3 ноября 1990

Пытается открыть туго заверченный кран с водой на кухне. Не получается. «Сет! сет!» («свет»), — восклицает Лёша. Всё-таки мало у него ещё слов. Хотя понимает, что и свет, и воду включают. Вероятно, «сет» для него больше означает действие, чем то, что в результате этого действия появляется.

4 ноября 1990

Лёше интересны не только игрушки, но и взрослые предметы. Особенно привлекает его папин магнитофон. Любит надеть наушники и начать тыкать пальцем в кнопку, которая открывает кассетный отсек. Пальцем открывает, ногой закрывает обратно. И так — много раз подряд.

Технарский интерес проявляется и в другом. Провода от разных приборов пытается иногда соединить между собой.

В начале ноября выяснилось, что у Лёши, у нас обоих и почти у всех соседей стригущий лишай. Невольным виновником, скорее всего, оказался котёнок Рыжик. От нас требуют, чтобы мы на полгода положили Лёшу в больницу, на закрытое отделение, куда даже нам не будет доступа. Я с ужасом думаю о том, что за полгода он забудет не только всё то, чему научился, но даже и нас с папой. Дядя Игорь по своим каналам добьётся в конце концов разрешения на то, чтобы Лёша лечился дома. Но тут возникнет новая трудность — в аптеках совершенно нет лекарств. А нам их нужно много, особенно йод, который невозможно достать даже по рецепту. Впрочем, тут нам повезёт — йод мы достанем. И лечиться будем дома.

А по городу тем временем распространяются слухи, что с 1 декабря введут продуктовые карточки с блокадными нормами. Если случайно вдруг что-то выкладывают на прилавок, народ тут же сметает. Скупают всё, даже хлеб, если есть возможность, берут помногу буханок.

8 ноября 1990

Перевернул машинку вверх колёсами и прокомментировал: «Биби бай-бай». Принёс другую машинку: «Тоже биби». Третью: «Тоже биби». Успокоился, когда присоединил к ним четвёртую: «Много биби. Много».

Очень занят проблемой: день-ночь. Часто вспоминает то и другое слово. Вставляет к месту и не к месту. А почему это для него так важно — я не понимаю.

С началом перестройки во многих домах Ленинграда появились мыши и крысы. У нас тоже завелись эти серые хвостатые существа. Мама и соседка отчаянно боятся мышей и, к сожалению, не умеют скрыть свой страх. Он передаётся Лёше, хотя живую мышь он ни разу не видел.

— Мыша, мыша, — показывает в угол у окна, где прогрызена норка.

— Да, мышь, а что делать, Лёшенька?

— Киса, киса, — показывает на дверь, за которой Рыжик.

— Киса болеет.

— Нож, нож, нож, — показывает на стол, где обычно лежит нож.

Что он предлагает? Зарезать мышь ножом? А кто ему вообще мог сказать, что ножом режут живые существа?

9 ноября 1990

Довольно давно я изготовила из разноцветного картона рамки Монтгомерси — геометрические фигуры, которые вставляются в соответствующие их очертаниям рамки. Уже довольно давно никаких сдвигов. Лёша уверенно вставляет на место круг, звезду, эллипс, треугольник, но совершенно теряется, когда речь доходит до квадрата, прямоугольника, трапеции, ромба. Может быть, потому что у всех у них по четыре стороны?

11 ноября 1990

Безобразие! Потрясающая политическая неграмотность. Трижды сегодня ткнул пальцем в портрет Ленина, которым наводнены детские книжки, сохранившиеся ещё с маминых юных лет, и сообщил все три раза: «Бог!» Разубедить, кажется, не удалось. Хоть склеивай страницы — жуткая политизация детской литературы.

15 ноября 1990

Достала-таки Лёшу мышиная тема. Почти во всех детских книжках и мультиках встречаются эти романтизированные хвостатые зверьки. Тем не менее, мама и соседки говорят о них с тревогой, латают бесконечные дыры в полу, переставляют мебель, иногда отчаянно визжат и нервно оглядываются на каждый шорох. В результате всего этого Лёша уже второй день ходит с тревогой на лице, а иногда паническим шёпотом сообщает: «Боюсь, боюсь, боюсь»… — «Кого ты боишься?» — «Мыши!»

Лёшку до этого дня никогда не стригли, а теперь пришлось обрить наголо из-за лишая. Выглядит страшненько, но это его не беспокоит.

16 ноября 1990

Сегодня впервые прочитал правильно все слова на карточках. 18 из 18!

Несколько дней употребляет слово «косё» («колесо»). Показывает его на всех картинках, где есть машины и паровозы. Но сегодня прозвучал иной комментарий: «Нога», — сказал Лёша и ткнул пальцем на колесо паровоза. Повторил: «Нога», — и показал на свою ногу. Дескать, понимаете ли вы, дорогие родители, что колесо паровоза — это то же, что нога для меня?

19 ноября 1990

Появилась странная манера обращения к родителям — на «вы». «Кладите», «могите», — говорит мне Лёша, когда никого, кроме нас в комнате нет. Может быть, он воспринимает нас с папой как единое целое?

Из кожи вон вылезет, но умудрится подняться повыше и показать виднеющийся у нас в окошке кораблик-флюгер на шпиле Адмиралтейства: «бля-бля-бля», — а в другом окне Исакий: «собор».

21 ноября 1990

Лёша постигает закон причинно-следственной связи:

— Лёшенька, позови, пожалуйста, папу.

— Ключ, — объясняет Лёша, даже не подходя к двери. Мол, чего ты, мама, забыла? Папа закрыл дверь на ключ, как же его можно позвать?

— Папа! — зовёт Лёша.

— Лёшенька, он в магазине.

— Моко (молоко), — удовлетворённо замечает Лёша, хотя молока папа не приносил уже давным-давно.

Вероятно, все эти «биби», «ав-ав», «ту-ту» создали определённый стереотип, не позволяющий называть вещи правильно, и этот стереотип Лёше трудно было перешагнуть. Уже говорил уверенно некоторые сложные слова, например, «трапеция», а собака или машина — ну никак. И вот вчера папа запел: «Собака бывает кусачей только от жизни собачьей», и стереотип наконец полетел. Весь день Лёша мурлыкал на свой мотив «Собака… собачей…» А сегодня уже и слово «пашина» («машина») появилось.

— Лёша, осторожно, чай горячий, — предупреждаю я.

— Тёплый, — поправляет сын. Это слово мы услышали сегодня впервые, как и слово «спасидя» (спасибо), сказанное самостоятельно после завтрака. Наверное, «спасибо» для него не воспринимается ещё как слово вежливости, скорее, подражание родителям.

Мама купила себе и папе тапки. Даже завидно. Облюбовал мамины. Залезает в них, ходит, как на лыжах, и говорит: «Мои».

Вчера, когда папа спал, Лёшка сцапал его очки и примерял так и сяк. Не с такого ли мальчика басня про мартышку и очки была написана?

Через несколько дней Лёше исполнится 2 года. Гостей мы звать не собираемся, так как нечего поставить на стол, в магазинах пусто, нет денег, и у Лёши по-прежнему заразный стригущий лишай.

Чему мы научились к двум годам? Мы не умеем говорить фразами, но зато читаем легко и без запинки примерно 50 слов, чем вчера несказанно удивили соседку, маму Людочки. При ней Лёша уверенно прочитал: «Папа, дядя, мама, Маша, тётя, Люся, Лёша, ты, шар, дом, ёж, ляля».

С 1-ого декабря продукты можно купить только по карточкам, которые, чтобы не было ассоциаций с блокадой, официально называются «талонами». Сохранились карточки на алкоголь, они были уже раньше, но раньше по ним можно было купить кофе, а теперь нельзя.

4 декабря 1990

День Рождения, как и в прошлом году, оказал на Лёшку положительное воздействие. Если в год он начал ходить, то в два — заговорил фразами. Это случилось при гостях — мы никого не приглашали, но двое: дядя Алик и дядя Игорь всё равно зашли поздравить нас с Иваном и Лёшу. Поскольку с продуктами большая напряжёнка, люди теперь отказываются в гостях от еды, особенно если не приносят ничего с собой. Вот и дядя Алик упорно не хотел садиться за стол, а Лёша потянул его за рукав и сказал: «Дядя, пошли кушать». Это его первая настоящая большая фраза.

Лёше подарили много подарков, и самый ценный из них, с точки зрения родителей, разумеется, самый ценный — шест для спортивного уголка.