Валя сновал взад и вперед по кухне и время от времени тревожно заглядывал в корыто.
У Клюева решили собраться к десяти часам, сейчас уже девятый час, а стирка в самом разгаре.
— Мам! Ты посмотри-ка, как поздно уже. Ты бы поскорее. Через Волгу-то страшно идти будет.
— А я не боюсь.
— И метель вроде поднимается. Снег-то какой идет… И что это ты в праздник затеяла!.. Мам, ты бы кончила, а?
— Ну, скоро ты от меня отвяжешься или нет? — не вытерпела, наконец, Валентина Васильевна.
Валя решился на последний шаг:
— Мам! Ты иди. А я достираю…
Белье мать достирала сама. Ушла она, когда часы показывали без четверти десять.
Как только за ней закрылась дверь, Валя заметался, как угорелый, от зеркала к умывальнику, от умывальника к утюгу.
Провел утюгом по штанине — и блестящая полоса. Провел еще раз утюгом — и еще полоса! Черт с ними, придется надевать неглаженые.
Уходя, он, на свою беду, сильнее, чем следовало, хлопнул в кухне дверью.
В кухню высунулась Валька. Высунулась и вопросительно уставилась на него. Валя со смущенным видом застегнул пальто, покашлял в кулак.
— Я к бабушке. В Ершовку.
— А с матерью что же вместе не пошел? — удивилась Валька.
— Да я только сейчас надумал. Бабушка обижается — давно у нее не был. Я сегодня вернусь, часиков в двенадцать. Дойду и сейчас же обратно.
— Ты бы ключ взял. Я спать буду, а наши не вернутся еще, небось. Назвонишься у дверей. Я крепко сплю.
Валя взял у Вальки ключ, зачем-то сказал «до свидания» и ушел.
…А минут через десять вернулась вся засыпанная с ног до головы снегом Валентина Васильевна.
— Метель, — сказала она, развязывая платок, с которого посыпались толстые снежные пластинки. — Метель поднялась. В городе-то еще ничего, а на Волге, как в степи. С ног валит. Вот вернулась…
— Батюшки! — всплеснула Валька руками. — А Валя-то следом за вами пошел!
— Как следом? Куда?
— Да в Ершовку же!
— Зачем в Ершовку? Ты что-то путаешь! Он туда и не собирался!
— Честное слово, пошел! Сам мне сказал: бабушка обижается, давно у нее не был. Вот он и надумал.
— Вот наказание! Ведь не дойдет же!.. Заметет по дороге! И давно ушел?
— Да вот сию-сию минуточку! Ну, минут десять назад. Я за это время только Василька в кровать с дивана переложила да в комнате прибрала немножко…
Валентина Васильевна торопливо завязала платок.
— Слава богу, далеко еще не успел уйти. Побегу догонять.
— Вы ж замерзли! Нос-то совсем синий! И платок-то, смотрите, мокрый весь… Уж лучше давайте я догоню… Я бегом!
И Валька, не дожидаясь ответа, рванулась к вешалке, натянула на себя тулупчик, шапку. Валентина Васильевна только и успела сказать:
— Ты б валенки мои надела!
Валька уже с лестницы крикнула:
— Да они велики, небось! Пятки на чулках продеру…
Валентина Васильевна, закрыв за Валькой дверь, увидела стоявшего в коридоре в одной рубашонке Василька.
— А где Валька? — спросил он.
— А ты почему не спишь?
Валентина Васильевна подхватила Василька на руки, унесла в комнату и, пристроившись вместе с ним на диване, стала тихонько напевать:
Ходит дрема
Возле дома,
Бродит сон
У окон…
Василек сердито запыхтел и недовольно сказал:
— Я на этом диване сегодня уже один раз укачивался.
Подумал-подумал и стал шепотком подпевать.
Валентина Васильевна засмеялась, покрепче прижала к себе Василька. Он засопел, уткнувшись ей в плечо, и Валентине Васильевне вдруг вспомнилось очень далекое и очень тревожное.
Вспомнилось, как бежала она по страшной затемненной улице, а где-то невдалеке рвались бомбы, и по железным крышам прыгали осколки…
Господи, как хорошо-то, что ничего этого больше нет…
Валентина Васильевна прижалась намерзшейся на холоде щекой к Василькову лбу и незаметно для себя задремала.
«Хо-дит дре-ма воз-ле до-ма, бро-дит сон у окон», — напевал кто-то рядом тихонечко-тихонечко.
Метель
Когда Валька выбежала на улицу и огляделась по сторонам, она только плечами пожала — какая же это метель!
Просто падает обыкновенный снег.
Только уж очень густо падает. Перед глазами словно занавес.
Падает, падает сверху этот занавес и все никак не может упасть, даже голова от него кружится. Так и хочется раздвинуть его руками. Как бы Валю не проглядеть…
А может, и проглядела уже?.. Ведь минут десять уже бежит вниз по взвозу, а Вали-то и нет.
Валька остановилась и громко позвала:
— Ва-а-ля!
Позвала еще раз, подождала. Махнула рукой и снова побежала вниз, к берегу.
На берегу ее встретил ветер, с такой силой хлестнул по лицу снежной плеткой, что Валька чуть не задохнулась.
Она остановилась, повернулась спиной к ветру и снова позвала:
— Валя!
Снова никто не ответил.
Где же тут дорога-то через Волгу?
Кажется, она начинается у старой билетной кассы, что всю зиму стоит заколоченная. Где же эта касса? Разве разглядишь? В городе-то хоть фонари светятся, а здесь совсем темно, и снег вдобавок по глазам хлещет…
Ага! Вот она, касса! Валька нащупала руками деревянную стенку и угол какой-то будочки. Значит, теперь прямо по льду.
Только скорее, скорее, а то этот глупый Валя уйдет еще дальше…
Валька ступила на лед.
Лед прятался под толстым слоем снега, в котором ноги тонули выше щиколоток.
«Глупая, глупая, — отругала себя Валька, — не догадалась взять лыжи!»
Но, кто же знал, что Валя за какие-нибудь десять-пятнадцать минут уйдет так далеко!..
Снег так сильно бил в лицо, что щеки и лоб одеревенели…
Идти было так трудно, что хотелось плакать. Но Валька только всхлипывала иногда и все бежала, бежала…
Несколько раз принималась звать Валю, но ветер относил ее зов назад, забивался в рот и начинал душить.
Потом он налетел с такой силой, что Валька не выдержала: села в снег и прикрыла лицо руками.
«Господи, — ужаснулась она, — а ведь Валя где-то тут недалеко… И в одних ботиночках пошел… И шарфа, кажется, не надел…»
Она вскочила и снова побежала вперед.
Ветер теперь почему-то дул не прямо в лицо, а в левую щеку и в висок.
Значит, Валька повернула вправо и идет не в ту сторону, куда нужно…
Валька снова повернулась лицом к ветру и снова пошла…
Лишь бы только не поморозиться! Пальцы на ногах уже вроде неметь начинают…
Вдруг она споткнулась о что-то и упала.
Она сняла варежку, ощупала это «что-то».
Пень! Из-под снега торчал пень!.. А рядом торчат какие-то прутики — куст! Откуда он мог взяться? Почти на середине Волги?
Куда же это она забрела?..
Валька огляделась по сторонам, ничего, кроме снежного занавеса, не увидела и еще раз жалобно позвала:
— Валя!..
«Ангел летел над кроваткой…»
Кроме Вали, Литы и Клюева, на вечеринке были еще трое: незнакомый паренек с пышно взбитым чубом, девочка со светленькими косичками, подвязанными к затылку двумя толстыми петельками, и Марка.
Выяснилось, что на настоящей вечеринке все в первый раз. А настоящей эта вечеринка считалась потому, что в центре внимания были танцы, модные пластинки и стоящая на столе бутылка вина. Впрочем, к бутылке никто не прикасался: не решались. Но бутылку со стола не убирали: какая же это вечеринка без, вина!..
Литочка была в пестром летнем платье с короткими рукавчиками. Она без конца смеялась, щурила глаза, и завиточков на голове у нее сегодня было вдвое больше, чем обычно.
«Самая настоящая вечеринка» Вале не понравилась.
Он сидел в уголке, смотрел на танцующих и невольно представлял себе, что было бы, если бы на эту вечеринку явилась вдруг Валька…
