На его уход отреагировали вяло: Боремир кивнул, не отрываясь от заваливания тайника хламом, а Неслав, так и не открыв глаза, издевательски помахал ручкой. Кажется, его только что записали в безнадёжные трусы, поэтому потеряли интерес. Лучше бы подозревали — не так обидно.

Шум на улице со стороны корчмы достиг максимальной громкости. Завернув не в тот проход, Глеб наткнулся на распластавшегося по снегу орка. Видимо, тот был либо рассчитавшим силы дозорным либо жертвой партизанского движения. В дальнейшем школьник более внимательно относился к выбору дороги.

«Да, здесь умеют шить одежду — у нас бы он уже заработал воспаление лёгких или чего похуже. Блин, спина вся липкая, этот придурок, чуть дырки в куртке не прожёг, нашёл, кого подозревать, — в оправдание Неслава можно было сказать, что ему было неизвестно о поручении Архимага. Глеб чертыхнулся, признав, что будущему стражу правопорядка не следует идти на поводу чувств. С другой стороны, он не виноват, что фотографию двоюродного брата Боремира так и тянет повесить на доску «Их разыскивает милиция». — Бывают же неприятные люди, — заключил Правов и выбросил братьев из головы. — Надо помириться, тянуть больше нельзя. Витька-то ладно — остынет, а вот Дашка… До сих пор не понимаю, зачем её сюда позвали, тут явно нет прекрасных принцев на белых драконах и бронелифчиков её размеров… Так о чём это я? Ах да, надо всех срочно помирить!»

Миролюбивый настрой объяснялся тем, что он только что добежал до леса и теперь набирался храбрости, чтобы войти в него.

Глушащий солнечный свет лес приветливо качал ветками, будто живой. Именно такой сценой начинались ужастики лесной тематики, и Глеб не хотел быть жертвой, погибающей на второй минуте фильма. Он вообще ею не хотел быть. «Всех помирю и сюда притащу — пусть только попробуют потом жаловаться на скучные приключения!» Намотанный на правую руку амулет Тара он выставил вперёд, во второй руке был вытащенный из залучья лук Стрелла — не бог весть какое оружие в случае внезапного нападения, но хоть какой-то козырь в рукаве.

К счастью пятнадцатиминутная прогулка со щекотанием нервов прошла спокойно. Одним из своих достоинств Глеб считал хорошую память на места и сегодня он его полностью оправдал, безошибочно найдя путь домой.

В вечернем Гдетотамовске бушевал снегопад. Когда Глеб вышел на дорогу, в него на полной скорости едва не врезался лыжник. Спортсмен, если и удивился неожиданному появлению школьника с чем-то напоминающим лук, то не показал виду и проехал мимо. Глеб вытащил припрятанный фонарик, который нельзя было использовать в Древмире, и побрёл домой.

«Где-то около шести, а ощущение такое, будто далеко за полночь. В Древмире светлее, им повезло, — после недолгих поисков он нашёл занесённую асфальтовую дорожку и отряхнулся. Ветер усилился, завыв сотнями голосов. Живот громко заурчал, словно почувствовал близость дома. — Мама сегодня готовит наш любимый пирог, потерпи немного, — Глеб почувствовал себя неловко: он побывал в другом мире, помог советом тамошним партизанам, можно сказать, смеялся опасности в лицо, а теперь стоит под ветром и разговаривает с животом. «Достойное» завершение необычного дня. — Кстати, помниться, этот пирог Дашке и Витьке очень нравился, хомячили только так. Может, он заменит мне трубку мира?».

— Хм, — задумчиво промычала Даша, пристально изучая кусок пирога на белоснежной тарелке с золотой каёмкой, будто там не лакомство положили, а яд.

— Хм, — согласился с ней Витя. Однако он не изучал, а банально пожирал глазами свою порцию.

Ни один из них до сих пор не притронулся к еде, что было абсолютным рекордом по выдержке — так долго фирменные пироги семьи Правовых ещё не существовали. Глеб трясущимися от волнения руками взял ложку, с намерением подать пример остальным и наконец-то утолить свой голод.

— Чего тормозим? — непринуждённо спросил он, и, махнув на приличия, начал есть руками.

После первого же кусочка волнение пропало. И с чего он так разволновался? Будто они в первый раз ссорятся.

Первым не выдержал Витя, тоже решив не заморачиваться этикетом. Однако Даша до сих пор удерживала позиции, демонстративно отвернувшись от еды:

— Мне после шести нельзя, — ультимативно заявила она.

«Плохо дело, она включила «леди». Неужели так сильно обиделась?» — подумал гостеприимный хозяин.

«Леди» являлась собирательным образом сериальных стервозных дамочек, которые обожали делать из мухи слона, и строили из себя неприступные крепости в присутствии мужчин. Включалась она после особенно громких выходок, ответственность за которые практически всегда падала на Дашу, как на более ответственную. Сегодняшняя обида тянула на девять баллов, и Глеб не имел ни малейшего понятия, как загладить вину. Раньше мириться получалось как-то само собой. «Эх, надо было пригласить только Витьку, с ним проще. Хотя сидеть с этим засранцем за одним столом после сегодняшнего… Даже не извинился! Трескает, как ни в чём не бывало!» — вид активно работающего челюстями друга, порядком раздражал. Решимость помириться начала угасать. Возможно, если бы он знал, что мучавшийся угрызениями совести Вертюхин с момента их ссоры не ел, он отнёсся более благосклонно к аппетиту друга.

До того, как организатор встречи окончательно уверился в провале своей затеи, и начал припоминать недавние обиды, вмешался случай: Витя попытался съесть чужую порцию, но Даша в последний момент изменила мнение и отвела его загребущую руку к компоту.

— С другой стороны, если не попробую, то твоей маме будет неприятно.

Атмосфера изменилась — стало ощутимо легче. И пусть недовольный Витя с кислой миной цедит компот, а Даша церемонно орудует ножом и вилкой, главное они разговаривают.

— Так! — привлёк к себе внимание Витя. Когда на него уставились две пары внимательных глаз, он смутился, опустил голову, и тихо спросил скорее у кружки, чем у Глеба: — Что с Таром?

— Точно, где мой кот? — поддержала его Даша и отложила столовые приборы в сторону.

Теперь всеобщее внимание сконцентрировалось на нём.

— У тебя нет кота, — Глеб все же решил показать свою обиду лучшему другу и нарушил очерёдность вопросов. — Тар скорее нелегал, чем домашний питомец, — лица друзей выражали одинаковый скепсис — они опять не поняли специфичный юмор семьи Правовых, поэтому неудачливому шутнику пришлось стать серьёзным: — Он остался в Древмире.

— Что?! — одновременно переспросили остальные, за что получили замечание из соседней комнаты. Дальнейший разговор вёлся на пониженных тонах и с оглядкой на дверь.

— С ночёвкой? И ничего не сказал. Свин, а не кот! — возмутился Витя, но вовремя вспомнил, кто сегодня днём вёл себя, как распоследний представитель любителей желудей и грязевых ванн, и пристыженно замолчал.

— В принципе, если ненадолго… — Даша над чем-то задумалась и нервно забарабанила пальцами по столу.

— Даш, я… мы, — Глеб исправился, поймав упреждающий взгляд Вити, который напоминал, что они хотели сохранить дела Магнии в секрете. Однако после упоминания «мы», Витя решил больше не вмешиваться, — многое хотели тебе рассказать.

— Да неужели? — деланно удивилась обиженная подруга, с таким холодом в голосе, что в комнате понизилась температура, и теперь в компоте можно было искать кубики льда.

Глеб переглянулся с Витей. «Десять баллов! Это десять баллов!» — пронеслось у них в головах. Можно сказать, что примирение между ними произошло: настоящие мужчины понимают друг друга с полуслова, они всегда знают, уместна ли сейчас вражда или нет, не то, что проблемный прекрасный пол. Правда, все по тому же мимолётному взгляду, Витя понял, что в некой очень популярной игре ему придётся намеренно проиграть, тем самым дав другу немалую фору. Жаль, что таким же образом нельзя договориться и с Дашей. Хотя почему нельзя? Он ведь даже не пытался!

— Витька, что это с тобой? — с подозрением покосилась на просветлевшего лицом вихрастого блондина Даша и отодвинулась от него на максимально возможное расстояние. Потом она не менее подозрительно посмотрела на Глеба, и хлопнула себя по лбу, неосознанно выйдя из образа «холодной леди»: