Председатели СПК, где в одиночку, где с помощью главных специалистов (главного бухгалтера, главного экономиста, агронома, зоотехника, главного инженера), бессовестно разворовывали возглавляемые хозяйства, получая так называемые откаты и при каждой продаже, и при каждой покупке, постепенно переводя таким образом активы хозяйства в свои личные средства. На эти средства они затем создавали новые предприятия, где уже был один или несколько собственников, куда в конечном итоге переводилось и имущество, в том числе земля, и весь коллектив работников. Так появлялись у всей бывшей колхозной земли, или большей её части, и остального имущества - скота, семян, техники, зданий и сооружений новые владельцы. Обворованные же колхозники снова оставались ни с чем, даже не почувствовав вкус частной собственности.

Многие сельхозпредприятия постепенно скупались предприятиями-сельхозпереработчиками, которые в послеперестроечное время оказались довольно в неплохой экономической ситуации. В центральночернозёмных областях и на юге России скупкой земли активно занимались и крупные предприниматели, пришедшие в сельское хозяйство из других отраслей, так как даже на Русском Севере сельское хозяйство при разумном ведении дела и вложении больших средств даёт неплохую прибыль. На юге же, особенно в Черноземье, сельское хозяйство вообще является очень прибыльной отраслью, вопреки расхожему времени. Многие олигархи, не зная, куда ещё деть свои деньги, активно скупали наиболее ценные земли в Черноземье.

Таким образом сегодня большинством сельхозугодий владеют не крестьяне, а отдельные частные лица-предприниматели. Причём у некоторых из них, олигархов-миллиардеров, в собственности находятся тысячи квадратных километров наилучшего чернозёма! В России по сути возродились крупные помещичьи хозяйства, появились невиданные доселе латифундии, какими бы агрохолдингами они не назывались. Крестьяне же как при коммунизме были наёмными работниками, так ими и остались, только сейчас их легче уволить и нанять других. А новоявленные земельные магнаты меряются количеством деревень и "крепостных", как они называют между собой своих наёмных сельскохозяйственных работников.

Какую там статистику приводили нам советские школьные учебники, подчёркивая несправедливость владения землёй помещиками? К началу ХХ века на 10,5 млн. крестьянских хозяйств (настоящих крестьянских хозяйств, не нынешних сельхозрабочих!) приходилось 75 млн. десятин земли (1 десятина примерно равна 1,09 га, т.е. это около 82 млн. га), а на 30 тысяч помещичьих - почти столько же, 70 млн. десятин (около 76 млн. га). Чем же сегодняшняя статистика земельной собственности отличается от прошлой, столетней давности? Отличается кардинально, так как сегодня крестьяне фактически вообще не владеют землёй, за исключением приусадебных участков, да кое у кого сохранились ещё паи, практически бесполезные, которые уже наверное и в принципе нельзя выделить в земельный участок в натуре. Исторически круг замкнулся. Что имели сто лет назад, к тому и пришли, только во сто крат хуже! Впору вновь, как сто лет назад поднимать вопрос о ликвидации крупного помещичьего землевладения и передаче земли крестьянам. Хотя уже некому передавать - многочисленным сельским жителям на плодородном юге России и в Черноземье, давно уже оторванным от традиционного сельского уклада, земля уже не нужна, их миросознание наёмных рабочих укоренилось слишком прочно. На Русском Севере же землю передавать просто некому, ибо все кто мог, давно уехали из деревни. Крестьянство России как класс было уничтожено ещё при коммунизме и его не воскресить. А вот помещики возродились заново.

Может быть даже новые помещичьи хозяйства - не самое плохая судьба бывших колхозов. Ведь, например, в Нечерноземье, где сельское хозяйство на порядок менее выгодно, чем в каком-нибудь Краснодарском крае или Воронежской области, большинство колхозов (СПК) просто разорились или обанкротились, часть преднамеренно, часть из-за неумения вести хозяйство в рыночной экономике новыми помещиками. Всё, что можно было продать - зерно, скот, технику, продано. На Вологодчине или Вятке с их скудными дерново-подзолистыми почвами огромные территории запустели и брошены, особенно вдали от дорог. А если учесть, что и дорог там практически нет, можно представить масштабы разорения. Капитал пока до этих мест не добрался - земли скупаются постепенно, с Юга на Север, и только Бог знает, когда эти земли будут прибраны загребущими руками новых богатых. Здесь все, кто мог и хотел, давно уехали из села.

Бывает, едешь в тёмное время по бесконечной вятской лесной пустыне, и ни одного огонька на многие вёрсты вокруг. И вдруг случайно мелькнёт слабый свет в какой-нибудь ветхой избушке, и наведёт тебя на размышления, что вот, наверное, доживает там свой срок какая-нибудь бабушка, забытая всеми родными, или вовсе их не имеющая, не захотевшая уезжать со своей родины, да и некуда ей уезжать. Любимый ушёл на Войну, да так там и остался навсегда, как и почти все мужики из их деревни. Только и осталось от него что пожелтевшая и рассыпающаяся от старости единственная фотография, да свет памяти, озарявший всю её несчастную жизнь. А жизнь как один день прошла в сплошном изнурительном труде на земле, не разгибая спины от зари до зари. В Войну и сразу после неё приходилось женщинам, надрываясь из последних сил, пахать на самих себе, за палочки-трудодни. Поэтому сразу после работы шли не отдыхать, а на свои огороды, чтобы обеспечить собственное существование.

И была это раньше не деревня в три дома, а большое село, в котором при царе был храм и школа, а при коммунизме - центральная усадьба колхоза, и больница, и почта, и сельмаг, и клуб, где вовсю кипела жизнь со своими драмами и страстями. И вот всё разорено, нет никого и ничего, только развалины прошлой жизни, на которых может ещё остались умирать несколько стариков, последних из жителей этого села, без медицинской помощи, без магазина, без транспортного сообщения хотя бы с райцентром, без газа и водопровода. Слава Богу, что хоть электричество ещё не отключили. Несчастные доживают как могут и покорно ждут, когда их Бог приберёт. Одинокий тусклый огонёк в окошке избы да старое кладбище с покосившимися деревянными крестами и оградками - вот и всё, что осталось от русской деревни.

В то самое время, когда окончательно умерла русская деревня, во многом из-за того, что государство не вкладывало и не вкладывает в сельское хозяйство необходимых денежных сумм из-за нехватки денег в бюджете, происходит выплата огромной ежегодной дани Чечне... А по телевизору показывают, как колосится отменная пшеница в краснодарских и ставропольских латифундиях.

Так и остался нерешённым земельный вопрос - тысячелетний, вечный и, похоже, никогда не разрешимый для России. Главный вопрос, из-за которого и произошёл Октябрьский переворот 1917 года.

Экономика России обладает не менее уникальными особенностями, чем её политическое устройство. Начнём, пожалуй, традиционно - о богатстве природных ресурсов нашей страны. Благодаря своей огромной территории Россия обладает практически всеми ископаемыми ресурсами, причём многими - просто в колоссальных количествах. По наличию очень многих разведанных природных ресурсов мы занимаем если не первые, то одни из первых мест в мире, а по разнообразию ресурсов России вообще нет равных.

Конечно, всем известно, что наибольшие доходы дают нашей стране добыча и продажа нефти и газа. Также немало страна получает за различные металлы, некоторые из которых пока что разведаны и добываются почти полностью только в России. Однако самыми ценными природными ресурсами уже сейчас, в начале XXI века, несомненно нужно считать землю (территорию) и пресную воду, по наличию которых Россия занимает первое место в мире. С учётом же чрезвычайно быстрого роста населения планеты, нехватки земли, причём даже не столько сельскохозяйственных угодий, сколько просто территории, вызывающей крайнюю перенаселённость и высокую плотность населения, а также нехватки пресной воды во многих странах, ценность этих ресурсов будет расти со временем в геометрической прогрессии.