— О ваших, скажем так, подвигах.

На лицо маркиза легла тень. Так вот почему тетя в последнее время настойчиво просила его приехать погостить, она хотела, чтобы он покинул город. Д’Эрлеви почувствовал жгучую неприязнь к Жозефине де Блесси. Выругавшись в ее адрес, он скрестил руки на груди и отвернулся, обдумывая сказанное графиней. Повисла тишина. Элиан потягивала вино из бокала, ожидая реакции Филиппа. Он обернулся, его губы растянулись в хищной улыбке.

— Вам еще нужна помощь с Эвет де Блесси? — спросил он.

— Да, — кивнула дю Сорель, обрадованная его вопросом. — Мне нравится ход ваших мыслей.

— У нас впереди будет целая неделя. Каждый из нас будет занят своей женщиной.

Элиан поджала губы, подумав, что фраза, брошенная Филиппом про «своих женщин» довольно интересно звучит.

Экипаж графини дю Сорель прибыл к замку герцога де Херв-дю-Эли, как раз в то время, когда маркиза де Эспри прогуливалась в садах герцога. На Беатрис красовалось простое платье из зеленого шелка, изящные плечи укрывала белая шаль. Элиан отдала распоряжение слугам, чтобы ее вещи внесли внутрь.

Как только она хотела подойти к Беатрис, перед ней выросла фигура дю Эли. Герцог был высок и худощав. Белый парик напудрен и аккуратно уложен, коричневый камзол, расшитый золотыми нитями был ему чуть велик. Кожаные черные ботфорты начищены до сияющего блеска.

— Дорогая Элиан, — прислонив свою морщинистую щеку к щеке графини, он начал свое приветствие. — Как я рад, что ты приехала! Добро пожаловать в мои скромные владения.

Да, столь скромные, что сквозь леса и поля я пробиралась полтора дня, подумала женщина, но вслух сказала:

— Дорогой герцог, я счастлива, что мне выдалась возможность погостить у вас. Я вижу, что Беатрис де Эспри уже прибыла.

— Да, она приехала вместе со своим братом еще вчера днем, — кивнул герцог и кашлянул. — Мне кажется, что в обществе нас, мужчин, ей немного скучно.

Элиан улыбнулась, сказав, что для молодой дамы это не удивительно.

— Ты права, дорогая, — рассмеявшись, ответил герцог. — Думаю, что в твоем обществе ей скучать не придется. Остальные дамы и господа должны скоро приехать. А теперь, прости, дорогая, но мне нужно отдать кое-какие распоряжения поварам.

Поклонившись, старый герцог бодрым шагом, покашливая, отправился восвояси. Элиан облегченно вздохнула и направилась в сторону Беатрис, шурша подолом желтого бархатного платья.

— Элиан! — приветливо улыбнувшись, Беатрис протянула руки к графине, которая нежно их пожала.

— Герцог предположил, что тебе было скучно.

— И он не ошибся, — Они только и говорят, что о политике или охоте!

— Да, женщинам повезло, у нас больше тем для разговоров.

— Это правда.

— Прогуляемся? — предложила Элиан, беря под руку собеседницу. — У герцога изумительные сады.

— С удовольствием, — ответила маркиза, подставляя локоток.

Медленным шагом они пошли по дубовой аллее, вдоль дороги которой цвели кусты роз с маленькими красными бутонами. Солнце просачивалось сквозь густую листву, играя на влажной земле, зеленой траве, на маленьких красных бутонах и на волосах цвета меда маркизы. Элиан присматривалась к Беатрис и отмечала, что она довольно привлекательна и мила внешне. Маркиза де Эспри была почти на голову ниже своей собеседницы. Судить о внутренних качествах де Эспри, графиня пока не решалась.

— Филипп рассказал мне о вашем споре, — останавливаясь, проговорила Беатрис, улыбнувшись.

Элиан обдало жаром.

— Что?

— Ну, о вашем споре, который вы заключили.

Земля поплыла под ногами графини, она не смела поднять глаза на собеседницу. В голове всплывали картины, в которых она убивает Филиппа.

— И что ты об этом думаешь? — еле слышно пролепетала она, даже не обратив внимания на то, что обратилась к Беатрис на ты.

— Думаю, что вы выиграете! — уверенно кивнула Беатрис.

Дю Сорель не поверила своим ушам.

— Что? — повторила она.

— Вы же заключили с ним спор, кто дольше будет гостить у герцога, — терпеливо начала разъяснять маркиза. — Я думаю, что вы выиграете!

— Ах, это… — Элиан почувствовала огромное облегчение. В голове опять всплыли картины, в которых она убивала Филиппа, но в этот раз экзекуция проходила медленно. Она вздохнула, почувствовав, что жар начал спадать. Мысленно проклиная брата собеседницы, графиня продолжила: — Да, я думаю, что проведу здесь много времени… по крайней мере, уеду я только после отъезда вашего брата.

— Это хорошо, — беря Элиан под руку, де Эспри глубоко вздохнула. — Я поставила на вас.

Элиан улыбнулась.

— Буду счастлива, если вы составите брату, а заодно и мне, компанию, — кокетливо предложила графиня. — Посмотрите, какая красота!

Дамы вышли на небольшую лужайку, в центре которой красовался фонтан из белого мрамора в виде двух обнаженных девушек, одна из которых выливала воду из каменные руки под струйкой воды. В воде плавали желтые кувшинки. И всюду цвели душистые лилии. Эта часть сада была окружена кустами, подстриженными в виде различных животных и геометрических предметов. В разных сторонах стояли деревянные лавочки с витиеватой резьбой покрытые лаком.

— Вы уже выбрали себе наряд на маскарад? — присаживаясь на одну из лавочек, полюбопытствовала Элиан.

— Ничего особенного, — пожала плечами Беатрис. — Главным украшением моего наряда будет маска. А вы?

— Я пока не знаю, — солгала дю Сорель. Она долго думала над своим костюмом и выбрала, наконец, самый удачный, по ее мнению, вариант. — Наверное, тоже ничего особенного. Но бал еще не скоро, а вот охота состоится послезавтра.

Беатрис сморщила носик.

— Никогда не любила охоту, — призналась она. — Мне кажется это жестоким развлечением.

Как-то Бернар де Эспри брал с собой на охоту жену. Это было одно из самых неприятных воспоминаний Беатрис. Сначала ей казалось это увеселительной прогулкой, много людей, прислуга подносила сладкое вино и фрукты. Вечером разводили костры и жарили мясо и овощи. На ночь ставили большие палатки с тремя раздельными комнатами. Днем скакали на лошадях, Беатрис любила верховую езду. Но когда началась травля зверя, молодая маркиза поняла, что это не для ее ранимого сердца. У нее в ушах до сих пор стояла картина визжащего кролика, раздираемого гончими и визг собаки, в которую хозяин нечаянно попал, когда целился в добычу.

— Поверьте, дорогая, — хитро улыбнувшись, проговорила Эилан. — В мире есть куда более жестокие развлечения.

— Например?

— Например, играть людьми.

— Это разве более бессердечно, чем убивать животных? — подняла брови де Эспри.

Графиня тихо рассмеялась, но потом ее лицо стало серьезным. Пожалуй, даже жестким.

— Ну что вы, — задумчиво ответила она. — Это всего лишь более беспощадно.

Раздался звон бокала, когда кто-то постучал по нему ножом. Гости устремили свои взгляды на герцога дю Эли. Кремовый камзол был столь щедро усыпан драгоценностями, что иногда было сложно различить, какого цвета ткань была на самом деле, камни переливались всеми цветами радуги в ярком свете свечей. Фабрис встал и поднял свой наполненный бокал:

— Добро пожаловать в мой дом, дамы и господа. Я счастлив, что в свои годы еще достаточно крепок, чтобы пить вино, принимать гостей и охотиться. Но большую радость в меня вселяет то, что моими гостями являетесь вы, что вино я распиваю с вами, и охотиться нам предстоит бок о бок! Спасибо всем вам, что согласились отпраздновать очередной прожитый мною год вместе со мной.

Гости зашумели и в зале затрезвонили друг о друга бокалы.

Беатрис сидела между графиней дю Сорель и своим братом маркизом д’Эрлеви. Жозефине де Блесси досталось место рядом с графом Антуаном де Гроссом, который в свою очередь занимал место по левую руку юбиляра. Эвет де Блесси краснела и смущалась по правую руку Филиппа, который положил ту самую руку ей на колено.