Когда господин Хант немного пришёл в себя, Дерек вызвал его в кабинет. Ильм был ещё бледен, глаза прятал по-прежнему, лишь изредка вскидывая тревожный взгляд на владыку. В отставку подавать он явно не собирался, но, как вести себя теперь с Дереком, тоже не знал — оба при встрече испытывали сильнейшее чувство неловкости. И обоим предстояло его преодолеть — им работать вместе. Если господин Хант сам не попросит об отставке.

— Слушаю тебя, владыка, — уставился Ильм в узор на ковре.

— Скажи мне, — вкрадчиво начал Дерек, — насколько я помню, ты ведь владеешь несколькими языками?

— Да, владыка, — несколько удивлённо ответил казначей.

— И на многих свободно разговариваешь? — продолжил владыка.

— Да, владыка, — Ильм почувствовал подвох, но не мог сообразить, в чём он.

— Тогда скажи, — полюбопытствовал Дерек, — ты на всех языках так разговариваешь?

— Как? — переспросил казначей, несколько успокаиваясь — речь шла не о денежных делах.

— Постоянно несешь какую-то похабщину, — спокойно сообщил Дерек и уставился на Ильма. Тот взглянул на владыку исподлобья и прикусил губу, нервно пригладив волосы. Дерек в упор рассматривал задёргавшегося советника.

— Простите, — взял себя в руки Ильм, — насколько могу себя вспомнить, некоторые фривольные фразы я, конечно, произношу, но уж не такие, чтобы называть их столь… эээ… резким словом. К тому же, я никогда не позволял себе… эээ… вольных высказываний в сторону вышестоящих… эээ… советников и вас, владыка.

Интересно, размышлял Дерек, он издевается или выигрывает время на обдумывание? Его ещё шесть лет трогать нельзя, может и издеваться, тем более что владыка принялся читать ему нравоучения, а вовсе не о делах разговор завёл. Хотя, с точки зрения Ильма, такое начало разговора вполне могло свидетельствовать о желании владыки вынудить советника к ещё одному поединку.

— Короче, — обозлился Дерек, — я был сегодня у одного эксперта, — Ильм побледнел и подобрался, — и он сообщил мне, что мой меч… в некотором роде… имеет разум.

Советник ощутимо расслабился: эксперт был явно не матёрый ревизор, а разум меча вряд ли мог повлиять на результат финансовых махинаций — сильно сомнительно, что оружие разбиралось в приписках и подчистках.

Дерек замолчал и воззрился на пришедшего в себя советника. Ильм изобразил требующееся по долгу службы вопросительное почтение и внимание. Они немного помолчали, и, не дождавшись словесной реакции, Дерек продолжил:

— Так вот, на эти слова, я, как последний дурак, ни с того ни с сего брякнул — «И в какое место?»

Мелодия на этот раз удалась Дереку заметно хуже, но основные ноты он спел достаточно точно.

Советник был не в том состоянии, чтобы засмеяться, но слабой усмешки сдержать не смог.

— И как же прореагировал на это эксперт? — спросил он почти с интересом. — Надеюсь, вы его не очень шокировали?

— Нет, — отчеканил Дерек, — его я не очень шокировал! Но мне показалось, что, если моё оружие и в самом деле обладает разумом, то ему могло не понравиться, что я отпускаю в его сторону идиотские шутки в твоем стиле!

Чего он добивался, Дерек и сам сказать не мог — изучал ли реакцию советника, которая косвенно подтвердила бы или опровергла слова гнома, хотел ли позлить получившего полную безнаказанность казначея, или всё-таки пытался проверить возникшие у него во время поединка подозрения, но результат превзошёл все его ожидания: Ильм откровенно перепугался — прикусил губу и подавил движение броситься вон из кабинета. Едва не с ужасом покосился на стоящий у камина меч. Дерек внимательно следил за ним, но утверждать, что казначей переигрывает, не мог.

— П-простите, владыка, — осторожно начал Ильм, тщетно стараясь отвести взгляд от ножен, в которых находилось разумное оружие, — но вы… вы явно пытаетесь поссорить меня с… со своим оружием. Если ваш м… ваше оружие посчитало в поединке, что на мне нет вины, то не надо плести интриги и возводить на меня напраслину, что это якобы из-за меня вы так неосторожно выразились в его адрес.

Ильм перевёл дыхание и всё-таки вытер со лба пот. Взгляда от меча он по-прежнему не отводил.

— Я всегда — всегда! — казначей постепенно приходил в себя, — относился к владыкам и их оружию с огромным уважением и почтением, да, уважением и почтением, и никогда не позволил бы себе подобных слов в адрес… обоих. Мне кажется, владыка, что вы просто боитесь, что в случае следующего поединка меня… опять посчитают невиновным, и пытаетесь заранее принять меры, чтобы создать обо мне негативное впечатление у… чтобы создать обо мне негативное впечатление.

Дерек молчал. Паника, в которую впал казначей, слова гнома полностью подтверждала. Но подтверждала ли она подозрения самого владыки? Нет — Ильм в поединке двигался совсем не так, как тот якобы простолюдин, что сломал его меч дома, но значило ли это хоть что-нибудь?

— В-владыка, — купец всё воодушевлялся, видимо потому, что владыка отвлёкся, а меч не проявлял признаков агрессии, — я всегда считал вас порядочным и благородным человеком! Я не смею предположить, что весь этот разговор затеян лишь с одной целью — бросить тень на мою с таким трудом и риском восстановленную репутацию! Но, если вашему величеству будет угодно, я немедленно займусь приведением своих манер в подобающий двору владыки… эээ… порядок… вид… Изволите приказать, чтобы впредь я выражался с эльфийской высокопарностью?

— По-моему, — задумчиво произнёс Дерек, глядя, как казначей всё ещё невольно поглядывает в сторону камина, — роль придворного шута подошла бы тебе как нельзя более.

— Вы не имеете права вынуждать меня подать в отставку! — в голосе Ильма страх смешался с обидой и злостью. Почувствовав, что вспылил, казначей взял себя в руки и добавил заметно спокойнее, но всё ещё с затаённой обидой в голосе, — Впрочем, если пожелаете, я могу совмещать две должности. Надо уточнить, сколько платят придворным шутам в южных королевствах, и пересчитать по курсу…

— Вон! — сорвался Дерек. — И попробуй только провороваться к концу полудюжиницы — второй раз тебе так не повезёт!

Ильм мешкать не стал — к концу фразы дверь за ним уже закрылась.

Дерек уставился ему вслед — уверенности, что казначей над ним не издевается, по-прежнему не было.

Следующие дни Дерек следил за советниками и снова задавал вопросы оружейникам — по поводу тёмного владыки. Это не внушало подозрений — ничего удивительного, что Дерек собирает сведения о враге. Не узнал ничего, что могло бы подтвердить или опровергнуть слова гнома. Вроде бы да — у тёмного владыки есть вторая составляющая. Но в лицо её никто не видел. Так что принимает ли она человеческий облик, сказать сложно. Одно было бесспорно — меч всё же являлся разумной личностью.

Советники работали, словно ничего не случилось — мало того, Хельм по-прежнему обедал и пил с господином Хантом, несмотря на строгий приказ Дерека выяснить, куда всё-таки делись деньги, а Любозар произнёс перед владыкой речь, что не принято вынуждать к отставке того, кто признан невиновным. По словам главнокомандующего выходило, что ни в чём не повинный третий советник очень сильно переживает из-за несправедливых подозрений владыки, и Любозар искренне надеется, что Дерек не будет также вести себя и в отношении тайного советника. Хорошо, что говорил Борода об этом наедине — радостно поддакивающего советника по иностранным делам Дерек бы точно придушил. На вопрос же, не следует ли теперь отказаться от поисков казны и вора, Борода ответил, что не следует, но если её и найдут, и найдут у господина Ханта, тот всё равно будет невиновен. Мало того, деньги ему придётся оставить — он их честно выиграл в поединке.

Ладно, решил владыка, будет вам очная ставка. Без Урленоя — даже если четвёртый советник и есть тот, кого я ищу, его радостно-слабоумного кивания вслед за Бородой я точно видеть не желаю.

— Вы знаете, — честно начал Дерек, когда советники привычно расположились в креслах напротив его стола, — я очень сильно удивлён результатами поединка.