1970 В Западном Берлине Он строен, хотя седоват, — Мальчишкой прошел по войне, Прошел как окопный солдат, Но только… на той стороне. Он выучил русский в плену. На память читает стихи. С себя не снимает вину За те — фронтовые — грехи. Да, много воды утекло! Он вроде другой человек… Сверкает неон и стекло, Блистателен атомный век. Мой спутник галантен и мил, Внимательность в умных глазах… Так вот кто едва не убил Меня в подмосковных лесах! Молчим. У рейхстага стоим, Не знаю, минуту иль час. Не знаю, туман или дым Сгущается около нас. Не знаю я — если опять Рванется лавина огня, Откажется, нет ли стрелять Галантный филолог в меня. 1970 «На полыни водку настояла…» На полыни водку настояла, Позвала товарищей-солдат. Нас осталось мало, очень мало, А года ракетами летят… Мы счастливые, конечно, люди: Встретили победную зарю! Думаю об этом как о чуде, Сотни раз судьбу благодарю… Ну а те, кто не дошли до Мая, Кто упал, поднявшись во весь рост?.. Первый тост за павших поднимаю, И за них же наш последний тост. Сдвинем рюмки, плечи тоже сдвинем, Пусть руки касается рука. …Как горька ты, водка на полыни, Как своею горечью сладка! 1971–1976 «В слепом неистовстве металла…» В слепом неистовстве металла, Под артналетами, в бою Себя бессмертной я считала И в смерть не верила свою. А вот теперь — какая жалость! — В спокойных буднях бытия Во мне вдруг что-то надломалось, Бессмертье потеряла я… О, вера юности в бессмертье — Надежды мудрое вино!.. Друзья, до самой смерти верьте, Что умереть вам не дано! 1973 Мушкетеры К ним сердца прикованы и взоры. Им дарят улыбки, слезы, смех. Словно в детстве, снова мушкетеры На экране покоряют всех. Да и в жизни (вот какое дело!) Я тянулась и тянусь всегда К мушкетерам, преданным и смелым, — Тем, с кем вместе брали города. После были солнце и туманы, Но в беде и радости верны Мне навек остались д'Артаньяны — Лейтенанты мировой войны. 1973
Памяти ветеранов войны За утратою — утрата, Гаснут сверстники мои. Бьет по нашему квадрату, Хоть давно прошли бои. Что же делать? Вжавшись в землю Тело бренное беречь? Нет, такого не приемлю, Разве, друг, об этом речь? Кто осилил сорок первый, Будет драться до конца. Ах, обугленные нервы, Обожженные сердца!.. 1973 Мой отец Нет, мой отец погиб не на войне — Был слишком стар он, чтобы стать солдатом. В эвакуации, в сибирской стороне, Преподавал он физику ребятам. Он жил как все. Как все, недоедал. Как все, вздыхал над невеселой сводкой. Как все, порою горе заливал На пайку хлеба выменянной водкой. Ждал вести с фронта — писем от меня, А почтальоны проходили мимо… И вдалеке от дыма и огня Был обожжен войной неизлечимо. Вообще-то слыл он крепким стариком — Подтянутым, живым, молодцеватым. И говорят, что от жены тайком Все обивал порог военкомата. В Сибири он легко переносил Тяжелый быт, недосыпанье, голод. Но было для него превыше сил Смиряться с тем, что вновь мы сдали город. Чернел, а в сердце ниточка рвалась — Одна из тех, что связывают с жизнью. (Мы до конца лишь в испытанья час Осознаем свою любовь к Отчизне.) За нитью — нить. К разрыву сердце шло. (Теперь инфарктом называют это…) В сибирское таежное село Вползло военное второе лето. Старались сводки скрыть от старика, Старались — только удавалось редко. Информбюро тревожная строка В больное сердце ударяла метко. Он задыхался в дыме и огне, Хоть жил в Сибири — в самом центре тыла… Нет, мой отец погиб не на войне, И все-таки война его убила… Ах, если бы он ведать мог тогда В глухом селе, в час отступленья горький, Что дочь в чужие будет города Врываться на броне «тридцатьчетверки»! В эвакуации Патефон сменяла на пимы — Ноги в них болтаются как спички. …Обжигает стужа той зимы, Той — невыносимой для москвички. Я бегу вприпрыжку через лес, Я почти что счастлива сегодня: Мальчик из спецшколы ВВС Пригласил на вечер новогодний! Навести бы надо марафет, Только это трудновато ныне — Никаких нарядов, ясно, нет, Никакой косметики в помине. Нету краски для бровей? Пустяк! — Можно развести водою сажу. Пудры нету? Обойдусь и так! Порошком зубным свой нос намажу. …Вот уже мелодии река Повела, качнула, завертела. Мальчугана в кителе рука Мне легла на кофточку несмело. Я кружусь, беспечна и светла, Вальс уносит от войны куда-то. Я молчу, что, наконец, пришла Мне повестка из военкомата… |
