Филипп д’Эрлеви открыл глаза и увидел склонившегося над ним Рауля. Убедившись, что господин проснулся, он хлопнул в ладоши. Вокруг тихо зашелестели одежды входящих в покои слуг. Шедший впереди, нес серебряный тазик с горячей водой, от которой поднимался пар. Вслед за ним вошли слуги, державшие в руках одежды, обувь, парики, украшения. Замыкал шествие паж с сундучком, в котором звенели хрустальные бутылочки с ароматными духами. Слуга слегка склонив голову, протянул Филиппу. Маркиз д’Эрлеви взял его и, накинув на лицо, откинулся на большие мягкие подушки и протянул вперед руки. Каждой рукой занялись мастера, через несколько минут ногти были аккуратно подпилены и отполированы.

Убрав полотенце с лица, Филипп встал с кровати. Он снял шелковую ночную рубашку и, натянув красный бархатный халат, расшитый золотыми нитями, сел в кресло, вытянув длинные стройные ноги на пуфик. Специальными щипчиками была удалена лишняя растительность в носу маркиза.

Один за другим слуги, преподносившие одежды и туфли, уходили, когда д’Эрлеви нетерпеливо качал головой. Наконец, наряд был выбран. Шелковая белая рубаха с кружевными рукавами, небесно-голубой колет, по бортам обильно украшенный драгоценными камнями. В цвет колету кружевной галстук с большим топазом. Черные бархатные панталоны, по боковым швам которых проходила изящная вышивка, а понизу красовались петли из лент. Чулки из тончайшей шерсти, с почти незаметным узором. Мягкие полузакрытые туфли на небольшом каблуке с бантом и посеребренной пряжкой. К поясу кожаным ремнем слуги пристегнули шпагу, с граненым клинком, позолоченным эфесом и усыпанной бриллиантами гардой.

На голову Филиппа надели парик белого цвета, с S-образной формы кудрями. Специальным халатом и маской из плотной бумаги защитили костюм и лицо, когда слуга накрахмаливал волосы. Хвост перевязали бирюзовой шелковой лентой.

Посмотрев на себя в зеркало, маркиз довольно улыбнулся и вышел из покоев. Рауль последовал за ним. Неторопливо пройдя через приемный зал, Филипп вышел на свежий воздух.

Карета была подана.

— Я думала, что ты забыл обо мне, — маркиз д’Эрлеви увидел стоящую неподалеку женщину.

— Так и есть, — спокойно ответил он. Достав из кошелька золотую монету, положив ее на указательный палец, Филипп подкинул ее большим пальцем в сторону женщины, монета со звоном покатилась по камню. Но гостья даже не пошевелилась. Каштановые волосы были разбросаны по плечам. Глаза горели. — Рауль, залезай в экипаж.

Слуга поспешно открыл дверцу и скрылся в глубине кареты.

— И это все? Ты провел со мной ночь, а теперь хочешь избавиться? — гневно спросила она.

— Да. А ты думала, что я женюсь на тебе? — насмешливо бросил он, садясь в карету и отдавая приказ: — К госпоже Элиан дю Сорель.

Послышался свист хлыста и карета тронулась.

— Я ненавижу тебя! — послышался женский крик, за которым последовали рыдания.

Рауль с беспокойством выглянул в окно.

— Она немного нервная, — проговорил он.

— Зато хороша была, — подмигивая слуге, рассмеялся Филипп. — Ничего. Многие женщины болезненно реагируют на разрыв. Они бывают такими наивными. Напомни мне, когда мы вернемся, погасить долг ее мужа, коль уж он поделился со мною своей женой. Хоть и не знает об этом. Долг ведь не такой и большой?

— Сущий пустяк, месье, — усмехнулся Рауль.

Графиня Элиан дю Сорель откровенно скучала в обществе своей кузины, мадам Жозефины де Блесси, женщины с рыжими волосами, стянутыми в тугой пучок на затылке, слишком напудренной и нарумяненной. Вместе с кузиной в гостях у графини дю Сорель была и дочь Жозефины Эвет. Молодое невинное и весьма нежное создание, с большими голубыми влажными глазами, пухлыми губками и монастырским воспитанием.

Дамы сидели за столиком и, попевая чай из фарфоровых расписных кружечек, играли в преферанс и обменивались последними сплетнями.

— Говорят, — шепотом начала мадам де Блесси, — что виконтесса дю Фэй взяла к себе в любовники герцога де ля Брюк.

— Да что вы говорите! — разыграла удивление графиня. — Снова?

Эвет заерзала на стуле. Как и всем юным девам, ей были интересны взаимоотношения в высших кругах. Особенно те, где есть хоть капля неприличия.

— Почему снова? — не понимая, спросила она. Мать зашикала на нее и Эвет, зардевшись, потупила взор.

— Я готовлю ее к выходу в свет, — пояснила Жозефина. — Учу ее пока только слушать и молчать. А говорить только тогда, когда к ней обратятся. — Она с укором посмотрела на дочь.

— Все девушки в ее возрасте весьма любопытны, дорогая, относитесь к этому мягче, — улыбнувшись младшей де Блесси, сказала Элиан. — Отвечая на твой вопрос, милое дитя, скажу, что эта новость не свежа. Жозефина, в своей деревне вы пропускаете все сплетни! О связи герцога уже недели две ходят слухи.

— Так значит это правда, — довольно улыбнулась мадам де Блесси. — Хотя, лично я не понимаю, что в виконтессе дю Фэй можно найти хорошего? Она уже довольно не молода, и даже не симпатична.

— Деньги, дорогая Жозефина. Де ля Брюк граф, но у него столько карточных долгов, что я до сих пор удивляюсь, как он сумел сохранить свои земли и имущество. Впрочем, его благосостоянию в последнее время помогают средства его фаворитки. — Графиня положила карту на стол. — Похоже, я выиграла!

Мадам де Блесси поджала губы, улыбнулась и предложила на сегодня закончить игру. В дверь вошел слуга, поклонился дамам и склонился к уху Элиан. Ее лицо озарила улыбка.

— О, нас навестил маркиз д’Эрлеви.

Эвет неуверенно улыбнулась. Жозефина же не разделила радость кузины.

— Вы принимаете этого… маркиза? — недоуменно спросила она.

— Да, — лукаво улыбнулась графиня дю Сорель. — Как и все остальные, — Элиан сделала паузу и посмотрела в глаза мадам де Блесси. — Как и вы.

Жозефина не успела возмутиться, как в комнату ленивым шагом вошел Филипп. Он взял руку графини и поцеловал ее весьма чувственно.

— Маркиз, я рада вашему визиту, — кокетливо сказала она. — Вы видите, у меня гости.

Д’Эрлеви не без сожаления выпустил руку графини.

— А, мадам де Блесси, — целуя руку Жозефины, сказал он. — Я рад, что мы встретились. А что это за прелестное создание?

Филипп беззастенчиво разглядывал молодую особу с головы до ног.

— Эвет, маркиз. Моя дочь. Вы ее помните? — щеки де Блесси вспыхнули, когда она увидела, каким взглядом на ее дочь смотрит самый известный в обществе волокита.

— Да, последний раз, когда я видел ее, она была еще ребенком, — он подошел к Эвет, поклонился и взял ее руку в свои, целуя каждый ее пальчик. — Кто бы мог подумать, что этот бутон так блистательно распустится.

Маркиз облокотился на спинку дивана и, облизнув губы, остановил взгляд на прелестях молодой де Блесси. Жозефина, быстро встав с кресла, вздохнула и с яростью посмотрела на Филиппа.

— Была рада видеть вас, Маркиз, — сухо проговорила она и повернулась к Элиан. — Дорогая, надеюсь, завтра вы посетите с нами оперу?

— Конечно, — кивнула графиня. — С удовольствием.

— Тогда до завтрашнего вечера. А сейчас нам уже пора. Эвет, идем.

— Но в монастыре мы ложились спать в девять, матушка! — тихо проговорила девушка.

— Тогда еще очень рано, — широко улыбнувшись, сказал Филипп, встав близко к Эвет, так, что бедра их соприкасались. Дыхание выпускницы монастырской школы участилось, она покраснела и опустила глаза.

— Я сказала, идем, — развернув веер, мадам де Блесси покинула зал, ее дочь последовала за ней.

Когда шаги стихли, Филипп рассмеялся.

— Ну и фурия же ваша кузина!

— И довольно скучная, — поджав губы, согласилась Элиан. — А ее дочка пришлась вам по вкусу.

Маркиз фыркнул.

— Не дурнее, но и не краше многих. Оставим их. Вы хотели меня видеть? — обойдя диван, он сел, положив ногу на ногу, и похлопал ладонью по месту рядом с ним.