Наконец наш бой с маткой гнезда закончился. С громким скрежещущим воплем королева ползунов рухнула, вызвав небольшое землетрясение, и даже обвал в одном из боковых штреков. Осталось только собрать яйца и куколок, а также подобрать трофеи. Хотя кольца и заменяющие в колонии монеты слитки руды уже вовсю прикарманивали пришедшие с нами стражники, Асгхан и пара факельщиков. Кор Ангар незаметно кивнул мне на них, я в ответ махнул рукой. По большому счёту руда — это скорее символ. Тысяча кусков руды весит чуть больше килограмма, её после переплавки хватит разве что на короткий меч. Вон в шахте у плавильни, мимо которой мы недавно проходили, валяется этой руды в мешках тонны на полторы. Вот только переплавить её всю в валюту — работа нелёгкая, займёт года два. К тому времени, надеюсь, нам всем нужнее будет золото, которое сейчас под барьером выступает только в роли сувенира.

Кор Галом варил простое зелье Жизни, не переставая прокручивать в голове различные варианты своих дальнейших действий. Ждать становилось опасно. Этот новый избранник Спящего слишком активно мутит местное болото. Хм, каламбур однако. Болото лагеря на болотах. Ю'Берион же, в последнее время, всё хуже поддаётся контролю. Власть надо будет брать в свои руки после очередной церемонии, не позже. Или лучше просто уйти? Тем более, есть надёжное укрытие в храме, в Землях Орков. Ю'Бериона же придётся убирать в любом случае. Чтобы помощь демону не подоспела. Кор Ангар просветлённого в этом не заменит. А если ещё и выставить Спящего злодеем из-за которого погиб глава Братства… Тогда вообще можно ни о чём не волноваться. Путь к настоящей силе и власти будет открыт.

План у Кор Галома был великолепный в своей простоте[59]. Началось всё с того, что Ю'Берион каким-то образом сумел услышать Спящего, и в нём проснулась магическая сила. Галом был одним из первых ушедших с новоявленным просветлённым создавать лагерь на болотах. С тех пор он стоял у истоков Братства и охотно использовал магию Спящего. Но никто в колонии даже представить не мог, что, в действительности, второй по рангу высший гуру является давним адептом культа Белиара. Причина скрываться у Галома была. Не смотря на свою магическую силу, до пробуждения магии у Ю'Бериона, Малог, так его тогда звали, влачил в Старом лагере жалкое существование, работая поваром в замке баронов. Вынужденный скрывать свою суть от всех, в особенности от магов Огня, он не мог использовать даже толику своей истинной силы. Поэтому, за возможность улучшить свою жизнь, поначалу ухватился обеими руками. Но всё меняется. Со временем ему захотелось больше власти, больше возможностей. И он нашёл наконец способ обратить на себя благосклонное внимание своего божества. Жертва. Жертвоприношение демона богу. Хотя, какого там демона, настоящие демоны этого мира — верные слуги господина. Это же существо из внешних планов было, и веками всё так же оставалось, чужим в Мордраге. Но, именно благодаря этой чуждости, сила его являлась настоящим лакомством для местных богов. Кроме того, Белиар гневался на Спящего за неподчинение. Тот ведь посмел противиться его приказам. Сумел одурачить целое племя орков, между прочим, до этого случая — верных последователей тёмного божества, и хитростью заставить их себе поклоняться. Затем убил пять сильнейших орочьих шаманов, посланных для его запечатывания. К счастью, владыка Белиар сумел поднять убитых в виде нежити, и охрана у Спящего получилась куда лучше, чем даже изначально предполагалось.

— Эй, Каин! — позвал гуру своего личного ученика. — Неси солнечник, серафис и мёд диких пчёл. Отвар из трав пить будем.

Я возвращался с очередного похода на болото, к месту силы. Юниторы заряжались не быстро, но стабильно. Моя «канатная дорога», спрятанная в кронах деревьев, обзавелась верёвочными перилами. Сейчас возвращаюсь в храм, беру женщин, и идём на пикник. В кои то веки удалось уговорить Сиру и Фэйт отправиться втроём. Особенно сложно оказалось с Фэйт, мне кажется, что она в последнее озабочена созданием моего полноценного гарема. Надеюсь, что ошибаюсь, но с чего иначе меня постоянно рекламировать перед остальными обитательницами храма? Или, может, продать повыгоднее хочет? Хе-хе.

А вообще какие-то странные предчувствия у меня на счёт завтрашнего дня. Не плохие, нет, даже обычный в предчувствии возможных сложностей предстартовый мандраж отсутствует. Да и с чего бы ему взяться? Для атаки на караван народу набрали столько, что весь Старый лагерь можно штурмом брать. За эту часть я спокоен. Перепроверил всё неоднократно. Почему же тогда такое чувство, что события выскальзывают из-под моего контроля?

Я всегда просыпаюсь быстро. Без перехода, как будто сработал рубильник, переключивший разум из небытия к полному осознанию. Говорят, так просыпаются звери. Говорят, будто люди просыпаются по другому, постепенно переходя от сна к состоянию бодрствования. Не знаю. У меня всегда было как и сейчас, по крайней мере сколько себя помню.

Мгновенно оценив окружающее пространство, я инстинктивно затаился. «Этого не может быть!», наверное подумал бы кто-то другой. Мне всегда было плевать, может или нет. Это есть, и большего понимать не надо. Такое уж моё кредо. Старинный товарищ, Лёха Ястреб сказал как-то, что слова из песни «Один мой друг — он стоил двух. Он ждать не привык. Был каждый день последним из дней. Он пробовал на прочность этот мир каждый миг…» почти обо мне, разве что прочность мира в ней сильно преувеличена. В чём-то он был прав. Правда, никто даже не догадывался о том, как обстоят дела на самом деле. Может я однажды и расскажу об этом, но точно не в этот раз.

Итак, я проснулся. На куче прелой соломы, в средневекового вида узилище, озаряемом колеблющимся светом факелов. И в чужом теле. Была масса отличий, но главное — не было боли. В моём теле когда-то сломанный позвоночник при каждом пробуждении «радовал» меня целым букетом отвратительных ощущений. Ничего этого в данный момент не было. Встав и потянувшись, я привычно скользнул в транс. Дверь в кладовые силы открылась так же просто как и обычно. Стало гораздо спокойнее и вариантов выбора добавилось. Можно было хоть сейчас разогнуть железные прутья решётки, выйдя на свободу. Но зачем? Лучше вначале затаиться и разведать обстановку. Пока же достаточно знать, что жизнь продолжается, и продолжить ею наслаждаться, раз есть такая возможность. Тем более, что в этом непонятном узилище я находился не один. В моей камере сидело ещё двое кутающихся в рубища бедолаг, а в камере напротив — четыре женщины. И женщины были одеты довольно странно для этих застенков, от которых так и разило средневековьем. Кожаные обтягивающие штаны, сетчатые чулки с поясом и шортами, топы со шнуровкой. Как героини в каком-то старом постапокалиптическом фильме, типа «Киборга» или «Безумного Макса». Если ничего не путаю, а я могу.

За нами пришли поздним утром, когда я уже почти заскучал. Как раз подумывал, не сломать ли решётку, когда раздались гулкие шаги, и в коридоре появился вполне вписывающийся в окружающую обстановку персонаж. Крепкий в летах мужик, облачённый в коричневую куртку из толстой кожи, с нашитыми на неё металлическими пластинами. На поясе у него висел длинный меч, или может палаш, в холодном оружии я разбираюсь слабо. А в руках он держал короткую, окованную железом, палку, которой тут же начал, с жутким грохотом, вести по решёткам камер с криком: