1970 «И опять мы поднимаем чарки…» И опять мы поднимаем чарки За невозвратившихся назад… Пусть Могила Неизвестной Санитарки Есть пока лишь в памяти солдат. Тех солдат, которых выносили (Помнишь взрывы, деревень костры?) С поля боя девушки России, — Где ж Могила Неизвестной Медсестры? 1970 «В самый грустный и радостный праздник в году…» В самый грустный И радостный праздник в году — В День Победы — Я к старому другу иду. Дряхлый лифт На четвертый вползает с трудом. Тишиною Всегда привечал этот дом. Но сегодня На всех четырех этажах Здесь от яростной пляски Паркеты дрожат. Смех похож здесь на слезы, А слезы на смех. Здесь сегодня Не выпить с соседями — Грех… Открывает мне женщина — Под пятьдесят. Две медальки На праздничной кофте висят, Те трагичные, горькие — «За оборону»… Улыбаясь, Косы поправляет корону. Я смотрю на нее: До сих пор хороша! Знать, стареть не дает Молодая душа. Те медальки — Не слишком большие награды, Не прикованы к ним Восхищенные взгляды. В делегациях Нету ее за границей. Лишь, как прежде, Ее величают «сестрицей» Те, которых она волокла На горбу, Проклиная судьбу, Сквозь пожар и пальбу. — Сколько было Спасенных тобою в бою? — Кто считал их тогда На переднем краю?.. — Молча пьем за друзей, Не пришедших назад. Две, натертые мелом, Медали горят. Две медали На память о черных годах И об отданных с кровью Родных городах… 1970 «Со слезами девушкам военным…» Со слезами девушкам военным Повторяли мамы, что умней Им — козявкам — вкалывать три смены, Чем из боя выносить парней. Возразить «козявки» не умели, Да и правда — что ответишь тут?.. Только порыжевшие шинели До сих пор зачем-то берегут… Я, наверное, не много стою, Я, должно быть, мало что могу. Лишь в душе, как самое святое, Как шинель, то время берегу. 1970
«Был строг безусый батальонный…» Был строг безусый батальонный, Не по-мальчишески суров. …Ах, как тогда горели клены! — Не в переносном смысле слов. Измученный, седой от пыли, Он к нам, хромая, подошел. (Мы под Москвой окопы рыли — Девчонки из столичных школ.) Сказал впрямую: — В ротах жарко. И много раненых… Так вот — Необходима санитарка. Необходима! Кто пойдет? И все мы: — Я! — Сказали сразу, Как по команде, в унисон. …Был строг комбат — студент Иняза, А тут вдруг улыбнулся он: — Пожалуй, новым батальоном Командовать придется мне! …Ах, как тогда горели клены! — Как в страшном сне, как в страшном сне! 1970 «Я родом не из детства…» Я родом не из детства — Из войны. И потому, наверное, Дороже, Чем ты, Ценю и счастье тишины, И каждый новый день, Что мною прожит. Я родом не из детства — Из войны. Раз, пробираясь партизанской тройкой, Я поняла навек, Что мы должны Быть добрыми К любой травинке робкой. Я родом не из детства — Из войны. И может, потому — Незащищенней: Сердца фронтовиков обожжены, А у тебя — шершавые ладони. Я родом не из детства — Из войны. Прости меня — В том нет моей вины… 1970 Вдова пограничника Не плакала, не голосила — Спасала других из огня. — Как звать тебя? Может, Россия? — Я — Лида. Так кличут меня… Ах, Лидочки, Настеньки, Тани, Сиянье доверчивых глаз! Откуда в часы испытаний Вдруг силы берутся у вас? Так хочется счастья и мира! Но ежели… нам не впервой… Припала вдова командира К планшетке его полевой. Припала, губу закусила, А плакать нельзя — ребятня… — Как звать тебя? Может, Россия? — Я — Лида. Так кличут меня. Сквозь трудные слезы, сурово, Любовью и гневом полны, Вдове улыбаются вдовы Великой священной войны… |
