Но всё ли имеет свою причину? В это было трудно поверить, без некой всеобъемлющей, всемогущей власти, а это описание, похоже, не соответствовало Трёхликому Кенциратскому Богу, если только он/она/оно не было намного более беспощадным и отстраненным, чем когда-либо представляла себе Джейм. В конце концов, не потому ли её народ так отчаянно цеплялся за свой запутанный кодекс чести? Без неё, чем они станут? В отсутствие бога, что ещё поддерживало их самооценку и придавало им достоинство? Здесь просто должны были быть ограничения и личная ответственность каждого.

Её мысли сделали круг и вернулись обратно к Медведю. Его убогое заключение едва ли можно было считать справедливым.

Или нет? Давным-давно, он разорвал на части кадета, достаточно глупого, чтобы его дразнить, и Лорд Каинрон поставил его брата Шета перед выбором: посадить своего брата в клетку или убить его.

Некоторые могли утверждать, что этим Калдан стремился обезопасить остальных кадетов.

Однако, зная этого человека, Джейм полагала, что он устроил своему боевому лидеру проверку. Если Комендант убьёт своего брата, то сможет заявить, что просто следовал приказам своего лорда, даже если он явно не думает, что Медведь заслуживает смерти. В то же время, сам Калдан верил, что вина за этот несправедливый поступок на него не падёт, поскольку он не лично довёл его до конца. Это был Парадокс Чести: где лежит честь, в следовании приказам или своей совести?

В конечном счёте, мы или отвечаем за свои поступки, думала Джейм, или же нет. В нашем мире серых величин, хотя бы это казалось чёрно-белым.

Однако, в данном случае результатом было бесконечное, мерзкое заключение, мучавшее обоих братьев.

Похоже, что кто-то разделял её недовольство сложившейся ситуацией. Приближаясь к двери Медведя, она увидела, что кто-то потрудился над внешними поворотными петлями. Один штырь был наполовину выдернут из своего гнезда, а по полу зала были разбросаны инструменты. Однако ему, кем бы он ни был, потребовались более тяжёлые орудия и, возможно, он пошёл за ними.

А потом она снова уловила то, что, как ей казалось, она уже несколько раз слышала, путешествуя этими пыльными коридорами: звуки лёгких, быстрых ног, следующих за ней.

Затем они с наскоку врезались в неё и отправили в полёт. Свеча, змея и мышь дугой улетели в темноту. Твиззл взвизгнул, когда она рухнула прямо на него. Затем на них обрушился чей-то вес, а в её ухо заревело чьё-то дыхание. Руки преследователя нащупали её шарф и рванули его прочь.

Джейм, пошатываясь, поднялась на ноги. Обернувшись, она оказалась лицом к лицу с Нарсой. О нет. Только не снова то же самое.

Кадетка Ардет отступила назад. Она была красивой кендар, с тёмными волосами и изящным лицом, но в мигающем свете оброненной свечи, её лицо было жутким и нервно подергивающимся, а дыхание неровным.

— Ты снова это сделала, — выпалила она, — увела его у меня! Сегодня должно было быть нашим особым днём. Мы собирались провести его вместе.

В постели, предположила Джейм со вспышкой раздражения, как только поняла, что девушка имеет в виду Тиммона.

— Это не моя вина, и не его. Он оказался отрезан от своих покоев и ринулся в мои.

— Ты же утверждаешь, что не хочешь его. Ты могла бы послать его обратно.

Джейм подумала над этим.

— Полагаю, что и в правду могла бы, под охраной. Я как-то не подумала. В тот момент у меня на груди было нечто другое.

Где же Эдди? Позволять ядовитой, раздражительной змее свободно ползать где-то под ногами выглядело не слишком хорошей идеей. Впрочем, с ножом в одной руке и шарфом Джейм в другой, Нарса казалась не намного безопаснее гадюки.

Она попыталась ещё раз. — Теперь Тиммон застрял там на весь день, бьёт баклуши и, без сомнения, скучает по нам обеим. Можешь присоединиться к нему, ради бога.

Кендар яростно всхлипнула. — Ох, как благородно, как снисходительно. Бросаешь меня ему как кость собаке? И как бы то ни было, что в этом хорошего? Он предпочитает тебя. И всегда предпочитал. А теперь я б. б. б. — Закончить слово она не смогла, но её рука опустилась и прижалась к животу.

— Ох, Нарса, я действительно сожалею.

Это было серьёзно. Сексуальные отношения в училище не одобрялись, так же как и в войсках, но все признавали, что молодость есть молодость. Тем не менее, беременность в Тентире означала автоматическое исключение. Хотя между собой кендары обычно контролировали зачатие, с любовниками хайборнами им везло меньше.

— Тиммон знает?

— А ему что за дело, даже если бы и знал? Разве я хоть когда-нибудь была для него чем-то большим, кроме приятной забавы, пока он не затащил в постель тебя?

— Если это хоть как-то поможет, то этого не было и, вероятно, никогда и не будет. Пожалуйста, Нарса. Давай положим нож и поговорим разумно.

— Мне не нужны пустые рассуждения. У меня есть это. — Она ткнула шарф Джейм ей в лицо. — Ты должна делать всё, что я скажу. — Она внезапно сунула Джейм нож. — И я говорю, «Убей меня.»

Джейм чуть не выронила свою добычу. — Что? Я не могу!

— Ну давай. Это просто. Моя честь уже мертва. Неужели я должна принести миру ещё одного бастарда? Ардеты очень ревностно относятся к свой ох-такой-чистой крови, сильнее, чем любой другой дом, за исключением твоего. Тиммону следовало сначала хорошенько подумать, прежде чем тратить на меня своё драгоценное семя. Вы, хайборны, берёте нас, и вы же нас губите.

— Не преднамеренно. И далеко не всегда.

— Тогда пусть в этот раз всё будет по-другому.

Она бросилась на Джейм и вскрикнула от острой боли, когда они столкнулись грудь в грудь. А потом рыдающая кендар осела на руки Джейм. Джейм выронила нож и подхватила её. Хвала предкам, что она успела вовремя опустить остриё. Нарса дрожала в её объятьях, такая сильная, такая живая, такая отчаявшаяся.

Мы их берём и мы их губим, тех, кто настолько лучше нас самих. Что же это за бог, что даровал нам столь несправедливую власть?

— Нет! — Нарса оттолкнула её прочь, повернулась и убежала.

Джейм не стала её преследовать. Вместо этого она опустилась на колени и прислушалась у стальных прутьев щели для подачи пищи, прорезанной в двери Медведя, удивленная тем, что весь этот шум так и не привлёк его внимания. Изнутри пришёл громогласный храп. Каким-то образом, он всё проспал.

Шипение рядом с рукой заставило её посмотреть вниз. Там была Эдди, свернувшаяся в витки и донельзя рассерженная. Они с Нарсой, должно быть, чуть не растоптали рептилию, а нож, выроненный Джейм, едва не вонзился прямо в неё.

— Всё в порядке, — сказала она змее, осторожно вытягивая из-под неё свой упавший шарф.

Эдди пришлось некоторое время успокаивать, прежде чем она позволила снова себя поднять, и в это раз Джейм испытывала более серьёзные сомнения насчёт того, чтобы обмотать её беспокойные витки вокруг своей шеи. Хайборны, особенно Рандиры, имели некоторый иммунитет, и всё же укус — особенно в горло — мог быть опасен. Кроме всего прочего, яд гадюки растворял плоть. Вместо этого она засунула змею под куртку, создавая кожаный пояс, медленно скользящий по её коже.

Из теней осторожно появился Твиззл.

— Вуф? — Сказал он.

Дрожащий комочек белого, забившийся в угол, оказался Миком. Посадив мышь обратно в свои волосы, Джейм последовала вслед за бесёнком.

Требовательное тявканье Твиззла привело её к одной из внешних аудиторий на втором этаже, выходящей окнами на запад. Комната была полна кадетов, которые столпились у окна, выглядывая вниз, в тренировочный квадрат. От них отделилась Рута и бросилась к Джейм, схватив её за руку.

— Ты должна что-то сделать! — закричала она, подтаскивая её к окнам, где остальные потеснились и дали им место.

Внизу Шиповник Железный Шип моталась туда-сюда под ударами дюжины глумящихся Каинронов, её одежда была порвана, а лицо измазано полосками крови.

— Во имя Порога, что тут твориться? — потребовала Джейм.