— Погляди, что ты со мной сделала! — хрипел Серод, хватаясь за грудь. — Я мёртв!

Джейм встала за ним на колени. — Ой, не глупи. Это только яйцо.

— Это? — Он широко развёл руки, демонстрируя кроваво-красные осколки.

— Ну, если быть точным, яйцо с выпущенным желтком, заполненное той кровью, что оказалась у мясника под рукой, и снова запечатанное воском. Довольно мерзко и грязно, я с тобой согласна, но едва ли фатально.

— Но моя мантия! — взвыл бедный Серод.

— Натри её солью и замочи в холодной воде, перед тем, как стирать. Это то, что должны сделать со всей грязной одеждой проигравшие в этой перестрелке. Это, а ещё прыгнуть со Скалы Шееломки[74] в поток Крепыша[75], что не слишком приятно в это время года.

Коман почти приплясывал от нетерпения. — Нам нужно сменить лагерь. Сейчас же.

— Хорошо, хорошо. Серый, если я не успею вернуться в Тентир вовремя, увидимся в Котифире.

Когда Серод, шатаясь, ушёл, Джейм повернулась к Коману. — Я предлагаю двигаться на запад в направлении зарослей кустов облако-колючек. Под ними есть прекрасные проходы, если нам придётся удирать. Ниалл, оставайся здесь и скажи скаутам, когда они вернутся, куда мы направились.

Они выдвинулись.

Все старались проводить в этой области как можно меньше времени, и теперь Джейм видела почему. Будучи так близко к Тентиру и сравнительно небольшой, она, казалось, воплощала в себе все странности неисследованного Заречья. Потеряв из виду училище, они двигались то через участки, по щиколотку покрытые снегом, где всё ещё властвовала зима, то через луга, горящие весенними цветами. Земля изгибалась рябью морен, которые большей частью бежали с севера на юг, спускаясь к распухшему от снега Крепышу; но этот приток Серебряной казался абсурдно далёким — скорее шум воды, чем близкое соседство — а скрытое теперь маревом солнце, казалось, скакало с одного края неба на другой. Где-то кричали невидимые птицы, а под неосторожной ногой хрустели листья.

Они всё время продолжали сохранять бдительность, не только в поисках другой команды, но и на случай неуловимого «чего-то», что и было целью всего занятия.

Через некоторое время они добрались до зарослей кустов облако-колючек, за которыми громко ревела река, и к Скале Шееломке за нею.

— Нас здесь пятнадцать человек, восемнадцать, когда прибудет Ниалл с последними скаутами, — сказала Джейм. — Мы вполне сможем прочесать эту часть зарослей от края до края.

— Разделиться? Ты думаешь, это разумно?

Она почти могла видеть, как Коман оценивает риски и старается прикинуть, как бы свалить на неё всю ответственность. Досада, должно быть, был ну просто очень убедительным. И тем не менее, Клэри выглядел встревоженным. Что же ему всё-таки сказал этот жалкий Каинрон?

— Мы могли бы, конечно, сбиться здесь в кучу и дожидаться сумерек, оставив лес нашим скаутам и другой команде. Такой вариант тебя больше устраивает?

Определённо, нет.

— Становитесь цепочкой и развёртывайтесь, — велела она кадетам двух десяток. — Держитесь в пределах видимости соседей по обе стороны. Мне почему-то думается, что сегодня здесь будет очень легко потеряться.

Кадеты подчинились, Клэри продолжал ворчать. Справа была Шиповник; слева Тернослив. Она заметила, что Команы тяготели к той стороне, что ближе к Тентиру, выдавливая Норфов к реке. Она покрепче стиснула свою рогатку и пересчитала неповрежденные скорлупки яиц, угнездившиеся во мху её сумки, что висела у неё на поясе. Две дюжины. За прошедшие две недели они уже вконец пресытились омлетами. Это всё-таки лучшее им применение. Вниз по линии пробежал сигнал, от берегов Крепыша до тени Тентира.

Всё верно, подумала она, командуя отряду вперёд. Мы отправляемся.

Шиповник, возможно, держалась ближе, чем следовало, как будто твёрдо решила ни в коем случае не упускать Джейм из виду.

Чёрт возьми, подумала Джейм, неужели я такая же хрупкая, как какая-та белая скорлупка, наполненная кровью и запечатанная воском? Что такого плохого может здесь со мной случиться?

Как насчёт того, чтобы напороться на Тёмного Судью? С тех пор, как началась весна, об этой громадной кошке было мало что слышно, но он по-прежнему обитал где-то в Заречье, и Джейм всё ещё побаивалась шляться слишком далеко от училища после наступления темноты. Порой она чувствовала его беспокойное присутствие в своих снах, но что-то удерживало его на поводке. Кто его знает, сколько ещё это будет продолжаться.

Справа от неё Тернослив скрылась за ветками покрытой почками сирени. Кусты, казалось, двигались вместе с ней, отрезая её теперь и от Шиповник. На фоне основных зарослей из земли выступали новые, усеянные почками, побеги, которые скрипуче тёрлись друг о друга. В конце концов, сейчас был сезон древесного дрейфа. Вероятно, всё в долине вполне могло прийти в движение, стремясь к солнечным склонам, свежей воде, подальше от хищников с топорами.

Кто-то кричал?

— Ва. Ва. Ва. Что. Что. Что[76].

Джейм застыла на месте, воздух застрял у неё в горле. Она думала о Тёмном Судье, но никак не о Сожжённых Однажды. Неужели они всё же сумели пробраться так далеко на юг, да ещё в отсутствие своего хозяина, который покоился в земле со времени зимнего солнцестояния? Стебли сирени и малины шуршали и поднимались, ограждая её живой изгородью. Звуки снаружи доходили до неё приглушенными и искажёнными. Её собственный голос, когда она окликнула других кадетов, был поглощен распускающимися листьями.

На неё внезапно упала некая тень. Она сощурилась против низко стоящего солнца на что-то чёрное, что нависало у неё над головой. Оно имело почти человеческую форму — по крайней мере, широко разведённые руки, а между ними виднелось что-то, что, похоже, было сгорбленной головой. Но ни следа ног. Оно слегка колыхалось, хотя у земли не было никакого ветра, а лучи солнца обрамляли огнём его края.

— Шшшааааа[77]. Забыла про меня, а?

Она вгляделась в голову фигуры. — Вант? Во имя Порога, что ты там делаешь?

— Ооххх, просто шшляюсь по окрестностям, высматривая тебя. Мои новые друзья тоже где-то здесь, по крайней мере, духовно.

Был ли это настоящий голос или просто шуршание ветра по листьям? День вокруг неё становился всё более и более нереально сказочным, как будто попав в этот необычный кармашек, она оказалась отрезанной от реальности. И вообще, чего ради её бывшему заму преследовать её, когда она не имела ни малейшего отношения к его смерти? Однако он явился именно ей, а не Тернослив, которая должна была быть, самое большее, в дюжине ярдов в сторону, и которая совсем не беспокоилась о своём добром имени.

Как будто услышав своё имя, из кустов появилась Тернослив, с трудом пробивая себе дорогу сквозь заросли. — Вот вы где, Десятка! С кем это вы разговариваете?

Вверху затрещала рвущаяся ткань и на Джейм обрушилось нечто тёмное, заливая чернилами солнце. Она попыталась отбить это в сторону, но оно метнуло свои изуродованные руки вокруг её шеи и повалило на землю. С боем вырвавшись на свободу с помощью Тернослив, она обнаружила, что борется со старой, кожаной курткой Коменданта.

— Должно быть, за этим нас и послали, — сказала Тернослив.

До их ложбинки в зарослях донеслись звуки приглушённых выкриков. Две команды, должно быть, сцепились прямо в окрестностях рощи. Тернослив ломанулась наружу, чтобы присоединиться к стычке. Джейм задержалась, решив пару раз хлестнуть курткой по обломку скалы, просто на всякий случай, а затем поспешила вслед за кадеткой. За сиренью воздух пронзали белые снаряды в сопровождении пронзительных воплей и насмешек. Здесь был Клэри, устанавливающий на свою пращу яйцо. Увидев её, он замешкался, сменил яйцо, и дёрнул резинку. Джейм быстро оглянулась назад, ища взглядом его цель, и тут её висок, казалось, взорвался.