Немецкие патрульные часто задавали вопросы по справочнику, но Отто ни разу не слушал, чтобы Иван по справочнику ответил: «Пожалуйста, господин офицер».

От немецкой казармы до матвеевского дома пять минут ходьбы. Отто много бы потерял, если бы однажды Матвей сказал ему: «Солдат, что тебе от меня нужно? Не приходи ко мне больше». В доме русского тоска Курца размягчается.

Матвей видит, как Отто входит во двор, как на крыльце обивает снег с сапог. Они улыбаются и кивают друг другу через стекло. Отто говорит по-русски «здравствуй», Матвей отвечает «гутен абенд». Шофер поправляет: «не гутен абенд, а гутен таг», Матвей знает, что говорить нужно «гутен таг», но исправляться не будет. «Я знаю, — говорит Отто, — ты не хочешь говорить по-немецки». В ответ Матвей говорит, что, когда он приедет в Германию, как Отто в Россию, он будет учиться говорить по-немецки.

— Матвей, ты очень хитрый дипломат.

Шофер выкладывает на стол хлеб, маргарин, сахар — это лично для Матвея, а соль, нитки, аспирин, спички — для торговли. Немецкие солдаты дают заказ на вязаные рукавицы и носки. Они не знали, что в России такая холодная зима, они думали, что тридцать-сорок градусов мороза бывает только на Северном полюсе. Некоторых интересуют еще свежие яйца, шпиг, самогон.

У Матвея валится на бок сарай. Все хозяйство на гвоздиках, веревочках, подпорках. Он содержит козу, которая не дает молока, но русский верит, что молоко появится, как только война закончится. Иногда Курц произносит длинные наставительные речи. Матвей их плохо понимает, но соглашается. Курц говорит о том, что важно иметь во всем порядок, фразу «Матвей, ты совсем плохой хозяин» произносит так часто, что Матвей может произнести ее целиком: «Ду бист ганц шлехтер вирт».

Отто радует, что Матвей научился произносить эту фразу. Поэтому он верит, что со временем Матвей может стать хорошим хозяином.

Отто стал философом. Он понял, что в этом дрековом мире нельзя иметь семью, заботиться о доме и думать о будущем. Даже здоровье нельзя иметь, потому что тебя сразу куда-нибудь мобилизуют, а потом спишут, когда станешь инвалидом или трупом. У власти стоят люди, которым нужно, чтобы все остальные были идиотами, и эти идиоты — его товарищи по службе. Они относятся к службе, как молодые священники. Они хотят, чтобы рейх победил, как будто они сразу станут важными птицами. Но никогда не было так, чтобы солдаты с войны возвращались важными господами.

Берлинский шофер уже знал: на этой войне он относится к числу ее жертв, а не героев.

Утро капитана Мясоедова, где бы он ни просыпался, — в лесной землянке, на крестьянской перине, в стогу сена — начиналось с натужного кашля и прохаркиваний, с изготовления махорочной козьей ножки и ее раскуривания. Несколько местных людей были обременены заданием доставать для него табак. Всюду капитан носил свой запах табака и псины, не искореняемый ни зимой, ни летом, ни хорошей баней, ни чистым бельем. Осмотрев небо, сообразившись с обстоятельствами, он извлекал из кобуры пистолет. Все, кто был с ним в это время, выкатывали посмотреть, как капитан будет стрелять в брошенную в воздух монету.

Капитан попадал.

Такие, как капитан Мясоедов, часто нравятся бабам. Они надеются рядом с ними найти надежную защиту в обмен на свою ласку. Однако в его обхождении с женщинами было что-то чудаковатое. Как бы ни был пьян и настроен, он всегда требовал, чтобы баба легла «как полагается», расставила ноги и «не слюнявила и не хваталась руками».

Одно время была у капитана постоянная сожительница Маруся Петухова. Она считала, что Мясоедов с нею спит так, как учат спать партийных. Что-то не нравилось капитану в Петуховой. Что? Додумывать все было не с руки, отправил ее с заданием в Струги Красные. Там ее и повязали. Там она и сгинула навсегда в гестапо. Там она заявила на допросе, что скоро всем фашистам придет конец. При этом она думала о товарище Мясоедове.

Отто Курц вез во Псков обер-лейтенанта Габе.

— Вы знаете, — спросил офицер, — что тут, где мы сейчас проезжаем, день назад русские разбили машину? Убили двух солдат и сняли с них сапоги и шинели?

— Они убили их из-за этой одежды? — спросил Курц.

Габе повернулся к шоферу всем телом и прокричал:

— Они убили их за то, что они немцы!

Разговор на этом прервался.

На командном совещании в Пскове говорилось, что коммунисты Москвы прилагают все силы для того, чтобы поднять восстание в тылу немецкой армии. И кое-каких результатов они добились. Они восстанавливают органы власти, которые существовали до прихода вермахта, намерены на оккупированной территории проводить продовольственные заготовки и даже проводить подписку на заем, который должен дать им деньги на продолжение войны. И — что вызвало оживление в зале — они берут в обмен на облигации, выпущенные Кремлем, немецкие марки.

Матвей еще пьет чай и отдыхает от ночных сновидений — из-за болей в желудке он плохо спит, — а в дверь уже стучит разный народ: не нужно ли чего-нибудь продать, или купить, или обменять… Матвей сейчас на базаре не стоит, он торговлей управляет. Он пьет чай с сухой макарониной и думает. Потом поручает одному продать одно, а другому — другое. Цены никогда не устанавливает. Взявший товар может исчезнуть навсегда. Матвей не станет его разыскивать. Кто-то Матвея может надуть, а кто-то другого оговорить. Матвей никогда не имеет дела с теми, кто хоть раз его обманул. Не потому, что он мстителен, а потому, что они Матвея запутывают в лишние соображения. Он так и говорит: «Иди, иди, не путайся тут».

Из разговора Отто с Матвеем:

— Матвей, скажи своим друзьям, чтобы они приходили за товаром в определенное время.

— А я знаю, когда нужно приходить? Кто его знает, когда товар принесут, когда его купят.

— Но почему ты не устанавливаешь цену? Тебя каждый может обмануть.

Матвей долго думал над этим вопросом. В таких случаях Отто говорит: «За это время может вылупиться цыпленок». В следующую встречу Матвей доложил о результате своего размышления:

— Цена у каждой вещи разная. Потому что одному она дешево досталась, а другому дорого. Потому каждый стоит на своей цене.

Устроившись в избе около окна, капитан Мясоедов целый день писал письма:

«Запомни, что с этого дня твое имя „Роза“. Тот, кто знает твое имя, может передавать тебе задания и получать от тебя донесения.

„Роза“, попробуй разведать численность фашистских войск в Опочке, их расположение, количество орудий, танков и другого вооружения.

Собирай сведения о воинских колоннах и грузах, проходящих через Опочку, записывая бортовые номера автомашин.

Помни, немецкие письма, газеты, документы представляют для нас большую ценность. Собирай их и передавай нашему связному.

Будь осторожна. Все записи храни в надежном тайнике.

Знай, что Родина не забудет тебя.

Желаю успехов. Капитан М.»

Мясоедов написал 17 таких писем. Ему надоело придумывать новые клички: «патрон», «винтовка», «боек», «курок» и пр. были им уже использованы. В 18.00 он выехал на санях с бойцом Кудряшовым и колхозником Захаровым (отцом Ольги Захаровой) в деревню Филистово. Там они крепко надрались бражкой и судили бывшего председателя колхоза «Путь Ильича» Сухорукова — новая власть назначила его старостой. Сухоруков поклялся, что будет выполнять приказы только тов. Мясоедова, о чем была у старосты взята подписка. Староста тоже напился.

Когда Матвей дает козе клок сена и веники, заготовленные в общем-то для бани, он обдумывает три перспективы:

зарезать козу на мясо;

продать ее или обменять на что-нибудь, например полушубок: зима больно морозная;

продержать Зайку до весны, а там она, может, начнет давать молоко.