Пулеметчиков разместили на ночь в разбитом, закопченном от взрывов гараже.
— Утром будете рыть себе землянки, — предупредили их. — Больше тут жить негде. Вся Уваровка разрушена.
Однако много утром сделать не удалось — начался налет. Первый, самый сильный налет, когда качалась и гудела под ногами земля, когда выло и ревело небо и кругом были дым и огонь.
Пулеметчики, прибывшие накануне, еще были не готовы к бою.
У них не было огневых позиций. И это было самое обидное.
Наверное, в то утро Дуся Густомесова и перестала бояться. На всю жизнь. Она и сейчас ничего не боится. Что может быть страшнее того первого налета? Потом их было много — утром, днем, вечером. Они стали повседневным бытом пулеметчиков, охранявших дальние подступы к столице.
Дуся Густомесова никогда не считала эти налеты — не до того было. Но в штабе полка собирали боевые донесения, и из них выстраивались колонки цифр. Спустя несколько месяцев агитаторы 2-й зенитно-пулеметной дивизии получили данные, из которых явствовало, что на Уваровку было совершено 60 воздушных налетов, в которых принимали участие 164 самолета противника. На развалины и железнодорожные пути этой небольшой подмосковной станции было сброшено 205 бомб. И во время этих налетов уваровские зенитные пулеметчики и артиллеристы сбили пять фашистских самолетов[2].
Тася Андреева (1943 г.).
Группа пулеметчиков Волоколамска (1945 г.) В верхнем ряду (слева направо): Люба Мотошкова (Нижний Тагил), Оля Полёва (Кировская обл.). Маша Ситникова и Тамара Кожевникова (Нижний Тагил), Ага Непеина (Артемовск). В нижнем ряду: Надя Смирнова (Смоленск), Таня Романова (Казань), Лида Марихина (Кировская обл.) и командир взвода лейтенант И. Хитрик.
Особенно тяжелым был массированный налет летом 1942 года, когда «юнкерсы» и «мессершмитты» пытались стереть Уваровку с лица земли. Этому налету предшествовал артобстрел — немцы хотели подавить огневые точки зенитчиков.
Однако фашистам не удалось ни то, ни другое. Зенитчики сумели создать над Уваровкой сплошное море огня, которое исключило возможность прицельного бомбометания. Кое-как раскидав свой бомбовой груз, фашисты были вынуждены повернуть назад.
Станция продолжала работать: принимать эшелоны, доставляющие войскам Западного фронта вооружение, продовольствие и одежду. На станцию продолжали прибывать свежие части, которые отсюда шли к переднему краю пешком. Станция продолжала отправлять на восток санитарные составы. Дезорганизовать, сорвать эту важнейшую работу уваровских железнодорожников фашистской авиации так и не удалось.
Здесь же, в Уваровке, в одном взводе с Дусей Густомесовой, начинали свой боевой путь комсомолки из Перми Любовь Миляева и Мария Грудистова.
Их расчет был одним из наиболее дальних в Уваровке — он располагался около болота. Две землянки были вырыты тут: одна — для пожилых пулеметчиков, другая — для девушек. Молодых солдат-пулеметчиков, защищавших ранее Уваровку, отправили на передовую.
Мария Грудистова была в этом расчете помощником наводчика. Девушка успевала отражать налеты и вместе с Любой Миляевой оказывала медицинскую помощь бойцам своей части и проходящих через Уваровку частей. Две комсомолки из Перми были здесь едва ли не единственными профессиональными медиками.
Марию Грудистову в Уваровке знали многие, потому что она была неутомима, успевала всюду. При ее участии был сбит над Уваровкой один из пяти фашистских самолетов — «мессершмитт». Однако имя Марии прославилось позже, в Можайске, куда она была переведена в конце 1942 года.
Вслед за Марией, в начале 1943 года, в Можайск была переведена и Дуся Густомесова, уже опытный наводчик, хладнокровно, спокойно делавший свое дело и под бомбами, и под обстрелом, и под вой вражеских самолетов, идущих в пике над пулеметным расчетом.
В МОЖАЙСКОМ «ПЕКЛЕ»
Можайск был в то время самой близкой к Западному фронту крупной железнодорожной станцией. Фашистское командование, не оставлявшее мысли о прямом ударе на Москву, систематически посылало на Можайск группы бомбардировщиков и штурмовиков.
Город был разрушен боями. К весне 1942 года на месте Можайска оставались одни развалины. В подвалах разрушенных домов, в землянках, вырытых среди развалин, жили немногие уцелевшие горожане. Большинство городских кварталов было еще заминировано, разминирование их шло медленно и трудно, поэтому передвижение по городу считалось чрезвычайно рискованным. Можайские зенитчики, железнодорожники и редкие жители ходили по нескольким очищенным от мин улицам, по узеньким, проверенным тропинкам, протянувшимся среди заминированных площадей.
Бомбить такой город, понятно, не имело смысла. И немцы не бомбили его. Единственной их целью в Можайске была железнодорожная станция со всеми ее службами. Вокруг этой станции концентрировались все средства зенитной защиты. Первыми зенитчиками здесь были артиллеристы. Лишь весной 1942 года появились в Можайске зенитные пулеметчики. В составе первых зенитно-пулеметных расчетов, прибывших на станцию, были петрокаменские комсомолки Шура Бычкова, Ираида Буртоль и Этя Судак, комсомолки из Висима Аня Богомолова и Зина Дубинкина. Все они были бойцами 23-го зенитно-пулеметного полка[3].
Через несколько дней в Можайск прибыл из Москвы взвод 9-й роты 21-го зенитно-пулеметного полка. В составе этого взвода были комсомолки из Черноисточинска Нина Ведерникова, Софья Позолотина, Аня Соложнина, висимская комсомолка Маша Кравченко.
Примерно в это же время приехали в Можайск командир 20-го зенитно-пулеметного полка подполковник Басин, комиссар полка подполковник Бабашкин и комсорг лейтенант Лисогурский. Они обошли все пулеметные точки, побеседовали с бойцами, объяснили им задачи, которые ставит командование перед можайскими зенитчиками.
Можайск тогда считался у московских зенитчиков едва ли не самым пеклом. Пожалуй, не было под Москвой города или железнодорожной станции, которые подвергались бы более частым налетам. Лишь один из крупных подмосковных бомбардировочных аэродромов фашисты бомбили более часто и яростно, чем можайскую станцию.
Налеты на Можайск случались в любое время дня и ночи. И на закате, и на рассвете, и в полночь, и в ясный полдень над головой могли появиться немецкие самолеты, и шли в пике, и обстреливали эшелоны, и пытались подавить прикрывавших станцию зенитчиков.
Между этими налетами, между бомбежками и стрельбой по ревущим над головой самолетам девушки и пожилые бойцы пулеметных взводов вырыли и построили себе землянки, оборудовали огневые позиции.
Одиночные самолеты и небольшие группы фашистских стервятников налетали на Можайск порой по нескольку раз в день. Но случались и массированные налеты, когда казалось, что гудит все небо, со всех сторон. Крепко запомнился уральским комсомолкам налет, в котором принимали участие 36 немецких бомбардировщиков. Фашистские летчики надеялись в тот день полностью уничтожить зенитный заслон Можайска. Но артиллеристы и пулеметчики выстояли, не позволили фашистам снизиться и прицельно бомбить станцию, вынудили фашистских летчиков развернуться и сбрасывать бомбы в поле.
Порой пулеметчики не могли спать по нескольку суток. Дремали стоя, прислонившись к брустверу огневой позиции. Осенью промокали до нитки, а в короткие часы отдыха одежда не успевала высохнуть, ее натягивали сырую и снова шли под дождь, к пулеметам.
Фашистские летчики знали, что пулеметные взводы Можайска наполовину состоят из девушек, и надеялись, что девушки не вынесут натиска ревущих машин с черными крестами.
Однако ни одна из можайских пулеметчиц не бросила во время налета своего оружия.
