришь, что находишься в великом темплуме. Он ведь расположен в общем блоке А?

— Да. А в чем дело?

— Почему именно туда?

Кара на том конце линии замялась.

— Белкнап предложил мне сходить в храм ради спасения души. Вот я и подумала, что раз уж идти, то идти в самый большой. А это здесь. Великий темплум. Гидеон, я сделала что-то не так?

— Нет, — ответил я. — Возможно, ты, наоборот, поступила очень правильно. Кара, раз уж ты там, можешь сделать кое-что для меня?

— Все, что угодно.

— Сходи в эту старую ризницу и оглядись. Только оглядись.

— Хорошо. А могу спросить, почему?

Я понял, что ясные глаза смотрят прямо на меня.

— Скорее всего, ничего такого. Просто странное совпадение. Но есть шанс, только шанс, что мы испытываем на себе некоторое влияние судьбы. Это может быть нечто предопределенное. Кое-что, что Заэль видел во сне.

— Ясно. Что ж, сделаем.

— Просто проверь это ради меня. Если Бог-Император или Его агентство распределения удачи решат нам улыбнуться, мне бы хотелось этим воспользоваться. Как я уже говорил, благословение нам сейчас действительно не помешает.

— Я проверю и вскоре перезвоню вам, — сказала она и отсоединилась.

— Что это было? — спросил у меня Карл.

— Я скажу тебе, если что-нибудь получится, — сказал я. — От Пэйшэнс все еще ничего?

Карл покачал головой.

— Тем не менее, кое-что удалось узнать, — сказал он. — Я весь вечер прогонял присланные Кыс материалы через свои вспомогательные когитаторы, пытаясь перевести их или выцепить из них хоть какой-то смысл.

— И?

— Все еще остается бессмыслицей. Абсолютной. Случайный набор знаков. Кроме…

— Чего? — спросил Зэф.

— На этом сгорели вспомогательные машины. Полностью обнулился привод индексации. Обе машины умерли у меня на руках пять минут тому назад.

Четверо мужчин в темных костюмах прошли мимо, грохоча ботинками по каменным полам. Как только они скрылись из виду, Кыс и Ануэрт вышли из укрытия и направились дальше. Кыс не была уверена, был ли тому причиной страх или просто твердая решимость подчиняться ее приказам, но Ануэрт вел себя крайне тихо. Он скользил от одной тени до другой, следя за каждым ее жестом. Кыс захотелось извиниться перед ним. Весь рейс она ненавидела его и только теперь поняла, насколько трогательно он был им предан. Из-за них он вынес все эти страдания.

«Я вас вытащу, — решила она. — Я отведу вас в безопасное место, капитан Ануэрт. И это действительно самое меньшее, что я могу сделать».

Они пробирались по темным коридорам анклава секретистов. Незаметно скользили мимо распахнутых дверей, за которыми были комнаты, где суровый персонал трудился за консолями информационных систем, где люди в защитной одежде склонялись над листами бумаги, разложенными на подсвечивающихся снизу стеклянных столах… проходили мимо комнат, напоминавших библиотеки, комнат, куда пневматическая почта доставляла цилиндры с сообщениями в стойки для операторов, которым предстояло их открыть и отсортировать.