– Ешь давай и закругляйся. Нам еще в дозор идти да план проникновения в Инстербург продумать. Как и выхода оттуда.

– Слушаюсь, товарищ командир! – наигранно отчеканил Селезень и стал допивать остатки вина из бутылки.

Вариант заброски группы в город они придумали. С подвариантом и страховкой. Благо на это времени хватало до темноты. Проблема заключалась в другом – сержанту лучше не становилось без нужных лекарств и врача, жизнь постепенно уходила из некогда здорового и сильного организма. Как вода утекала под камень. Машков скрежетал зубами, до хруста сжимал кулаки, закатывал глаза, но, помучившись, вновь на короткое время возвращался в сознание.

– Лизок, чего делать будем с командиром? – шепнул Сергачев радистке, искоса поглядывая на страдания сержанта. – Здесь, в городе, наверняка имеется врач. Может, выкрадем его? А следом и шухер устроим. Кончится ведь Василий! Как пить дать кончится.

– Что предлагаешь, Семен Степанович? Только дельное, а не напоминания о ранах сержанта.

– Давай с тобой проникнем в город под видом отца и дочки? Переоденемся в местных, я железнодорожником, благо форму еще вконец не заляпал. Ты местной девахой-крестьянкой. Беременной.

– Что, прости?!

– Беременной дочкой моей. Будто бы везу тебя в город к врачу. Рожаешь. А там уже и доктора спеленаем, а?

Лиза посмотрела на Сергачева как на умалишенного, сконфузившись, но затем, обдумав предложение ветерана, хмыкнула, что-то погоняла в голове и подошла к товарищам. Она вкратце поведала о плане Сергачева сержанту и Селезню, на что последний возбужденно приветствовал идею, а Машков недоуменно замотал головой.

– Опасно!

– Да, блин, Вась, тут все опасно! Все под богом ходим, – заерепенился Селезень, переводя взгляд с сержанта на друзей, – наш план остается в силе, а вариант Степаныча вполне реален. Я подстрахую их на КПП. Если фрицы чего взбрыкнут, уложу на расстоянии. И уйдем в лес. А если повезет, они проскочат и провернут все дела. Вернутся тем же образом на подводе, врача в сене закопают. Можно и вырубить его на «цать» минут. Лизок, смогешь в аут отправить немецкого эскулапа?

Пешкова кивнула. Машков сосредоточенно глядел на товарищей, обдумывая детали нового плана.

– Че вы ради меня чешетесь? Нам нужно выполнить задание, поставленной цели добиться. А вы со мной маетесь.

– Так можно и совместить оба варианта, – предложил Селезень и сам подпрыгнул от пришедшей мысли, – смотри, Вась… Лизка со Степанычем подкатывают к КПП, просятся в город к врачу. Мы с тобой на мотоцикле… ну… который я захвачу чуть позже… переодетыми в гитлеровцев впритык к подводе подруливаем к посту. Ты раненый офицер в люльке. Я водила. Мы только что оторвались от партизан в таком-то квадрате. Спешим к доктору. Из-за нашей спешки и ранения подводу пропустят быстро, осматривать не станут и докапываться до местных крестьян тоже. Мы за ними. А там быстренько так к больнице, на месте чиним тебя у доктора, пеленаем его с кляпом, уходим к складам фрицев или на топливную базу, наводим шороху, мочим врага как можно больше и сваливаем хоть мимо КПП, хоть рекой, как и планировали. Как вам такая схема?

– Хм… Давай обмозгуем. – Сергачев почесал затылок и нахмурил лоб.

– Двух зайцев одним выстрелом? А что, товарищ сержант, неплохо Сережа дополнил наш план! А на откуп часовым возьмем из трофейных запасов корзину вина, сыра да колбасы. Они там, на посту, тоже голодненькие, кушать, выпить хотят не меньше нашего.

– Выглядит неплохо, – пробурчал Машков и зашипел сквозь зубы от очередного приступа боли, – тогда… стало быть, идем на Инстербург войной. А теперь… теперь всем бриться, мыться и переодеваться. Серега, ловишь драндулет, мы тут соберем вещички да грузовик замаскируем. Все… работаем, туристы, на!

Ждать в засаде мотоцикл противника пришлось около часу. Серый «БМВ», отливая на солнце матовыми боками, тарахтел по проселочной дороге между лесополосой и кукурузным полем. Селезень подобрался, тело напряглось, рука сильнее сжала нож разведчика, пистолет за ремнем на поясе приятно напоминал о страхующем варианте. И, как только двое гитлеровцев поравнялись с кустом рябины, объезжая яму с лужей, диверсант молнией бросился в атаку.

Водитель в очках на широкой резинке шарахнулся к товарищу, отпрянув всем телом и округлив глаза, другой вообще не сразу понял, что случилось – напарник туловищем прикрыл врага. Селезень нещадно тыкал правой рукой с зажатой в ней «Вишней» в грудь водителя, будто проверял шашлык на степень готовности, а левой скомкал ворот второго фашиста, не позволяя ему вырваться и покинуть люльку. Враг только елозил в тесноте мотоколяски, вопил и бесполезно пытался выудить и колени, и автомат из люльки. А тут настала и его очередь умирать.

Разведчик вытер лезвие о плечо поникшего солдата, убрал «НР-43» в ножны и, скоропалительно оглядевшись, повел мотоцикл в кусты. Тягать транспорт с двумя трупами по дерну и вязкой траве оказалось очень тяжело, Селезень всем телом налег на руль, ногами упираясь в почву. Еще два, уже три метра, четвертый…

Из полей раздалось урчание грузового автомобиля. Видимо, вслед мотодозору по дороге двигался грузовик, тяжело переваливаясь на ухабах. Его еще не было видно, но Сергей понял, что малость облажался – стоило догадаться заранее, что мотоцикл явно послан вперед для разведки пути.

Он усердней налег на рукоятки руля, скатил транспорт в низинку, а сам схватил трофейный автомат и метнулся в сторону. И вовремя. По кустам полоснула очередь, листья и ветки осыпались, пули взвизгнули над головой пригнувшегося разведчика. Но он уже быстрее лани бежал по зарослям, высоко подпрыгивая через естественные препятствия, на ходу вскидывая оружие и выцеливая врага.

Позади опять затрещали сбитые сучья, кора деревьев, зашелестела молодая поросль. Диверсант выскочил на дорогу позади грузовика с тентом, с подножки которого по лесу стрелял солдат в пилотке и с ранцем за спиной. Селезень вскинул вместо автомата трофейный «парабеллум» и два раза пальнул в противника. Все еще на бегу, с расстояния в десяток метров, навскидку. Попал. Немец завалился вниз, из-под тента показался еще один солдат, но и он тотчас упал на спину от меткого выстрела. Из кабины по обе стороны стали выпрыгивать другие гитлеровцы, Сергей приткнулся к заднему борту машины, быстро заглянул внутрь. Никого. Груз в виде тюков и коробок. Он вслух обрадовался, от удовольствия цокнул языком и присел на корточки, выглядывая ноги врага. Водитель бежал прочь, прямо по дороге и кричал. Его товарищ, наоборот, выудил пистолет из кобуры и крался вдоль борта. Сергей взмахнул автоматом и бросил его под ноги немца, а сам выждал секунду и на низком старте нырнул вперед, ловко уходя с директрисы огня. Кувырок и бросок к врагу, скорчившемуся от удара автоматом по лодыжке. Селезень два раза рубанул воздух ножом, затем контрольным выпадом засадил лезвие в печень унтер-офицера. Зажал ему ладонью рот и помог опуститься на дорожную пыль возле колеса.

– Тихо-тихо, Ганс! Все уже… Все позади. Сиди спокойно.

Немец закатил глаза, из правого бока сочилась кровь, заливая серую униформу. Сергей быстро огляделся, не идет ли следом автоколонна, которую ножичком и пистолетиком вряд ли можно покрошить, успокоился и стал возиться с трупами и трофеями.

Со стороны трехминутная сцена двойного нападения выглядела так обыденно и просто, будто боец всю жизнь только этим и занимался – разбойничал на лесных дорогах и резал, резал, резал ненавистных врагов с умелостью лихого рубаки.

Пулемет «МГ-42» с запасным боекомплектом, два «МП-38/40», два пистолета, две винтовки, пара гранат и много-много патронов в ящиках, тюки униформы, коробки с тушенкой – многое, что досталось шустрому разведчику как должный трофей.

– Это дельце и на медальку потянет. Прям Робин Гуд с большой дороги, не иначе! – вслух высказался снайпер и, довольно осклабившись, стал дальше прибирать захваченные пожитки.

Вскоре он с радостной вестью предстал перед товарищами и с недоуменным лицом перед судом сержанта Машкова, отчитываясь за чрезмерное увлечение в бою и лишние проблемы.