Из четырех столбцов этой крошечной таблички нет ни одного полностью корректного! В «Ежегодниках» публикуются, повторяясь десятилетиями, данные о еврейском населении отдельных стран (переписные или оценочные), относящиеся к самым различным годам[474]. При таком подходе единой общеевропейской даты статистического учета в его выпусках (столбец 2) просто не может быть. Нет в «Ежегодниках» и раздельной оценки численности конфессионального и этнического еврейства (столбец 4). Но самое существенное – систематические публикации «Ежегодников» вовсе не претендуют на то, чтобы давать читателю статистические сведения, совершенные во всех отношениях, и уже тем более на то, чтобы быть инструментом манипуляций.

А именно такое впечатление может создаться у читателей Ф.Ханкинса: сотни эмиссаров «Ежегодников» на всех континентах ведут учет как рождаемости и смертности, так и прибытия, и убытия евреев во всех странах мира, все эти сведения поступают в какой-нибудь полузакрытый офис на Манхэттене, где дюжина пейсатых статистиков, собственно, и занимаются манипуляциями и фальсификациями данных.

Если бы Ханкинс захотел (а я и не подозреваю его в ленивости), то мгновенно заметил бы, что столь взволновавшее его сокращение еврейского населения Европы целиком и полностью – «на совести» Германии, где перепись 1939 года показала вожделенное смягчение еврейского вопроса – с 691 до 240 тыс. чел. При этом разница составляет 450, а не 550 тыс. чел., как утверждает Ханкинс, проглядевший 100-тысячную описку в собственных выписках: в 1939 году «Ежегодник» давал для Европы оценку в 9 394 363, а не в 9 494 363 чел.

Далее Ханкинс приводит множество оценок уничтоженных евреев отдельно для Польши и для Европы в целом, демонстрируя тем самым их недопустимые хаотичность, разнобой и внутренние противоречия, а заодно подчеркивая исключительную «еврейскость» их авторов. Анализ серьезности каждой из этих оценок и путей их уточнения и совершенствования его явно не интересуют.

Называя цифры С. Шварца в одном месте «чистым предположением», Ханкинс как будто забывает, что только что он этой «липой» оспаривал и крыл расчеты Е.Кулишера. Не менее характеристической является аттестация «еврейской» статистики как заведомо лживой – и это при том, что сам Ханкинс вначале признает, что другого источника для расчетов практически нет.

Итак, Ханкинс был, в сущности, первым отрицателем-демографом. Одним из первых он указал на методологические подводные камни этой проблематики – как на те, что лежат на поверхности (отсутствие, вернее, невозможность однозначно корректного учета, расплывающаяся идентичность объекта), так и на менее очевидные («чрезвычайная смертность», риски двойного счета и др.). Он же одним из первых (если не первым) осознал «перспективность» для отрицателей тем, связанных с логистикой Холокоста (непреодолимой узости тех или иных ресурсов или пропускных способностей) и еврейской эмиграции во время и после войны – тем, на которых и построит свое повествование Заннинг. Так, ему кажется, что одним утверждением о том, что необходимая для ликвидации евреев инфраструктура была подготовлена и запущена только в ноябре 1943 года, он выбивает табуретку из-под «традиционалистов». Что совершенно не так, ибо в столь важном деле, как ликвидация еврейства, подолгу нацисты не простаивали: в ожидании монтажа стационарных газовых камер и крематориев они научились обходиться и импровизированными бункерами-газовнями, автомобилями-душегубками и ямами-кострами, не говоря уже об оврагах или противотанковых рвах на оккупированной территории СССР.

Ханкинса, собственно, и отрицателем-то назвать нельзя. Он скорее уж «релятивист», признающий фактические злодеяния Второй мировой своего рода материализацией фиктивных злодеяний Первой[475], и «редукционист» (то есть «преуменьшитель»), счастливый уже тем, что у одного из своих явных и сильных оппонентов – Джеральда Рейтлингера – он вдруг нашел цифру – 500 тыс. еврейских жертв, – цифру, с которой и он, Ханкинс, вполне готов согласиться, настолько она мала.

Вот только неясно, откуда он эту цифру взял. Ведь у Рейтлингера в книге «СС: Алиби народа. 1922–1945», на которую ссылается Ханкинс, такой цифры нет. В главе «Концентрационные лагеря: уничтожение работой» встречаем иное – 1,1 млн узников разных сортов – как будущий контингент всех немецких концлагерей (дата отсчета – начало августа 1944 года, когда в лагерях уже было 524 тыс. чел.), 363 тыс. – как число узников, зарегистрированных в Аушвице, а в главе «Лагеря смерти: эвтаназия» приводится округленная оценка жертв и цифра совсем иная – 4 млн чел. евреев (без учета СССР), которых недосчиталась Европа, из них половина приходится на лагеря смерти[476]. И другой оценки от Рейтлингера и быть не могло: ибо в 1953 году по-английски (и в начале 1956 года по-немецки) вышла его главная книга «Окончательное решение». В ней черным по белому приводится результат Рейтлингера по интересующему его и Ханкинса вопросу: количество еврейских жертв (причем без учета СССР) – не меньше 4 194 200 и не больше 4 851 200 чел.

В самом конце статьи Ф. Ханкинса содержится весьма любопытное наблюдение о возможных параллелях между «мифами» Первой и Второй мировой войн:

«Весьма вероятно, что более тщательный анализ статистики населения и новых показаний свидетелей, изучение того, как откуда возникли и как получили распространение обвинения в массовом истреблении, проверка этих обвинений на фактическом материале, и разоблачение фальшивок и подтасовок, словом, те же методы, которые лорд Понсонби[477] и Дж. М. Рид применили к мифам о злодеяниях Первой мировой войны, в конце концов, сведут утверждения о массовом уничтожении евреев нацистами к тому же самому уровню измышлений больного воображения и безответственных выдумок, если не прямой лжи, к которому свелись пресловутые зверства немцев в Бельгии после 1918 года. Конечно, за подлинность нацистской программы истребления никогда не ручался человек с таким престижем и репутацией, какие были у Джеймса Брюса в 1915 году[478]. И конечно ни один разумный и информированный исследователь Второй мировой войны не станет оспаривать реальность многих неслыханно бесчеловечных злодеяний, как против евреев, так равно и против неевреев, совершенных с обеих сторон в ходе войны, особенно в партизанской войне за линией фронта. Как хорошо выразил эту ситуацию один авторитетный и осведомленный источник, фиктивные злодеяния Первой мировой войны стали фактическими злодеяниями Второй»[479].

В сведении аргументации против «существования Холокоста» к отсутствию среди современных его «приверженцев» фигуры масштаба и типа полуза– бытого Джеймса Брюса, собственно, и заключается рафинированное отрицательство редукционалиста Ханкинса.

Практически одновременно с публикацией статьи Ф.Ханкинса, в июне 1983 года, в тюбингенском издательстве «Grabert» вышла в свет книга Вальтера Н. Заннинга (Walter Sanning) «Исчезновение восточноевропейского еврейства»[480] (в 1985 году в издательстве Института пересмотра истории вышел ее английский перевод[481]). Вальтер Заннинг – это не фамилия, а псевдоним, принадлежащий Вильгельму Нидеррайтеру (Wilhelm Niederreiter), американскому ученому и бизнесмену немецкого происхождения, родившемуся в 1936 году в Бессарабии и переселившемуся во время войны в Ведлинген на Неккаре. Переехав в 1957 году в США и получив там высшее политологическое образование, он несколько лет преподавал экономику в университете Сиэтла, но в 1970 году вновь переехал в Германию[482].