1978 Труба Плакали девочки, Плакали мальчики, Дуя на красные Вспухшие пальчики. Плачу пурга Подпевала уныло — То не в рождественской Сказочке было. Не проявилась там Божия милость И «хэппи энда», Увы, не случилось. Плакали дети, Плакали дети На равенсбрюкском На дымном рассвете. Ежась, зевая, Эсэсовцев взвод Парами строил Послушный народ. И, равнодушная, Словно судьба, Над Равенсбрюком Дымила труба… 1978 Мороз Снова тридцать и три с утра, Лес, как после пожара, черный. Лишь отстреливается кора От морозища обреченно. Хоть укрыл бы деревья снег, Белой шалью кусты б закутал… Как же вынес все человек В сорок первом, зимою лютой? 1978 «Птица Феникс, сказочная птица…» Птица Феникс, сказочная птица, Только обновляется в огне, Я не птица, все же возродиться (И не в сказке) довелось и мне. С чистым вальсом выпускного бала Тут же слился первой бомбы взрыв… Ах, меня война ли не сжигала, В горстку пепла душу превратив? Только восставала я из пепла, Кровь стучала в сердце, как прибой, И душа, пройдя сквозь пламя, крепла И была опять готова в бой. 1978 Отплывающий теплоход Писателю Илье Вергасову — командиру партизанского соединения, свидетелю гибели теплохода «Армения». От ялтинского причала В далекий круиз идет, Спокойно и величаво, Сияющий теплоход. Пусть зимний норд-ост неистов, Пусть волны как ядра бьют — Восторженные туристы Щебечут в тепле кают. А в Ялте, на скользком пирсе, Не чувствуя мокрый снег, Глазами в корабль впился Бледнеющий человек. Не думает он о ветре, Что в море столкнет вот-вот… Когда-то в войну с Ай-Петри Смотрел он на теплоход — С «Арменией» отплывали Последние госпиталя. Их с трепетом и печалью Большая ждала земля. А солнце светило ярко — Будь прокляты те лучи! Измученные санитарки, С ног падающие врачи. Спеленатая бинтами, Израненная братва… И «мессеры» — взрывы, пламя… Беспомощны здесь слова. Смотрел партизан с Ай-Петри На тонущий теплоход… Стоит человек на ветре, Что в море столкнет вот-вот. Стоит он на скользком пирсе, Не чувствуя мокрый снег. Глазами в корабль впился Бледнеющий человек… 1978
«Запорола сердце, как мотор…» Запорола сердце, как мотор — В нем все чаще, чаще перебои… До каких же, в самом деле, пор Брать мне каждый сантиметр с бою?.. Ничего! Кто выжил на войне, Тот уже не сдастся на «гражданке»! С нестерпимым грохотом по мне Проползают годы, словно танки… 1978 «Не говорю, что жизнь проходит мимо…» Не говорю, что жизнь проходит мимо — Она и нынче до краев полна. И все-таки меня неудержимо Влечет к себе далекая Война. Опять, упав усталой головою На лист бумаги в полуночный час, Припоминаю братство фронтовое, Зову на помощь, полковчане, вас. А молодым (и я их понимаю) Не о войне бы — лучше о любви… Всему свой срок: Не в сентябре, а в мае Поют в сердцах и рощах соловьи. 1978 «Девочки» «Девочки» в зимнем курзале Жмутся по стенкам одни. Жаль, что путевки вам дали В эти ненастные дни! И далеко кавалеры! — Им не домчаться до вас… Тетушка Настя Тетушку Веру Просит галантно на вальс. Возле палаток санбата, Хмелем Победы пьяны, Так же кружились Два юных солдата, Два ветерана войны. С Настенькой Вера, С Верочкой Настя — Плача, кружились они. Верилось в счастье, — В близкое счастье — Жмутся по стенкам одни… Ах, далеко кавалеры! — Им не домчаться до вас! Тетушку Настю С тетушкой Верой Кружит безжалостный вальс. Скроешь ли времени меты? Молодость только одна… Кружит подружек не музыка — Это Кружит их, кружит Война… 1978 Из крымской тетради У моря Догола здесь ветер горы вылизал, Подступает к морю невысокий кряж. До сих пор отстрелянными гильзами Мрачно звякает забытый пляж. В орудийном грохоте прибоя Человек со шрамом у виска Снова, снова слышит голос боя, К ржавым гильзам тянется рука. |
