— Знаете, я тут подумала и решила, что вам, наверное, действительно лучше выпить пива. Только умоляю заранее — ешьте и пейте, что хотите, но не тогда, когда говорите по телефону! Терпеть не могу, когда пытаются что-то объяснить с набитым ртом!

Они с воодушевлением приступили к делу. Но по мере того, как текли часы, каждый бесплодный звонок, казалось, все дальше отодвигал их от вожделенной цели. Еще двадцать четыре часа назад цель их поисков выглядела настолько близкой, что обе почти не сомневались в удаче. Даже поначалу настроенная весьма скептически Тесс заразилась энтузиазмом Джекки. К тому же ее деловой подход должен был неминуемо вывести их на след. Но сегодня все выглядело несколько иначе. Никаких следов — ни одной Кэйтлин! Им не встретилась даже Кэти или Кейт. Обе постепенно пали духом, прежнего воодушевления уже не чувствовалось, и Тесс, набрав новый номер, как автомат, повторяла в трубку один и тот же заученный наизусть текст, почти не вслушиваясь в то, что ей отвечают. Джекки с каждым разом раздражалась все больше, явно теряя терпение, — теперь она скорее допрашивала несчастных Джонстонов, будто подозревая, что кто-то из них намеренно пытается утаить от нее местопребывание ее дочери.

В 9.55, набрав номер Уайлера Джонстона и услышав на том конце дрожащий старческий голос, Тесс просто бросила трубку.

— Все! — буркнула она. — Там тоже ничего.

— Но вы ведь даже не задали им ни одного вопроса! — возмутилась Джекки, выхватив список номеров, который лежал перед Тесс.

Тесс дернула его к себе, едва не разорвав листок. Впрочем, сейчас ей было уже наплевать.

— Господи, да этому деду лет сто, а то и больше! А если судить по телефонному справочнику, так он живет по этому адресу все последние сорок пять лет! Неужели вы думаете, что он и есть тот самый мужчина, который когда-то усыновил вашу дочь?

— Он может оказаться ее дедушкой. И потом, есть же еще номера, по которым мы вообще не звонили. — Джекки принялась лихорадочно листать бумажки. — Возможно, придется расширить круг поисков, прощупать тех, у кого фамилии звучат похоже, Джонсов, например. Уилла Мотт с годами могла что-то забыть, вы же сами так говорили. Нельзя же рассчитывать, что человек будет помнить такие вещи, да еще столько лет.

— Джекки…

Джекки закрыла глаза ладонями, хотя Тесс сильно подозревала, что она что-то перепутала — наверное, хотела заткнуть уши, как ребенок, не желающий слушать, что ему говорят взрослые.

— Может быть, вам сможет помочь кто-то другой? — Тесс старалась говорить как можно мягче, хотя в голосе ее явственно чувствовалась усталость и накопившееся раздражение. — Не знаю. Но у меня такое чувство, что я просто тяну с вас деньги, а взамен даю одни обещания, которые, может быть, и выполнить-то не смогу. Мы просто топчемся на месте, и я уже просто не знаю, что делать дальше. Конечно, есть небольшой шанс, что Уилла Мотт ничего не напутала и этого человека действительно звали Джонсон или Джонстон. Что семья, удочерившая вашу малышку так и живет на прежнем месте и что они действительно назвали ее Кэйтлин. Но куда более вероятно, что это не так. В наше время люди редко живут на одном место по десять и более лет, а ведь в вашем случае прошло уже тринадцать. Может быть, в обществе по защите прав приемных детей вам что-нибудь подскажут, но у меня больше нет ни одной идеи.

— Да что они могут мне подсказать? Вы же сами знаете, агентство — это наш последний шанс.

— Тогда вам нужно найти частного детектива, который знает об этом больше меня. И потом, если честно, то, другое дело, над которым я сейчас работаю, отнимает у меня все больше и больше времени. Речь там идет о двойном убийстве, и я увязла во всем этом по уши. Найдите кого-то еще — человека, который будет заниматься только вашим делом.

— Нет. Я хочу только вас!

По молчаливой договоренности они оставили две бутылки пива на потом, чтобы отпраздновать удачное завершение своих поисков. Теперь Тесс откупорила их и взялась за стакан, но Джекки молча забрала у нее из рук бутылку и стала пить из горлышка, как это делала сама Тесс.

— Послушайте, мне, конечно, очень лестно это слышать. Но ведь наверняка же найдется другая женщина — частный детектив, пусть даже из начинающих. Почему бы вам не обратиться к ней?

Джекки успела уже выпить почти треть своей бутылки и молча уставилась на то, что еще оставалось в ней, будто рассчитывала увидеть там лицо своей дочери. Тесс невольно вспомнила ту непоколебимую убежденность в успехе их поисков, которой Джекки буквально лучилась еще вчера. «Почему вы обратились именно в „Кейес Инвестигейшенс?“» — «Но ведь о вас же писали в газетах, разве нет? Кто-то в вас стрелял… или вы застрелили кого-то, я угадала»? Да, когда-то ее имя промелькнуло в газетах, но тогда она еще не была частным детективом. А объявление об открытии агентства, которое она поместила в «Балтимор бизнес джорнал», заняло всего пару строчек. И к тому же, в отличие от предыдущих заметок, там было упомянуто ее полное имя — Тереза Эстер Монаган — которым она почти никогда не пользовалась. Нужно было очень постараться, чтобы уловить между ними связь и сообразить, что та Тесс Монаган, едва не ставшая жертвой, теперь является главой детективного агентства.

И потом, нужно было еще покопаться в личной жизни Тесс, чтобы узнать о ее любви к шоколадным эклерам, поскольку о таких деталях газеты, как правило, умалчивают. А вот Джекки об этом знала. Знала еще до того, как Тесс упомянула об этом своем детском пристрастии. Согласитесь, не могла же она, в самом деле, догадаться об этом по старой черно-белой фотографии?! Темные пятна на замурзанном детском лице? Чушь! Шоколад еще так-сяк, но то, что эти пятна именно от коктейля? И тем не менее Джекки об этом знала.

— Послушайте, вам ведь была нужна не просто женщина-детектив, а именно я, верно? Только я, и никто другой. Но почему, Джекки?

Джекки Вейр, оторвавшись от бутылки, беспомощно глянула на Тесс и пошевелила губами, словно внезапно лишилась голоса. Потом перевела взгляд на стену и уставилась на ту самую фотографию, которая не давала покоя Тесс. Плачущая девчушка верхом на кролике.

— Я знала вас, — созналась она наконец. — Когда мы обе были моложе.

— Вместе ходили в Вестерн? — Джекки, скорее всего, была уже в старших классах, когда она сама только поступила, прикинула про себя Тесс.

— Нет, в аптеку-закусочную, — буркнула та, отсалютовав бутылкой девочке на снимке. — Только не в вашу. В другую. Была одна такая на Бонд-стрит.

— В ту огромную, на углу Бонд и Шекспир-стрит? Так она тоже принадлежит нашей семье. Теперь там книжный магазин, где хозяйка моя тетушка Китти.

— Это случилось не тогда. Не в тот год, когда мне исполнилось восемнадцать, а вам — пятнадцать. И не в те времена, когда вы забегали туда после школы и пили свой любимый шоколадный коктейль, рассказывая дедушке о том, как прошел день. Я помню, волосы у вас всегда падали на спину, словно сверкающий шелковый плащ, а сами вы были такой тоненькой, почти прозрачной… наверное, потому, что бегали весь день напролет.

— Примерно так и было. Но я не… — Тесс, смутившись, замолчала. Она уже ничего не понимала.

— Вы не помните меня? Ну да, конечно, с чего бы вам меня помнить? Я была просто невзрачной девушкой, одной из тех, что переворачивают на противне бургеры где-то на заднем плане. Их ведь обычно не замечают, верно? Я всегда была в фартуке, волосы у меня были уложены в сетку, а на носу красовались круглые очки. Но из своего угла мне был хорошо слышен ваш голос. Вы хвастались дедушке своими отличными отметками, рассказывали ему о вечеринках, куда вас приглашали наперебой, или хихикали, повторяя, что вам сказал какой-то мальчик и что вы на это ему ответили. Я как будто незаметно становилась частью вашей жизни. Это было все равно что участвовать в каком-то старом шоу Пэтти Дак.

— Забавно… а вот мне мое детство представляется комедией положений в духе Кафки, — хмыкнула Тесс.