— Мисс Гамильтон, это вы?

— Капитан Портал! Видите, у нас нет оружия. Мы — гражданские лица. Мы пришли сюда, чтобы помочь вашим солдатам.

— Да, мисс, понимаю, — ответил он, закашлявшись. Он облизал сухие губы. Солнце уже достигло зенита, и нигде поблизости не было никакой тени. — Меня за вами прислал лорд Пэджет. Он находится в арьергарде, мисс. Он настаивает, чтобы вы приехали немедленно. — Развернув лошадь, он поехал вперед. Они последовали за ним.

— Что лорду Джорджу от меня угодно? — спросила Флер. — Может, нужна наша помощь.

Он с видимой неохотой поглядел на нее.

— Это касается вашего брата, капитана Гамильтона, мисс. Полковник считает, что вы должны об этом знать. Сегодня утром он слег. Его состояние весьма тяжелое. Он подумал, что, может быть, вы возьмете больного к себе домой, тем более, что вы живете неподалеку отсюда.

Флер пыталась за этими словами угадать смысл его шага. Пэджет никогда бы на такое не пошел, если бы не был уверен, что на транспортном судне вместе с другими больными Ричард несомненно умрет. Возможно, он считал, что Ричард умирает, и предоставлял Флер возможность увидеть брата в последний раз?

— Что с ним, Портал? — спросила Флер, не слыша собственного голоса. У нее над головой все еще звонко пищали обезумевшие от радости жаворонки, словно на этой земле, там внизу, под ними, не было ни несчастий, ни смерти.

— Кажется, у него холера, мисс, — неохотно ответил Портал.

18

Людмила первой подбежала к нему и опустилась на колени.

— Ах, Ричард, Ричард! — Слезы ее оросили неподвижное лицо Ричарда. — Флер, сделай что-нибудь! Ты должна спасти его!

— Похоже, у него холера, — произнес Пэджет тоном, в котором не чувствовалось и слабой надежды.

— Да, — ответила Флер. Она сразу узнала ее симптомы — изможденное, впалое лицо, холодная влажная кожа, учащенный, едва прощупывающийся пульс.

— Я так и думал, — тяжело вздохнул Пэджет. — Утром у него начались спазмы, мы как раз начали строиться. Он уже в течение нескольких дней страдал от дизентерии, но эта болезнь не пощадила практически ни одного из нас. Все думали, что у него ничего серьезного, покуда он не упал с лошади. Мы хотели было отправить его обратно на транспортное судно. К счастью, тогда я увидел вас.

Ричард лежал на прогретой, испекшейся земле на ровном месте на самом солнцепеке, положив голову на ранец. Он находился в состоянии глубокого обморока. Флер чувствовала характерный запах поразившей его болезни. Волосы у Ричарда намокли от пота, вся рубашка в рвоте, мундир запачкан.

Но, несмотря на это, Людмила склонилась над ним на коленях, успокаивая его теми словами, которые в детстве ей говорила Нюшка, поглаживая ему волосы и лицо. Она не обращала никакого внимания на тошнотворную природу его болезни.

— Как он? — поинтересовался Карев.

— Сейчас наступила критическая стадия — коллапс после спазм, — ответила Флер, сжимая рукой челюсти брата. Она постоянно щупала его пульс. — После этого он либо умрет, либо болезнь перейдет в стадию ремиссии. — Она беспомощно огляделась. — Надо увезти его отсюда.

Людмила, услыхав ее слова, вскочила на ноги.

— Да, да, его нужно непременно отвезти домой. Да поскорее!

— Можно? — спросил Карев.

Пэджет пожал плечами.

— Откровенно говоря, лично я ничего не имею против. На этих транспортных судах сейчас просто кромешный ад — там некому будет присматривать за ним. Его слуга тоже слег. — Лицо у него исказилось. — Проклятая болезнь! Мы думали, что расстались с ней там, в Варне. Но уже после того, как мы высадились, у нас появилось сотни случаев новых заболеваний. Хорошо, забирайте его, мисс Гамильтон, попытайтесь спасти ему жизнь, если это еще возможно.

Флер решительно выпрямилась.

— Благодарю вас, лорд Джордж. — Она бросила взгляд на Карева. — Нужно сделать для него носилки.

— Здесь полно подручных материалов, — отозвался он.

Пэджет беспокойно переступал с ноги на ногу.

— Боюсь, мне пора идти. Мне хотелось бы вам еще чем-нибудь помочь, но, к сожалению, больше я ничего для вас сделать не могу.

— Я понимаю, — торопливо ответила Флер. — Да благословит вас Бог за то, что вы мне об этом сообщили!

Она крепко пожала ему руку. Вскочив на лошадь и окликнув своих людей, он рысью ускакал прочь.

Они смастерили грубые носилки из выброшенных шинелей и кожаных подпруг, снятых с трех лошадей, и наконец медленно тронулись в путь на северо-запад. Милочка вела лошадь, Карев поправлял все время носилки, а Флер тащила за собой за поводья двух лошадей. Это был трудный, изматывающий переход, пока они не добрались до ближайшей татарской деревни, расположенной приблизительно в двадцати километрах от моря. На это у них ушло два часа, и все это время Ричард не шевелился, он даже не открывал глаза.

Вскоре им стало понятно, почему в армии неприятеля оказалось так мало лошадей и повозок. Они привезли их с собой совсем немного, рассчитывая реквизировать и то и другое после высадки на берег. Но хитроумные татары умели надежно припрятать свое имущество. Отряды разведчиков, рыскающие повсюду, ничего не нашли, кроме пустых амбаров, конюшен и умирающих с виду от голода деревенских жителей.

Для графа Карева и его дам повозка, однако, нашлась. Если бы местные жители были уверены, что британская армия как всегда готова платить за все реквизированное валютой, то они несомненно продали бы ей все необходимое.

— Мой дом к вашим услугам, барышня, — с надеждой в голосе предложил владелец повозки, — там вы сможете выходить своего больного. Какой ужас! Отмахать столько верст по такой жаре! Почему бы не оставить его здесь, пока ему не станет легче? Мои домочадцы временно поживут у родственников, весь дом будет целиком в вашем распоряжении.

Людмила вопросительно посмотрела на Флер.

— Может быть, так будет лучше? Вдруг его вообще нельзя передвигать?

Флер задумалась лишь на мгновение.

— На стадии ремиссии самое главное — уход за больным. Думаю, лучше отвезти его домой, где у нас будет под рукой все необходимое. И сделать это надо сейчас.

— Я согласен, — сказал Карев. — До дома всего десять верст. Мы можем доехать туда за три часа, и если нам удастся укрыть его от палящего солнца…

Татарин, пожав плечами, отдал им крытую кибитку, запряженную парой сильных лошадей. Сам забрался на облучок, заверяя их, что никто не сможет так управиться с его лошадьми, как он, заставить их показать, на что они способны.

— Потом я могу пригнать кибитку назад, и вам не о чем будет беспокоиться.

— Очень хорошо, — согласился Карев. — Тогда в путь.

Граф ехал верхом за кибиткой, держа за поводья еще двух лошадей. Женщины устроились в кибитке, не спуская глаз с больного.

— Что мы можем сделать для него? — то и дело спрашивала Людмила Флер.

— Ничего. Только то, что мы делаем, — ответила она. — Все зависит от того, справится ли он с кризисом или хватить ли у него на эту борьбу сил.

Людмила со скорбным видом снова склонилась над Ричардом.

— Какой у него болезненный вид. Как ты думаешь, ему станет полегче?

— Он был всегда сильным, — ответила Флер. — И у него есть неплохой шанс выкарабкаться. — Но Людмила почувствовала в ее голосе нотку сомнения. Она помнила, что сказал Пэджет. До этого Ричард несколько дней маялся дизентерией. И такое состояние, по-видимому, подорвало все его силы.

Снова и снова Флер щупала его пульс, протирала мокрым носовым платком лицо, смачивала губы водой, которой снабдил их татарин, моля Бога сохранить Ричарду жизнь, пощадить ее брата. Теперь он остался у нее один, по сути дела, кроме него, ближе родственников у Флер не было. Истинная глубина ее чувств к брату открылась ей только сейчас, когда возникла опасность потерять его навсегда!