Избрание А. Савельева депутатом Госдумы открыло для российских «расологов» некоторые новые возможности. Так, В. Авдеев выступил 23 ноября 2004 года на заседании круглого стола Комитета Государственной думы по делам СНГ и связям с соотечественниками «О репатриации в Российскую Федерацию». В этом выступлении он воспроизвел целый ряд ксенофобских стереотипов, например, о якобы чрезвычайно высоком уровне «этнической преступности», и объявил «провокационными» заявления о многонациональности России. Сам А. Савельев призвал ужесточить миграционную политику в РФ, ограничивая въезд по таким критериям, как рост социально-экономической напряженности из-за «захвата иммигрантами определенных сфер экономической деятельности, конкуренция с коренным населением», либо этническая принадлежность, «приводящая к этнополитической дестабилизации». Последняя фраза прямо вводит принцип коллективной ответственности народов за деяния отдельных их представителей и нарушает право граждан России на свободу передвижения.
Российские отрицатели в общем-то мало интересовались демографией Шоа, им вполне хватало «выкладок» их западных коллег. Едва ли не единственное исключение – писатель и принципиальный антисемит-интеллектуал Вадим Кожинов (1930–2001). Сам Холокост Кожинов не отрицает, но оспаривает его масштаб и ставит его в ряд с потерями русского народа. В очерке «Война и евреи» (в составе книги «Россия, или – век ХХ, 1939–1964»[578]) Кожинов, как ему кажется, поймал двух еврейских историков (Л.Полякова и И.Вуля[579]), а также других еврейских статистиков – за руку на передергивании цифр. Первые, как полагает В.Кожинов, дважды посчитали два миллиона жертв, вторые – завысили естественный прирост своего населения для того, чтобы «скрыть» подлинные масштабы еврейской эмиграции из Европы в Америку и Палестину. Иными словами – типично еврейская приписка в два миллиона душ, раскиданная потом для правдоподобия по глобусу!..[580] При этом от кожиновского понимания не укрылось и то, что цифра «шесть миллионов» имеет для евреев даже не историческое, а глубокое «символическое» значение, тесно связанное с сакральным шестиугольем звезды Давида[581].
Станислав Куняев посвятил часть своей книги «Жрецы и жертвы Холокоста. Кровавые язвы мировой истории» (2011) монографическому сборнику «Отрицание отрицания, или Битва под Аушвицем», составленному мной и А. Кохом[582]. Позаимствовав у Фарисона уподобление истории Холокоста «религии», он называет нас «жрецами Холокоста», как бы следящими за уровнем масла в статистической лампаде – чтобы всегда оставалось никак не меньше 6 млн жертв: «…Эти 6 млн стоят незыблемо. Авторы книги восполнили выпавшие из чудесной цифры 2,5 миллиона новым пересчетом других потерь по всем европейским странам в других концлагерях, привели бесконечное количество таблиц из статей множества европейских историков, “осовременили” многие демографические графики, разобраться в которых очень и очень непросто. Так что резервы для ремонта и постоянной реставрации волшебной колонны в честь шести миллионов у жрецов Холокоста всегда найдутся, и потому выиграть у них этот спор невозможно, да и, честно говоря, не нужно. Пусть верят. Шесть миллионов – это не предмет знания, а предмет веры, как вся религия Холокоста»[583].
Когда я услышал, что в Кремле создана специальная комиссия и объявлена война отрицателям результатов Нюрнбергского трибунала, я удивился и подумал: неужели кремлевские прочли нашу с А. Кохом книгу «Отрицание отрицания, или Битва под Аушвицем»[584] и за голову схватились, – после чего земля загорелась под ногами у Юргена Графа и иже с ним?!. Ведь постсоветская Россия стала для них чистым заповедником и островком безопасности, каким в свое время Цюрих был для Ленина, а иных отрицателей или хотя бы «ревизионистов» результатов Нюрнберга кроме антисемитов – отрицателей Холокоста в России попросту нет!..
Но я ошибся: Граф и его российские покровители по-прежнему могут себе спокойно спать и – хоть во сне, хоть наяву – ненавидеть себе жидов. И неважно, что Нюрнбергский трибунал зафиксировал и осудил Холокост! Графа в России это никак не касается!
В целом же вклад российских отрицателей в мировую копилку этого движения минимален, чтобы не сказать ничтожен. Складывается впечатление, что здесь прочно преобладает ученически-читательская среда, и максимум того, что можно от российских отрицателей ожидать – это предисловие к очередному переводу из «классических трудов» да матерщина в блогах. Истинной вершиной их стараний я признал бы ернический термин-шарж, предложенный кем-то из них, – «Лохокост».
5
Осмысление темы Второй мировой войны на Украине имело ряд специфических особенностей. С одной стороны, оспаривать Шоа на Украине как-то особенно нелепо, а с другой – очевидная роль украинских националистов в уничтожении евреев как бы «обязывает» их сегодняшних единомышленников к активной защите и превентивным атакам.
Так что неслучайно, что мощным транслятором идей «ревизионизма» на Украину стала украинская диаспора (в основном, из Канады, но не только), в ряды которой после войны влилось немало активных коллаборантов. Первыми, кто стал говорить о преувеличенности страданий и жертв Холокоста, стали такие ее представители, как Мирон Куропась, Петр Мирчук, Олег Федик, Юрий Борец, Марьян Коць и др.[585] Одной из таких публикаций стала статья «Никаких крематориев и газовых камер в Освенциме не было!..», которая публиковалась в львовской газете «За вільну Україну» и основывалась на свидетельствах якобы бывшего узника этого концлагеря Н. Стефанишина.
В.Кательницкий («Вечерний Киев») утверждал, что в Киеве «не без помощи раввинов и их прислужников было запланировано убийство фашистами нескольких тысяч евреев на Лукьяновском кладбище рядом с Бабьим Яром в конце сентября 1941 г.». К публикациям, отрицающим Холокост в Киеве, относится и статья Татьяны Тур «Правда о Бабьем Яре», в которой утверждалось, что не фашисты расстреливали здесь евреев, а работники НКВД – украинцев[586]. Т.Тур вторит председатель «Союза сторонников Украины в УПА» Мирослав Драган. Киевская газета «Зеркало недели» отмечала 25 мая 1996 года: «… одна “сенсация”, появившаяся недавно в “Вечернем Киеве” и других газетах, заставила вздрогнуть даже бывалых, искушенных в перипетиях современной публицистики людей. В очередной раз свершилось надругательство над самым хрупким и незащищенным – над человеческой памятью, над воспоминаниями о той страшной войне <…>, о событиях, потрясших Киев осенью 1941 г.».
В том же 2001 году Э. Ходос публикует «Открытое письмо Стивену Спилбергу», в котором утверждает: «Вы не найдете НИ ОДНОГО очевидца уничтожения шести миллионов евреев. Вы не найдете НИ ОДНОГО свидетеля того, что рядом с крематориями стояли газовые камеры, уничтожавшие тысячу, а то и две тысячи человек зараз… Что же касается воплей и слюней, испускаемых по поводу Холокоста сегодня, спустя полвека после войны – они не могут вызвать ничего другого, кроме чувства отвращения»[587].
Уже упоминавшаяся львовская газета опубликовала серию статей под названием «Миф о Холокосте», сведя их потом в сборник «Кого обирає Господь?», составленный бывшим редактором газеты Б. Вовком и посвященный 10-летию независимости Украины. Этот национал-шовинистический сборник, рекламируемый еще и в брошюре Василия Яременко «Евреї в Україні сьогодні: реальність без міфів», не вызвал практически никакой реакции ни во Львове, ни в Киеве, а протест 50 Праведников народов мира против всех этих публикаций[588] остался без какого бы то ни было ответа со стороны государственных инстанций.