И еще, хочу вам дать один полезный совет. Когда Вы говорите одной женщине о своих чувствах, не надо упоминать о другой, к которой Вы питаете сильные чувства, пусть даже о мифической, приходящей к Вам во сне или же о единственной, которую Вы ждете. Мне это уже безразлично, а вот Вашей будущей пассии будет просто неприятно. Это сведет на нет все Ваши признания. С Вашим умом и не понять этого — непростительно. А о том, что Ваше чувство, которое глубоко запрятали, Вы запланированно отдадите той, которая станет достойной этого, и вовсе звучит странно. Словно любовь можно запрограммировать. По мне, так лучше сгореть и ощутить, чем ждать и никогда не дождаться. И еще раз повторяю Вам, что я не пыталась вырвать у Вас то драгоценное сокровище, которое Вы так трепетно храните. Тем более, если для Вас это так серьезно. Я была бы счастлива, что ощутила еще раз, последний раз — такой полет, если бы не окоченевшая моя душа. И думала, что имела право один-единственный раз коснуться даже не губ Ваших, а рук. Жаль только, что кончился этот полет катастрофой, после которой меня собирали по косточкам.

И чтобы задеть его чувства, Юлька язвительно написала опять же лермонтовские строки, якобы от лица Игоря.

После всех этих письменных объяснений и стычек Парамов уехал подлечиться в кардиологический санаторий, в вежливой форме известив об этом Юльку.

С ужасающей ясностью Юлька поняла, как трудно ей будет справиться с угнетающей тоской, вызванной отсутствием Парамова. Иногда во сне она ощущала на себе призрачный укор в устремленном на нее взгляде, и уже не знала, кому он принадлежал — Парамову или Волжину.

Та же смуглая кожа, тот же ежик посеребренных волос, те же черные глаза. Оба курят. Только губы другие, у Стаса они твердые, властные и ласковые в поцелуе, у Игоря с виду чувственные и добрые, но какие они в прикосновении, Юлька представить себе не могла. Возможно, жесткие и нетерпеливые.

«Лу, объясни мне, что происходит? — обращалась Юлька к пришедшей к ней во сне девушке, ставшей за время написания романа очень близкой и родной. — Мне иногда кажется, что самое лучшее, что есть в Стасе, внедрилось в Игоря. И эта часть волжинского «я» терзает меня, отталкивая и притягивая.

— А тебе не приходило в голову, что Парамов — его двойник, всего лишь отображение, закованное в цепи условностей? Тебя потянуло к Игорю, потому что в нем много общего со Стасом. Хотя они и очень разные. Что-то близкое к тому, что было между тобой и мною, скованной рамкой зеркала. Ты выпустила меня из неволи и взяла самое лучшее, что было во мне, и воссоединила два «я» в одно.

— Я тебя не понимаю. Разве можно провести здесь какую-то аналогию?

— Можно. Расскажи, что ты чувствуешь к нему?

— Странное это чувство. Я злюсь от того, что не могу его расшевелить, но не могу не восхищаться его умом, его талантом, его бесстрастностью, его выдержкой.

— В равнодушии немалая доля жестокости, — заметила Лу. — Как можно восхищаться хорошо завуалированным эгоизмом?

— Он сам страдает от этого. Он, как Печорин, — страдающий эгоист. В нем каким-то удивительным образом уживается тихая нежность и бунтарский дух, который ужасно мучает его, может, даже раздирает. Парамов просто озадачивает меня своими поступками. Великая разница между тем, чего бы он хотел, и тем, что может сделать. Вполне отдавая себе отчет в этом, он презирает себя за трусость и все-таки продолжает трусить.

— Сколько же в тебе терпения! — поразилась Лу.

— Я думаю, что, повстречав однажды что-то очень родное и близкое и утратив это, человек пытается найти нечто похожее. В памяти остается все самое лучшее, и худшим мы довольствоваться уже не хотим. С годами, сознавая человеческие недостатки и даже пороки, мы осуществляем отбор. Мне представляется это так. Когда мы перебираем собранную с кустов малину, то червивую или порченную выбрасываем. Есть люди, способные собирать сразу хорошие ягоды, не срывая плохих. Но они при этом спешат, и даже у них в лукошке оказывается несколько червивых.

А Игорь срывает ягоду слишком медленно, тщательно отбирая только чистые и лучшие. Но сам есть такие ягоды не хочет, потому что не уверен в том, что они вкусные. Не с чем сравнить, плохих он не отведал, а хороших отведать не решается.

— Обычные для людей чувства ему несвойственны? — утверждающе спросила Лу.

— Думаю, что да. Игорь словно не понимает, что человек не может быть идеален, что в нем есть и плохое, и хорошее. Если вырвать из человека все плохое, то хорошее, оставшееся в нем, может завянуть. Сложно все. Однако стремление к совершенству приближает нас к той хрупкой грани, за которую плохое почти не заходит.

— Ага. И в этом случае человека причисляют к лику святых, — усмехнулась Лу. — Тебе надо сделать Парамова свободным. Освободи его также, как освободила меня. И тебе откроется истина.

— Но как? — растерялась Юлька, но призрачная фигура Лу уже исчезла в предрассветной дымке».

Иногда Юлька заходила на сайт, чтобы ответить на письма Алексея, с которым уже давно была на «ты», и улыбнуться нарастающей пылкости Василия. На этот раз терпению Василия пришел конец.

Давить и уговаривать в этих вопросах — значит наверняка получить обратную реакцию, — писал он. — Если не получу от вас положительного ответа, то считайте, что мы расстались.

Прощайте, — не задумываясь ответила Юлька и удалила его из общей папки.

Как же нуждалась сейчас Юлька в дружеской мужской поддержке. Но брата посвящать в свои дела она не хотела, а Алексей в последнее время присылал какие-то странные письма, из которых исчезала его тонкая ирония.

Юля! Я хотел узнать, как относится сын к твоим виртуальным увлечениям? Адекватно ли? И примет ли он всё это? Сможет ли отдать тебя кому-то? — спрашивал Алексей.

Скорее всего, неадекватно. Но какое это имеет значение? Отдавать меня не надо. Замуж я не собираюсь. А уйти на встречу с другом я как-нибудь сумею.

Ты пытаешься вникнуть в сложную структуру семейных отношений и разложить ее на бытовые составляющие. Я не знаю уровень и значение твоих отношений с сыном, степень привязанности, привычки. Не думаю, что мне следует заваливаться нежданным медведем в твой дом.

Юлька ждала от него смешливых писем, а здесь были затронуты очень серьезные моменты, о которых ей говорить просто не хотелось. Она опасалась потерять такого друга, как Алексей, пусть и виртуального.

Чтобы хоть на капельку приблизиться к Парамову, Юлька зашла на его сайт в гостевую книгу под именем Люси и с ходу написала стихи.